Понравилось Эрику в Константинополе, да только чужим остался для него этот большой, шумный город – многоликий, непознанный.
Еще подумал Эрик о том, что для его пращуров Русь была столь же чужой, как для него самого Константинополь. И как удивительно распорядилась судьба, сделав Русь родиной для него!
Так и ехали они с Лаурой молча почти всю дорогу. Каждый думал о своем, но чувствовал теплоту другого, и от того у обоих становилось так хорошо на душе, что хотелось жить долго-долго и вечно дышать этим ни с чем не сравнимым воздухом наступившей весны.
Деревни, пожалованные Эрику князем, оказались зело велики, и доход с них ожидался немалый. Объехав все три селения, Эрик решил в одном из них построить терем, дабы было куда уехать жарким летом. Эрик даже и место присмотрел – на высоком берегу небольшой речки, все еще прячущейся до поры подо льдом.
Рядом топорщила голые ветви березовая роща, а внизу под холмом расположилась деревня. Эрик приказал вознице остановиться возле холма и, выйдя из саней, зашагал вверх по заснеженному пологому склону.
Пройдя несколько шагов, он обернулся, чтобы позвать с собой Лауру, и только тут заметил, что выглядит она из рук вон плохо. Выражение лица у нее было таким, что Эрик подумал, что Лаура собирается если не умереть, то уж точно лишиться чувств.
Эрик вернулся к саням.
– Что с тобой? – спросил он. – Здорова ль ты, душа моя?
– Я здорова, господин мой, – соврала Лаура, которая на самом деле чувствовала себя совсем худо.
– Ты обманываешь меня, – возразил Эрик.
– Зачем мне это делать?
– Наверное, ты не хочешь меня волновать, – предположил Эрик. – Но лучше скажи, голубка. Не нужно ли тебе чего?
Лаура подумала, что лучшего момента для признания ей вряд ли удастся дождаться, и потому, слегка замявшись и покраснев, начала:
– Это совсем не то, что ты думаешь.
– В каком смысле? – насторожился Эрик.
– Я не больна... Это... Это...
– Так что же это? – нетерпеливо поторопил ее Эрик.
– Господин мой, у меня будет ребенок, – выпалила Лаура и покраснела еще больше.
Повисла тишина. Эрик молчал, глядя куда-то вдаль, туда, где над крышами домов в деревне вился тонкий дымок. Лаура совсем уж было перепугалась и приготовилась к самому худшему. Но тут Эрик обратился к ней с улыбкой на устах.
– Только у тебя?
– Что только у меня? – пролепетала насмерть напуганная Лаура.
– Я думал, что у ребенка обычно бывает двое родителей, – уточнил Эрик и снова улыбнулся.
Лаура некоторое время смотрела на Эрика непонимающе, но наконец до нее дошло, о чем он говорит, и она радостно засмеялась. Как бы там ни было, но Эрик рад ребенку – теперь она это знала точно.
– Пойдем, поднимемся на холм, – предложил Эрик. – Я покажу тебе, где поставлю дом, в котором будут расти наши дети.
Лаура послушно вложила свою маленькую ручку в огромную ладонь Эрика, и они вместе стали подниматься на холм.
Эрик действительно был обрадован нежданной вестью. Сквозь дымку времени он видел большой терем на покрытом изумрудной травой холме. Перед домом с веселым визгом носятся дети – его дети, и молодая женщина нездешней странной красоты спускается с высокого крыльца, чтобы встретить его, возвращающегося домой.
Обратный путь показался Эрику в два раза короче, и в два раза ярче светило солнце, и воздух стал еще слаще. Кони бежали быстро. Лаура, уставшая и убаюканная плавным ходом возка, дремала на плече у своего господина.
ГЛАВА 18
А через несколько недель, когда стало совсем тепло, лопнули тугие почки на деревьях и потянулись с далекого юга вереницы перелетных птиц, пришла пора Эрику отправляться вместе с дружиною князя Владимира в поход, дабы добыть себе славу, взяв богатый греческий город Корсунь.
Перед тем за несколько дней призвал князь Владимир Эрика к себе.
– Помнишь, – сказал князь, – обещал я тебе невесту богатую да знатную?
– Помню, – ответил Эрик и почувствовал, как будто чья-то ледяная рука сжала его сердце.
– Нашел я тебе невесту, варяг. И красотой девка вышла и умом взяла, и позору тебе такое родство не принесет.
Эрик молчал некоторое время. Что ответить князю? Что не хочет он жениться на нелюбимой, даже ни разу в глаза не виданной девушке? Что готов он ослушаться княжьего повеления? Но ведь это – верная опала. А быть в немилости у князя Владимира – участь худая.
