в рюкзак и помчалась в школу…
Первые три урока прошли без происшествий, а четвёртым у пятиклашек была информатика. После обеда на большой перемене несколько мальчишек и Петька остались в столовой. Собравшись за одним столом, они обсуждали не дававшие покоя последние новости. Остальные разбрелись кто куда, а Пульхерия и ещё пара ребят потянулись в класс.
Каково же было их удивление, когда они пришли в кабинет и застали там учителя. Обычно Вениамин Андреевич приходил на урок минут через пять после звонка, а тут ещё перемена не закончилась, а он уже сидит за своим столом и как заворожённый пялится в компьютер. И пока ученики рассаживались по своим местам, он ни разу не оторвал взгляд от монитора, словно их и нет в классе.
Впрочем, Пулька уже давно заметила: преподаватели – такие же люди, как все, со своими тараканами в головах. Порой не знаешь, чего от них ожидать. А тут ещё директор поменялся. Наверняка учителя тоже поняли, что у него не забалуешь. Может, он собрал их на совещание и строго-настрого запретил опаздывать на уроки. Не зря же мама, когда узнала о нём, сказала: «Ну что ж, будем ждать перемен в школе. Новая метла всегда метёт по-новому».
Петька ещё не пришёл из столовой, и, пока его не было, Пульхерия решила заглянуть в социальные сети в надежде, что папа выложил новую фотографию, но, увы, последней по-прежнему была та, на которой он стоит за штурвалом корабля, а впереди виднеется бескрайний океан.
«И как он ещё не надоел папе?» – подумала она и в этот момент услышала сзади тихий голос Ильи Новикова:
– Ванёк, ты прикинь, какая фигня случилась вчера с моим компом, – рассказывал он Лебедеву. – Вечером я, как обычно, гамил в контру, и вдруг ни с того ни с сего ноут завис, а потом начал перезагружаться. Я обалдел, думаю, с чего бы это, он же почти нулёвый. Мне его дед три месяца назад подарил. И что ты думаешь? – хмыкнул он. – Он перезагрузился, и на экране вместо моей заставки появилась жуткая, но до чёртиков знакомая рожа. Клянусь, я чуть не обделался от страха, но, хоть убей, никак не мог вспомнить, где видел её. Правда, физиономия быстро исчезла, и я решил, что это был какой-то глюк. А потом стали выскакивать всякие угарные видосы, как будто их кто-то нарочно включал. В общем, я так залип на них, что напрочь забыл не только про рожу, но и про уроки. Лебедь, я знаю, что ты сделал матешу, дай скатать, – попросил он. – А то сам понимаешь, мне было не до неё.
Конечно же, у Пульки даже в мыслях не было подслушивать, но Илья сидел за ней, и она невольно стала свидетельницей его откровений. Ну а как иначе? Не затыкать же уши. Услышав его монолог, Пульхерия нисколько не удивилась, что он не сделал уроки. В классе все знали: Илюха – ещё тот компьютерный фанат. Он даже внешне соответствовал этому определению. Его красные глаза постоянно моргали, лицо было бледным как поганка, а специфический сленг, которым он порой сыпал налево-направо, мог понять разве только такой же фанат.
Иван сидел на второй парте, только в среднем ряду, и, даже не оборачиваясь, Пульхерия заметила краем глаза, как он вытащил из рюкзака тетрадку и протянул Илье. В отличие от него Лебедев был фанатом не только рисования, но и математики. И если кто-то из одноклассников не делал домашнюю работу по этому предмету, они знали, к кому обращаться. Он никогда не жадничал и всем давал списать.
Вместе с прозвучавшим звонком в класс пришли остальные ребята, и Вениамин Андреевич наконец вынырнул из компьютера. Он встал из-за стола. Пока он обводил взглядом стоящих у парт учеников, Пульхерия обратила внимание на красные белки глаз, из чего сделала вывод: он – такой же компьютерный фанат, как и Новиков. Хотя неудивительно, особенно если учесть, что Вениамин Андреевич преподаёт информатику. «Но почему тогда раньше его глаза не были такими? – тут же возник вопрос, на который она сама себе дала ответ: – Наверное, он просто не выспался». Её отец, возвращаясь из плавания, первые несколько дней мучился бессонницей. Так вот, по утрам у него были такие же глаза.
– Добрый день, ребята, – поприветствовал Вениамин Андреевич и жестом показал сесть, словно ему было лень произнести соответствующую фразу.
– Что-то он сегодня как зомби, – кивнув на него, шепнул на ухо Пульке Петька и озвучил её мысли: – Наверное, не выспался.
Она не успела ничего ответить, потому как в этот момент Вениамин Андреевич посмотрел на неё.
– Пульхерия, у меня к тебе просьба, – сказал он. – Ты не могла бы отнести секретарю вот эти документы? – Он вытащил из чёрной папки, лежавшей на столе, прозрачный файл с бумагами и протянул ей. – Их надо было отдать ещё утром, а я совсем забыл про них. Если, конечно, тебе несложно.
– Конечно, несложно, – ответила Пулька и встала из-за стола.
Она забрала у него документы и пошла на выход из класса.
– Только, пожалуйста, отдай ей лично в руки, – бросил он вслед.
– Хорошо. – Обернувшись, Пульхерия кивнула и вышла за дверь.
Пулька спустилась по лестнице на первый этаж и направилась по коридору в сторону кабинета директора, моля всех богов одновременно, чтобы случайно не встретить его.
Прежде чем войти в приёмную, она постучала в дверь, но, так и не дождавшись ответа, заглянула внутрь. Секретаря не оказалось на месте, и Пульхерии ничего не оставалось делать, как ждать. Не могла же она уйти, не выполнив просьбу Вениамина Андреевича. Пулька прошла в кабинет, присела на один из стульев, стоявших напротив рабочего стола, и принялась разглядывать грамоты и дипломы, висевшие в рамках на стенах. И вдруг увидела, как дверь в кабинет директора приоткрылась.
«Сейчас оттуда выйдет он», – подумала Пулька и почувствовала, как страх пронзил тело тысячами иголок, документы в руках обожгли пальцы, сердце застучало так сильно, казалось, ещё чуть-чуть – и вырвется из груди. Опустив голову, она съёжилась, мысленно бормоча под нос: «Господи, только бы он меня не увидел, только бы не увидел». Хотя и понимала, что такое невозможно. Она же не муха. Но как же в тот момент Пульке хотелось быть ею.
Пульке показалось, будто она просидела в таком положении целую вечность, а директор так и не вышел. Она решила, что его там нет, а дверь открыл сквозняк. Она уже облегчённо вздохнула и вдруг услышала, как в кабинете заиграла та самая мелодия, которая накануне звучала из каждого утюга, то бишь из каждого
