— Надеюсь, он свернул себе шею. Хотя вряд ли такое счастье случится, я не верю в чудеса…
Алиса. Что ты делать будешь, если я на самом деле сверну шею?
— Наверное, он головой ударился, — предположил Егор. — Сознание потерял… Наверное, рядом где-то лежит. Я поищу…
— Стоять! — крикнула Алиса. — Стоять!
Нет, точно нервничает.
— Не надо никуда идти! Не хватало нам еще потеряться! Подождем. Если Дэв ударился, то он очнется… Дэв?
Я решил не отвечать. Слишком умные, тоже мне, сами по себе…
— Дэв, хватит, выходи, — попросила Алиса. — Прыщельга, скажи ему… Прыщельга, ты здесь?
— Здесь, здесь, — сказал Егор. — Доставай веревку, сейчас прощупаем… А если его… утащили?
Егор перешел на шепот.
— Кому он нужен? — спросила Алиса. — Такой гад…
— Слизню, — сказал Егор.
— Кому?
— Слизню. Или слизеню… Вдруг и здесь они водятся?
Алиса вздохнула.
— Надо было и дальше в холодильниках идти, ты это хочешь сказать?
— Что еще?
— Нет, я просто…
— Сейчас меня стошнит, — перебила Алиса. — Егор, отойди подальше, а то заблюю тебя до смерти.
Егор сделал шаг, запнулся, упал.
— Его не могли утащить, — возразила Алиса.
— Почему?
— Потому что он мне еще не надоел. Вот если бы он мне надоел — его давно уже слопали бы. Но я его пока еще терплю. А вот ты, Прыщельга, мне уже надоел… Шучу-шучу, не падай.
— Я уже упал.
— Послушай, Уже упал, а ты сам огонь добывать умеешь?
— Сейчас попробую…
Егор принялся копошиться, брякать железками, но ничего так и не выбрякал, разочарованно языком прицокнул.
— А ну, дай-ка ружье, — потребовала Алиса. — Сейчас пальну, сразу светло станет!
— Не надо! — визгнул Егор.
Послышалось копошение, видимо, Егор пытался забраться под рельс.
— Я здесь, — сказал я. — Стрелять не надо.
Кто-то вздохнул с облегчением, то ли Егор, то ли Алиса.
— Я так и знала, — Алиса отчетливо плюнула. — Ничто с ним не произошло, жив-здоров, нас еще переживет.
Алиса плюнула снова.
— Ты что плюешься!
— Слюна скопилась. Извини, Прыщельга, я не хотела в тебя попасть. Просто так уж получается, плюнешь от души и обязательно в какого засранца попадаешь, у меня с детства.
Егор промычал, Алиса исправилась.
— Если ты очень сердишься, ты в меня тоже плюнь, я совсем не обижусь.
— Что?
— Все, Прыщельга, я передумала. У тебя был шанс, теперь его больше не будет. Никогда, откуси себе с горя язык. Рыбинск, ты что прячешься?
— Я не прячусь, головой стукнулся… Сотрясение мозга, наверное. И с глазами что-то, я что-то вас не вижу…
— Не переживай, я тебя тоже не вижу, — фыркнула Алиса. — И Прыщельгу не вижу. Но слышу. На нем блохи о жизни совещаются. А Рыбинска по запаху слышу, от него карасями воняет… Или пескарями. Но я вот что думаю, в темноте есть свои большие преимущества. В темноте я вас не вижу. Это здорово — не видеть ваши морды. Прыщельга, когда у тебя день рождения?
— Не помню, — ответил Егор.
Алиса снова плюнула, не попала. Или Егор промолчал.
— Пусть третьего июля. Ты мне третьего июля напомни, я тебе подарю порошок от блох — и будет счастье.
Она замолчала.
Некоторое время мы дружно молчали, первой не выдержала Алиса:
— Да будет свет, а?
— Я огниво потерял, — признался я.
— Огниво потерял… Как говорили мудрые люди древности, жизнь — это дорога потерь и разочарований, так ведь, Рыбинск? Сегодня огниво потерял, завтра голову… Герои, вы меня утомили, давайте свет.
Егор принялся шарить по карманам, приговаривая, что у него где-то тут хранилась зажигалка, но, конечно же, не нашел.
— Патроны давай, — велел я ему.
Старинный способ. Вскроем патрон, высыплем порох, щелкнем капсюлем, зажжем факел. Просто. Нечего впадать в панику, со мной так уже сто раз случалось.
— Три штуки осталось, — напомнил Егор. — Поберечь бы…
— Давай один.
— Сейчас.
Егор принялся клацкать механизмами двустволки, извлекая патрон.
— Ах ты… — выругался он.
— Что? — спросила Алиса. — Надеюсь, палец оторвался?
— Патрон упал… — грустно сказал Егор.
Я хотел было хорошенько обругать Егора за безрукость и безмозглость, но вспомнил, что сам ничуть не лучше.
— Цирк уродов, — загадочно произнесла Алиса.