А коль подумать – что дурного случится? Лаура сама в жены не рвется, а в любви жить им никто не запрещает. Дитятко признает своим, и наследником сделает, а законную супружницу, по примеру самого князюшки, можно и в светелке запереть. Он – муж, он – господин, попрекнуть его никто не смеет!
– Ну, что молчишь, варяг? – усмехнулся Владимир. – Или в невесте сомневаешься? Не изволь сомневаться – племянницей она мне приходится.
Эрик так и сел, где стоял.
– Что ж не радуешься моему сватовству? Али кто другой на примете есть, побогаче да познатнее? – пошутил великий князь. – Только не говори мне о своей девке-невольнице, не гневи меня понапрасну.
– Нет у меня никого на примете, великий князь. Согласен я жениться на твоей племяннице и сочту то за великую для себя честь.
– Ух ты, какой скорый! – развеселился князь. – Ты бы хоть взглянул на нее сперва! А то вдруг я над тобой посмеяться решил? Может статься, она рябая, косая и на обе ноги хромая? А слово ты мне сейчас дашь!
Эрику, по чести сказать, было все равно, какова из себя найденная князем невеста. Будь она красавицей писаной или безобразной, как старая жаба, он точно знал, что женится на ней лишь для того, чтобы угодить князю.
– Вот на свадьбе и увижу, – отшутился он.
– Смотри, не промахнись, – ответил князь. – Но слова я твои запомню. Коли выиграем мы битву, возьмем Корсунь, так я пошлю вестового, чтобы к нашему возвращению все к свадьбе готово было.
– На все твоя воля, князь,– ответил Эрик.
Вернувшись в свой терем в самом дурном расположении духа, Эрик застал настоящий переполох. Первым, кто попался ему на глаза, был Плишка с совершенно белым лицом и полными ужаса глазами.
– Что стряслось? – спросил Эрик, думая, что произошло, верно, что-то на самом деле худое – ишь как Плишка лицом-то осунулся!
– Нюта там... Того... – пролепетал Плишка заплетающимся языком, и Эрику показалось, что бесстрашный парень вот-вот сомлеет, как сырая баба.
– Рожает, что ли? – спросил Эрик и в ответ получил лишь слабый утвердительный кивок.
– Ну-ка, пойдем со мной, – Эрик взял Плишку за руку и, чуть ли ни силком потащил в трапезную. Слуга, вышколенный бабкой Преславой, явился через мгновение, после того как его позвали.
– Принеси нам меду, холоп, – приказал Эрик.
Плишка потом с трудом мог вспомнить, о чем говорил он со своим хозяином. Помнил только бесчисленные чарки меда, которые вливал в него Эрик. Когда, почитай уже под утро, откуда-то из глубины дома послышался истошный детский вопль, Плишка был настолько пьян, что еле стоял на ногах.
Через некоторое время к новоявленному папаше вышла сияющая бабка Преслава, объявила, что у Плишки родилась дочь, и повела его в жарко натопленную мыльню – смотреть на дитятко. Взглянув на крошечный комочек, который отнял у матери столько сил, Плишка моментально протрезвел и потянулся было к дочери, но Преслава тут же унесла дитя – от греха подальше.
Поцеловав крепко спящую Нюту, Плишка на цыпочках, осторожно, насколько ему позволял не до конца выветрившийся хмель, вышел из мыльни.
– Ну, поздравляю тебя, папаша, – хлопнул Эрик Плишку по плечу. – Парень, конечно, был бы лучше, но и девка, если в мать пойдет, будет не промах.
Плишка забыл от счастья все слова и только улыбался глупой, пьяной улыбкой.
Через несколько дней после того, как Плишка стал отцом, Эрик отправился в поход с князем Владимиром. Его провожали все домочадцы, включая непоседу Дара.
Перед отъездом Эрик отвел в сторону ключницу Преславу для важного разговора.
– Остается на тебе, старая, весь дом, – начал он. – С этим, я думаю, ты справишься. Но паче всего моего добра береги Лауру.
– Не изволь беспокоиться, господин хозяин, – проворковала, осчастливленная рождением правнучки, старуха. – Что с ней станется, с Лауркой твоей.
– Может и ничего... Все равно, береги ее.
– Да что с тобой? Али ты думаешь, что из похода не вернешься? – заподозрила неладное старуха.
– Не это меня тревожит, хоть и есть у меня такая дума. Но о другом говорю – Лаура непраздна, знаешь!
– А, батеньки! – фыркнула старуха. – Да я ей об этом уж который день твержу!
– Значит, ты, старая, обо всем наперед меня узнала и молчала? – возмутился Эрик.
– Ну уж, если на то пошло, то я и наперед самой Лауре об этом вызнала, – гордо заявила старуха. – От меня такого не скроешь!
– Ну, ладно, – вздохнул Эрик. – Теперь о другом с тобой говорить будем.
– О чем еще? – насторожилась бабка. – Али еще кто от тебя ребеночка ждет?
