Хуже того, Тор израсходовал всю свою энергию на огненные шары, и теперь, когда он закрывал глаза и пытался призвать силу, ничего не происходило. Он понимал, что у них нет другого варианта, кроме как вступить в рукопашный бой, и что им не победить в этой неравной схватке.
Тор посмотрел на соседний корабль, и невозмутимое выражение лица Алистер, спокойно стоявшей рядом с Эреком, придало ему уверенности. Тор ощутил, что вместе, когда их силы составляют одно целое, им не страшна никакая опасность.
Но имперские корабли приближались, в воздухе засвистели стрелы, и Тору с остальными пришлось искать укрытие.
"Они в пределах огневой дальности!" – крикнул Эрек.
Дождь копий и стрел накрыл их корабли, и было слышно, как они пронзают тела, люди Эрека вскрикивают и летят за борт.
Тор услышал вопль позади себя, обернулся и с ужасом увидел, что его друг Рис стоит рядом с ним на коленях, и стрела торчит у него из груди.
Сердце Тора остановилось при виде его раны. Он знал, без тени сомнения, что она была смертельной.
"Держись!" – сказал Тор рису, поддерживая ему голову. "С тобой всё будет в порядке!"
Раздался громкий стук, и Тор вдруг ощутил, как корабль ударился о что-то твёрдое, а затем со скрежетом поплыл дальше, будто царапаясь обо что-то, лежащее на дне. Всё стихло также резко, как и началось. Тор растерянно переглянулся со своими спутниками.
Но это случилось снова, и Тор побежал к борту, чтобы взглянуть на море. Ему открылось шокирующее зрелище: перед ними, насколько хватало глаз, море пестрило отмелями, и группки скал выступали над водой примерно через каждые пятьдесят футов. Тор внимательный всмотрелся в туман и увидел ещё кое-что удивительное: впереди над волнами вздымалась самая большая группа скал, и в одном из её крупнейших валунов зиял вход в пещеру, достаточно высокий, чтобы туда мог пройти корабль. Дальше он увидел ещё одну пещеру, затем – ещё. Никакого берега вблизи не было видно, но целая полоса океана была занята этими скалами и пещерами, странными каменными образованиями, выросшими из ниоткуда.
У Тора родилась идея.
"Как на счёт пещер?" – крикнул он через борт Эреку и Алистер.
Они посмотрели в ту же сторону, что и Тор.
"Если нам удастся там спрятаться, то, возможно, имперцы проплывут мимо", – добавил он.
Эрек оглянулся через плечо и покачал головой.
"Они слишком близко", – крикнул он в ответ. "Они нас заметят".
Алистер протянула руку и положила свою ладонь Эреку на запястье. Тот обернулся и вопросительно взглянул на неё.
"Есть и другие способы", – сказала она.
Алистер шагнула вперёд, встретилась взглядом с Торгрином и одной рукой потянулась к нему через борт.
"Брат мой, – позвала она Тора, – подведи свой корабль ближе. И дай мне руку".
Торгрин потянул за штурвал, и, когда два корабля почти коснулись бортами, он, как и велела сестра, подошёл как можно ближе и коснулся ладонью её руки. В тот же миг внутри него вспыхнул неукротимый жар.
Все завороженно смотрели, как из соединённых ладоней брата и сестры медленно полился белый свет. Свет заполнял всё больше пространства и на глазах превращался в облако, которое плотным покрывалом укутало их корабли и поползло дальше.
Тор оглянулся и увидел, что теперь стена густого тумана надёжно скрывала их от имперских глаз.
"В пещеру!" – крикнула Алистер.
Все корабли разом свернули и поплыли ко входу в пещеру, а затем – всё глубже и глубже внутрь. Там было тихо, и странная лазурная вода издавала мягкое свечение, которое отражалось от стен и позволяло оглядеться вокруг.
Когда последний корабль скрылся в пещере, Алистер и Тор снова соединили руки.
Появилось ещё одно облако, на этот раз закрывшее вход в пещеру и всех, кто был в ней.
Тор услышал, как Имперский флот проплыл совсем близко от них и не остановился.
Имперцы и не подозревали, где были беглецы.
Наконец, Тор выдохнул с облегчением.
У них получилось.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
На маленьком мощёном камнем дворе Дариус сидел, уперев локти в колени, обхватив голову руками и страдая от не выносимой головной боли. Он медленно откинулся назад, по очереди поводил мышцами и суставами, проверяя своё тело, и нашёл тысячу больных мест. После боя на арене он весь был в ссадинах, синяках и порезах, и чувствовал себя так, будто попал под камнепад. Его ладони отекли и плохо разгибались, конечности были как деревянные. Он с трудом выпрямил локти, и опёрся руками в землю, не понимая, как сможет драться снова. Ему нужно было время, чтобы восстановиться, но он знал, что вряд ли его получит.
