Громкий стук двери заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Да уж, мистер Адамс любил громко заявлять о своём присутствии. Заняв место во главе стола, мужчина оглядел присутствующих, прежде чем сказать:
— Доброе утро. Спасибо, что все собрались без опозданий. Много времени я у вас не отниму. Итак, как все вы знаете, у нас идёт активная рекламная кампания, посвящённая предстоящему релизу нового альбома. В рамках этой кампании агентство получило предложение, которое было бы глупо проигнорировать.
Так. Стало интересно. Судя по тому, как Крис подался вперёд, впитывая каждое слово — не мне одной.
— Как вы знаете, через пару недель — открытие Спрингфеста. Это крупнейшее событие весны, на которое мы по дурости не подали заявку.
При этих словам глава компании бросил выразительный взгляд в сторону Криса. Лидер группы, впрочем, даже бровью не повёл, когда сказал:
— Я всё ещё не считаю это ошибкой. На тот момент у нас бы не хватило не времени, ни ресурсов, чтобы выполнить все требования, как участников, и подготовить с нуля получасовую программу, которую можно было бы достойно представить. В приоритете — шлифовка программы для предстоящего после презентации альбома тура.
— И тем не менее — теперь у вас есть возможность выступить там.
Крис вздохнул. Кажется, я застала исторический момент — лидер группы начинал выходить из себя. Это отчётливо читалось в его глазах — он явно собирался высказать директору всё, о чём думал. Но, прежде чем он открыл рот, мистер Адамс его прервал:
— Это не полноценное выступление. Так что, если ты снова собирался заводить свою шарманку — остынь. Группа, которая должна была открывать фестиваль, неожиданно отказалась. Вам предложили занять их место. Один номер — из уже готовых — который нужно просто адаптировать под другие условия. Возможно, внести пару правок в танец. Такое вам по силам?
Крис переглянулся с парнями. Очевидно, у них сейчас происходил какой-то невидимый диалог, суть которого для остальных оставалась тайной. Через пару секунд лидер группы повернулся ко мне.
— В целом, это возможно. Ава, сможешь помочь с аранжировкой? Есть идея, как освежить одну из наших старых песен.
Я пожала плечами:
— Легко. Это ведь моя работа.
Кивнув, Крис сказал:
— Ладно. Мы согласны. Это всё? Тогда мы пойдём работать над номером.
Но мистер Адамс покачал головой:
— Не спеши. Есть ещё один момент.
Ну, конечно. Когда вообще в жизни бывало что-то без пометки «но»? Текст под звёздочкой, мелкий шрифт и вот это вот всё. И во что же мы вписались, не ознакомившись с текстом, как положено?
Мистер Адамс заговорил, словно тщательно взвешивая каждое своё слово:
— Вы — «Даймондс». Бриллианты. И вы открываете фестиваль. Ваше выступление должно быть самым запоминающимся. На кону не только ваша репутация, но и честь компании. Размениваться по мелочам нельзя.
Директор всё говорил и говорил, я же всё это время не сводила с него глаз, чувствуя подвох. Казалось, что-то должно произойти, вот только что? Не попросят же они во время выступления принести кровавое жертвоприношение? Нет, не спорю — красочно, зрелищно, эффектно. При условии, что следующие годы парни согласны давать концерты в тюрьме, параллельно запасаясь жидким мылом, чтобы не ронять бруски в душе. А что — они все слишком сладкие, чтобы им дали спокойно жить в застенках.
Что же задумало наше светило шоу-биза? Какой разрывной номер?
— Вы выступите на крыше здания «Уилшир Гранд Центр». И запись будут транслировать не только на главной сцене и по телевизорам, но и на стенах самого небоскрёба.
Если бы я была чуть менее сдержанной и жила в мультике — моя челюсть натурально поздоровалась бы с полом. С характерным таким стуком. «Уилшир Гранд Центр» — самое высокое здание в городе. 73 этажа, 335 метров. Не спорю — размах огромный, и выступление получится просто нереально крутым — при условии, что никто не звезданётся с крыши. Если бы не одно «но».
— Нет, — вырвалось из моего рта, прежде чем я смогла себя остановить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На директора я при этом не смотрела — мой взгляд был прикован к Алану. И без того бледное лицо Принца стало белым, как бумага — даже пухлые губы, о которых фанатки слагали стихи и мечтали к ним прикоснуться — и те потеряли цвет. Взгляд главного танцора группы будто остекленел и был направлен в одну точку. Кажется, Алан всерьёз собирался грохнуться в обморок прямо в кабинете.