— Сейчас найду…
Егор закряхтел, опускаясь на колени.
— Не, Дэв, ты уже не тот, — сказала из темноты Алиса. — Совсем не тот. Раньше ты, как червь, в землю закапывался, бегал, прыгал, стрелял… А сейчас огниво теряешь. И Прыщельгу тому же учишь… Нет, от вас никакого, как я погляжу, толка, наоборот совсем. Зачем я с вами только связалась…
Егор не ответил, ползал, кряхтел, хлюпал носом. Алиса ругалась. Но как равнодушно, без своей обычной ехидности, без души, так, устало.
— А я ведь ему поверила почти, — прихмыкивала Алиса. — Он мне те же сказки рассказывал, говорит, пойдем со мной, нажмем на кнопку, спасу мир, спасу тебя, будешь за мной, как за каменной стеной… А теперь, я гляжу, совсем никуда уже наш Дэв не годится, руки за ноги запинаются. Как жить, а? Прыщельга, может, ты мне расскажешь?
— Закатился куда-то… — ответил Егор. — Не могу найти, пальцы не просовываются…
— Пальцы не просовываются… — передразнила Алиса. — Ничего у вас не получается, бараны сумеречные.
— Сейчас второй патрон достану, — сказал Егор.
— Давай-давай, — с удовольствием сказала Алиса. — Патронов у нас мно-о-ого.
— Доставай, — велел я.
Егор снова залязгал металлом, ку-клукс-клац.
— Достал, — сказал он. — Вот. Ты где?
— Ты где, Рыбец, отметься свистом, — промурлыкала Алиса.
Я свистнул, Егор сделал несколько шагов, нащупал, протянул патрон. Я зажал его зубами, спрятал подмышкой извлеченный из бутылки сухой факел. Добыть из патрона огонь легко, порох, капсюль, молоток.
Снял шлем, размотал с шеи шарф — единственную сухую тряпку, сохранившуюся на мне. Протер рельс, три раза. Распотрошил патрон, рассыпал порох.
Капсюль вот не выковыривался. Это был китайский патрон, было темно, и у меня ничего не получалось. Пальцы плохо слушались, голова продолжала крутиться, лоб продолжал пухнуть, в переносице ворочался холодный стержень. Нет, не получится, попробуем по-другому. Установил гильзу на порох, капсюлем вверх. Теперь попасть топором по донышку. На ощупь это сделать было трудно, поэтому я зажал гильзу пальцами, размахнулся. Если промажу, пальцы могут и сломаться.
К черту, пальцы мне еще пригодятся — убрал руку, ударил.
Промазал, гильза отскочила в сторону.
— Бамц! — сказала Алиса.
— Мимо? — спросил Егор.
Я ударил по рельсу, надеясь высечь искру от железа, но слой ржавчины оказался слишком толст, нужной температуры не возникло.
Алиса захлопала в ладоши, звонко, мне захотелось схватить ее за руки, но в темноте я не видел совсем. Гомер рассказывал, что если долго сидеть во тьме, то рано или поздно начинаешь немного различать предметы. Но времени у нас не было.
— Один остался… — сообщил Егор.
— Хватит патроны тратить, — попросила Алиса. — Застрелиться не хватит. Давайте что-нибудь придумывать.
Я стал придумывать. Натуго обмотал шарфом голову, понимал, что это все чушь, но хотелось — чтобы мозги не очень болтались, не очень стукались о стенки черепа.
— Что молчишь? — спросила Алиса.
Я вспоминал способы добычи огня. Огниво небывало позорно утеряно, неслыханная вещь, никогда про такое не слышал, край. Патроны не годятся, да он и один остался. Карбидка сломана. Можно попробовать, конечно, починить, но тут с меня взять нечего — руки трясутся, в голове шарикоподшипники. Егору доверять нельзя, Алису вообще в расчет не берем. Надо высечь искру…
Это получится. Вокруг одно железо, если долбить по нему топором, то искру высечешь рано или поздно. Только это будет холодная искра, такой вряд ли порох поджечь получится. По-другому…
С потолка капала раскиданная взрывом вода, воздух был пропитан влагой, хорошо, что хоть не очень холодная.
— Зажигалки нет? — спросил я на всякий случай.
— Может, тебе сразу прожектор подогнать?
Я надел шлем. Поверх шарфа. Голову сжало, мысли не собрались.
— Некоторые трением добывают, — прошептал Егор.
Алиса постучала по чему-то гулкому.
— Я не знаю, как больше… — Егор явно пожал плечами.
Попробовать выковырять из лампы карбид. Полить его водой, пойдет газ, и чиркнуть… Сложно слишком в темноте.
Похоже, выхода нет.
— Я не знаю как, — сказал я.
— Что?
— Я не знаю, как добыть огонь, — признался я. — Даже если бы здесь было сухо… Не получилось бы.
Егор издал звук, во мраке не сумел его опознать.
— Пойдем в темноте, — сказал я.
— Самоубийство, — немедленно сказала Алиса.