Дариус оглянулся вокруг, и его накрыли тоска и чувство вины, причинявшие ему больше боли, чем все раны вместе взятые. Он увидел, что Радж, Дезмонд и Люци сидят рядом, и с пустыми взглядами ощупывали свои раны. Дариус понимал, что они, как и он сам, скорбят по Казу.
От мысли о друге у Дариуса будто разверзлась дыра в животе. Они с Казом выросли вместе, тренировались вместе почти каждый день, и он всегда был самым сильным в их компании и всегда побеждал в любых соревнованиях. Поначалу Каз был даже немного хулиганом.
Но, со временем, они привязались друг к друг. Каз всегда был рядом в трудную минуту, и дошёл до того, что отдал за Дариуса жизнь. Теперь смерть занесла руку над каждым из них, стала как никогда близкой и реальной. Дариус осознал, что смерть может прийти за любым из его друзей, и ничто её не остановит.
Дариус ощущал, что другие думают о том же. Он заметил отсутствие и нескольких других ребят, которые были с ними на арене – они тоже были мертвы, и тающие на глазах ряды гладиаторов не вселяли в него никакой надежды. До Дариуса дошло, что их победа в первом матче была маленьким чудом. Едва ли им также повезёт в следующий раз. Он не сомневался, что Империя выставит против них ещё более сильных, лучше вооружённых противников. Имперцы нуждались в зрелищах и не заботились о судьбе своих игрушек, поэтому гибель всех до последнего гладиаторов была лишь вопросом времени.
От этой мысли Дариус скривился. Он всегда хотел умереть в бою, в чистом поле, сражаясь за правое дело. Но только не так. Не марионеткой в кровавом спектакле.
Дариус смотрел на подавленные лица других гладиаторов, незнакомых ему парней, исцарапанные, расписанные шрамами, и подозревал, что они чувствуют тоже самое. Все они таращились в пустоту, будто видя там призрак своей неотвратимой смерти. Они сидели и тратили последние часы своей жизни впустую.
Дариус закрыл глаза и помотал головой. Он больше н боялся смерти. Часть его уже умерла вместе со всеми его людьми, попавшими в засаду в стенах Волусии. Его сердце было с его мёртвыми братьями, которых он сам привёл на бойню. Порой ему казалось, что он больше не имеет права жить.
Дариуса отвлёк от мыслей внезапный грохот железной двери. Он поднял голову и увидел, как во двор вошёл Морг в сопровождении пары огромных имперских стражников. Он испепелял парней яростным взглядом.
"Никто из вас ни на секунду не должен вообразить, будто вы сможете выжить!" – прогрохотал он, заглядывая каждому в глаза. "Сегодня вам повезло, и вы потеряли немногих. Но завтра придёт новый день, и большинство из вас, если не все, распрощаются с жизнью".
Он внимательно изучал их лица.
"Только один из вас сможет выжить, и то вряд ли. Последний, кто выстоит в третьем раунде – если такой будет – получит свободу. Своего рода. Его отправят на корабле в столицу Империи, где он будет сражаться на величайшей арене всех времён. Это не совсем свобода, скорее – отложенная смерть. Потому что настоящую свободу получает только тот, кто победит там, а такого ни разу не случалось. Уж там об этом позаботятся".
Глаза Морга остановились на Дариусе. На его лице заиграла мерзкая ухмылка, когда он сделал несколько шагов вперёд и сцепился с ним взглядом.
"Ты хорошо сегодня дрался", – сказал он. "Я удивлён. Не знал, что ты на такое способен. Ты сгодишься мне для развлечений. Я награжу тебя: заберу на отдельную арену, где ты будешь драться один на один, без кандалов, в боях на потеху, а не на смерть. Ты проживешь много лет и с тобой будут хорошо обращаться".
Дариус вскипел от такой несправедливости. Он не двинулся с места и храбро посмотрел Моргу в лицо.
"Я покину это место, – ответил Дариус, – только если мои братья пойдут со мной. В противном случае, я останусь здесь и буду драться с ними".
Морг смотрел на Дариуса с недоверием, и его лицо сложилось в грозную гримасу.
"Предложение касается только тебя, а не твоих друзей. Если останешься – умрёшь вместе с ними".
Дариус стиснул зубы.
"Тогда я умру вместе с ними", – ответил он непоколебимо.
Глаза Морга расширились.
"То есть, ты хочешь сказать, что готов умереть за друзей?"
Дариус выдержал его взгляд.
"Если я брошу их, – ответил он, – значит я никогда и не жил по-настоящему".
Морг покачал головой, скривился и сплюнул Дариусу под ноги.
