что высился из воды. Для птицы даже этот камень был слишком маленьким, она могла стоять на нём только на одной лапе. Но этот камень был единственным её ориентиром в этом мире.
Она прилетала к нему раз в год и стряхивала с себя килограммы соли, после чего сразу же взмывала в воздух. Шли века, и постепенно птица заметила, что камень как будто бы стал шире. Теперь она могла стоять на нём двумя лапами. Ещё через несколько веков она смогла на него присесть, а затем – и прилечь.
И вот однажды к острову причалил корабль. Несколько моряков искали место, где построить маяк, так как в этих водах было много рифов, о которые иногда разбивались корабли с товаром. Для птицы они были не более, чем крошками на воде, поэтому она никогда не обращала на них внимания.
Через год, прилетев в очередной раз, птица обнаружила небольшой вырост на своём камне – это был маяк. Человек, что жил там, очень испугался большой птицы поначалу, но он был храбрым моряком и вскоре успокоился настолько, что уже вечером начал играть на гитаре, развеивая свою скуку. Птица встрепенулась, услышав новые звуки. Они так ей понравились, что, заслушавшись их, она уснула, а утром проснулась бодрее и веселее, чем была. И птица тут же договорилась с человеком, что раз в год он будет играть ей свои мелодии, а за это она будет делиться с ним рыбой в этот день. Но стоит ли говорить, что человеческий век очень короток? То, что для птицы было мгновением, для человека оказалось всей жизнью.
Прилетев в очередной раз, птица не услышала мелодии. И в другой раз. С каждым годом она слабела. Всё чаще она просто спала на лету, пока однажды не прилетела на свой камень и не уснула насовсем. Соль покрыла её с головы до лап, и на том месте, где уснула птица, вырос огромный высокий остров, не оставив от неё ни следа. Говорят, что птица всё ещё спит где-то там, в океане, дожидаясь, пока не заиграет гитара её любимого человека.
Я взглянул на Каэр и вздрогнул. Она стала невероятно бледна. Казалось, краски покинули её лицо. Тело местами стало полупрозрачным и, с холодом в сердце, я спросил:
– Н-ну как?
– Другую, – тихо ответила Каэр, пытаясь нащупать мою руку, – Расскажи другую.
Я взял её за тонкое запястье.
– О девочке и скелете?
– Угу.
Она закрыла глаза, а я, отвернувшись, начал вновь, не давая себе времени задуматься.
– Жила когда-то обычная милая девочка в маленьком тихом городе. Она была очень скромна, и редко разговаривала с кем бы то ни было. Как и у многих детишек в округе, дома у неё не всё было хорошо, поэтому девочка часто гуляла по улице. Она качалась на качелях в одиночестве, так как стеснялась заговорить с ребятами, и год за годом так привыкла к одиночеству, что перестала даже пытаться.
Но однажды утром девочка, проснувшись, поняла, что хочет завести друга. "Как же мне это сделать?" – подумала девочка. Все попытки с кем-то поиграть кончались лишь неприятностями, а дома никто и слушать не хотел о её горестях. И тогда девочка, засыпая, загадала желание. "Хочу, чтобы у меня появился друг". И утром, когда она проснулась и вышла во двор, малышка увидела скелета. Он был большой и страшный, но девочка не испугалась и сразу же подружилась с ним.
Они много болтали и играли вместе. Скелет провожал девочку в школу, помогал ей с уроками, поддерживал в самые трудные минуты и защищал от хулиганов. Он помог ей научиться общаться с другими, и вскоре у них появились замечательные друзья.
Когда девочка выросла и стала девушкой, скелет остался её другом. Он всегда был рядом, что бы ни случилось. И, когда девушка влюбилась в красивого юношу, он помог им быть вместе, и вскоре стал главным гостем на их свадьбе. Когда же девушка совсем-совсем выросла, скелет проводил её в последний путь и уложил в кровать. А затем и сам лёг рядом. Так они и уснули вместе, прожив счастливую и полную приключений жизнь. Конец.
Я больше не чувствовал руки Каэр. И ещё долго не мог заставить себя отвести взгляд от окна. Крупные хлопья снега, кружась, падали вниз. Казалось, весь мир превратился в снежное поле.
Кровать была пуста. Дрожащей рукой, я зачем-то поднял одеяло. Затем – подушку. Не знаю, что именно я там искал.
Но обнаружил только листок.
Разноцветными карандашами были нарисованы два человечка, держащихся за руки. Один – побольше. Другой – поменьше.
И неровная подпись.
"Мой лучший друг – скелет".
Том второй
Глава 1: Душа да кости
– Так в чём же твоё преимущество в том, чтобы быть скелетом?
– Ну, у меня нет кожи, органов, поэтому я не могу испытывать боли в прямом её смысле. А ещё – я волшебный.
Я сидел в баре своего старого знакомого Бела. Его три глаза поочерёдно моргали, рассматривая меня. Белоснежные волосы, как обычно, были невероятно аккуратно собраны в высокий хвост, ни одного "петушка". Картину идеальной гладкости портили разве что маленькие рожки, но к ним я уже давным-давно привык.
– Но ты не можешь опьянеть, не способен улыбаться или плакать, не познаешь даже бесценной радости прикосновений к щенку, – Бел удручённо покачал головой.
– Ну, если я не могу опьянеть, то это всего лишь значит, что ты плохой бармен, – я покрутил в руке стакан с янтарного цвета жидкостью и кубиками льда, – Улыбаюсь же я по умолчанию. Как и все скелеты, попрошу заметить. А щенка потрогать… вот за это обидно, да.
Не так давно у Бела появился щенок. До этого у него была собака, но я ни разу не видел её беременной, да и от кого она смогла бы понести потомство, даже если бы захотела? Других псов в этот мир не завозили.
– Как ты его назвал, к слову? И когда уже наконец покажешь?
– Когда она подрастёт, не раньше.
– Так это ещё и девочка? Окружаешь себя прекрасными дамами?
– Не всё же со скелетом языком чесать.
– Ха. А у меня его и нет. Ты его третьим глазом что ли увидел?
Мы перебрасывались ленивыми остротами ещё довольно долго. Я зашёл сюда, честно говоря, просто провести время, так что ничего не имел против.
Мир, в котором я живу, называется Лир. Потерянные души мира реального попадают в него иногда на время, но чаще – насовсем, становясь его частью. Они пребывают в куполах, маленьких идеальных для них измерениях, где живут счастливой и беззаботной жизнью, обеспеченные всем необходимым для комфорта. А потом становятся камушками на Сером берегу. По крайней мере, так это задумывалось.
Этот бар – один из таких куполов. Его