— Что, прости? — прервал мои размышления мистер Адамс.
С трудом отведя взгляд от Алана, я повторила:
— Нет. Нельзя ставить такой номер.
— И почему же, позволь спросить? — усмехнулся мужчина.
— У Алана акрофобия, — пояснила я спокойно, — Ему нельзя выступать на такой высоте.
Краем глаза я увидела, как блондин поднял на меня взгляд. Что, удивлён? Я узнала о группе всё — работа у меня была такая. Кроме того, я была весьма наблюдательной, так что заметила, как Алан каждый раз мелко вздрагивал, если на съёмках ему приходилось оказываться на высоте хотя бы третьего этажа. А тут тридцать третий! Крыша! Это самоубийство для его психики.
— Я хочу тебе напомнить, Ава, — снова вклинился в мои мысли голос мистера Адамса, — Что мы здесь лепим звёзд, а не неженок.
— Хотите, чтобы эта звезда остаток жизни работала не на вас, а на лекарства? — парировала я.
Не знаю, почему меня так сильно это беспокоило, но я, кажется, была готова вцепиться ему в глотку собственными зубами, лишь бы не допускать этого. Возможно, что-то подобное мелькнуло в моём взгляде, потому что остальные парни и присутствующий в кабинете стафф молчал. Даймонды даже, кажется, голову в плечи вжали, предчувствуя бурю.
Которой не случилось. Потому что тихий голос сказал:
— Я смогу. Я профессионал и это — наша работа.
Я перевела неверящий взгляд на Алана. Парень всё ещё был неестественно бледным, а его голос едва заметно подрагивал. Но по его глазам я понимала — не передумает. Не захочет подставлять ребят, команду, компанию — всех.
Чёртовы любители принести себя в жертву! Вот как прикажете их защищать, если они сами себя топят! Хотя, постойте. Почему я вообще должна это делать? Мне за это не платят.
— Значит, решено, — хлопнул в ладоши директор.
От резкого звука Алан вздрогнул. Не удивлюсь, если в этот момент он представил, что именно с таким вот звуком он будет падать с крыши на асфальт. Чёртов герой.
На этом собрание объявили оконченным. И если пришла на него я последней, то вылетела — первой. Буквально на крыльях ярости.
Что за люди⁈ Что Алан, что мистер Адамс. Один знает, что выступление может его травмировать — и всё равно соглашается, а второму, как будто вообще плевать, что человек может получить такую травму, от которой будет крайне сложно оправиться. А если паническая атака? В прямом эфире! Это будет не выступление века — это будет провал столетия. Как можно этого не понимать⁈
Стук в дверь моей студии заставил меня рявкнуть:
— ЧТО⁈
— Эм… это я…
В комнату протиснулся Крис. Вид у него был настороженный, я бы даже сказала — испуганный. Смотрел он на меня с опаской, словно боялся, что я ему голову откушу. Что же, я была близка к этому.
— Я думал, поработаем над песней, — неуверенно пробормотал Крис, — Но я могу зайти позже, если хочешь.
— Почему ты это позволил? — спросила я.
Голос мой звучал резко, и лидер группы вздрогнул, будто я его ударила. Но, когда он отвечал, его голос звучал твёрдо:
— Мы не можем спорить с решением Адамса. И Алан это понимает.
— То есть всем просто плевать на его психическое здоровье? На то, что он может запаниковать? Ты знаешь, что при панической атаке человек может начать задыхаться, а его сердце при этом может колотиться так, что не выдержит давление, что станет причиной приступа? Вы этого добиваетесь?
— Ава! — Крис повысил голос, и я умолкла, пришибленная его тоном, — Нет никого, кто бы волновался за Алана больше, чем я. И его здоровье меня тоже беспокоит. Но мы ничего не можем сделать. В нас вкладывают огромные деньги, и наша задача — вернуть их, желательно, с процентами. В противном случае нас просто выкинут в помойку, как использованный презерватив. По условиям контракта мы не можем постоянно отказываться от концертов или мероприятий, которые навязывает агентство. К сожалению, я пока исчерпал все лимиты отказов. Адамсу очень нужно, чтобы лучшая группа агентства была на этом фестивале. У меня связаны руки.
