Вскоре они вышли на широкую аллею, заканчивающуюся, по всей видимости, возле главного входа. С земли парк выглядел еще более необычно, чем из ковчега. Все деревья поразительно походили друг на друга. Безусловно, они радовали глаз, но красота их была какой-то неестественной. Кто-то специально обрезал на них ветки, придав определенную форму. Зачем это было сделано, Адам понял буквально через несколько мгновений.
Чем ближе они подходили к куполу, тем неуютнее ему становилось. Сначала появилось странное чувство тревоги. Постепенно усиливаясь, оно смешалось со страхом и какой-то обреченностью. Адам растерянно оглянулся на своих спутников, но те, находясь под защитой поля, вели себя совершенно спокойно. Зная все тонкости поведения души, он попытался успокоиться и одновременно оградиться от внешних источников. Ему это удалось, и вскоре Адам опять чувствовал себя уверенно, но сад, по которому они шли, уже не выглядел в его глазах безобидным красивым творением. Постоянное обрезание молодых побегов вызывало ужас в душах растений. Благодаря их специальному расположению и архитектуре окружающих зданий эти рассеянные поля на аллее соединялись воедино. Расчет Сата – в том, что именно он являлся главным садовником, у Адама сомнений не было, – был точным и гениальным. С какой бы целью не входили боги в его владения, как бы решительно они не были настроены, дойдя до входа в купол, они становились испуганными и растерянными. Не требовать, а в лучшем случае просить и умолять – вот все, на что они теперь были способны. Безотчетный страх, на котором держалась тысячи лет его власть, здесь окончательно приобретал осязаемые формы.
Пройдя аллею, они вышли к огромным воротам, открывавшим путь в купол. Их украшал барельеф дракона, несколько стилизованный, но от того еще более ужасный. Длинный чешуйчатый хвост начинался на стене и, огибая вход, с другой стороны переходил на створы. Дышащие огнем ноздри, огромные, похожие на клыки дикой кошки зубы, два полупрозрачных, светящихся изнутри тусклым светом камня, служившие глазами, безусловно, производили сильное впечатление.
Это было изображение одного из тех чудовищ, которые властвовали на Земле во время высадки разведчиков. Земные боги никогда не встречали их в повседневной жизни, и это изображение – символ валсти Сата – только усиливало страх перед нею.
Как только боги приблизились, глаза-камни заблестели голубовато-холодным светом, а ворота бесшумно раскрылись, открывая вход.
14.
Боги прошли внутрь, и ворота бесшумно закрылись. Стены и каменный пол зала были украшены тонкой резьбой. На белоснежном фоне она была едва различима, поэтому трудно было понять общую картину. Солнечный свет, проникавший в зал сквозь алый сектор купола, выхватывал из общего орнамента лишь определенные фрагменты. Казалось, стены и колонны жгут едва различимые языки пламени.
Посреди зала на массивном каменном столе лежал Сат. Вокруг него на почтительном расстоянии стояли около сотни богов. Наверно, это были те, кого во время жизни он ценил более остальных, те, кто, по его замыслу, должен был продолжить его дело, кто являл собой надежду и будущее его мира.
В противоположном конце, на возвышении, украшенном камнями, пустовало резное кресло. Его новый хозяин, погрузившись в печальные мысли, стоял сейчас у изголовья своего прадеда.
Пройдя немного вперед, боги остановились. Опустив головы, они молча прощались со своим собратом, отдавая ему последний долг.
Сат-бог, Сат-личность был уже мертв, и тело постепенно прекращало свое существование. С каждой секундой его клетки преобразовывались в иную, более низшую форму материи, для которой проявления души не являлись основополагающими. Эти миллионы живых кирпичиков, некогда соединенных воедино, единомысливших, переживавших друг за друга, помогавших друг другу выжить, ставивших немыслимые по сравнению с их размерами и, казалось, бесполезные для каждого в отдельности задачи, впервые начинали отдельное, иное существование. Сам процесс преобразования шел очень быстро, но излучаемая ими в этот общий отведенный для них миг душа была настолько сильной, настолько открытой, что, казалось, к ней можно прикоснуться. Она наполняла собой весь зал, растворялась в душах стоявших богов, пронизывала стены и, смешиваясь с душой планеты, становилась одной из мельчайших крупинок мироздания. Невольно прикоснувшись к ней, Адам вдруг ясно осознал великое таинство, называемое жизнью. В этой душе не было ни ужаса, ни боли, ни радости, ни счастья – лишь леденящее спокойствие. Время – причина всех переживаний, порождающее мечты и надежды, вызывающее воспоминания, было здесь не властно. Миг и вечность, крошечный зал и огромная Вселенная слились сейчас воедино.
Стоя рядом со своими товарищами и глядя на тело, Адам вдруг вспомнил, как он впервые почувствовал смерть. Нет, ни покоем, а ужасом был наполнен тогда салон ковчега. Застигнутая врасплох, сущность богов не хотела, не была готова вступить в иную стадию своего существования. Его товарищи были полны жизни и надежды, и их души отказывались принимать такой поворот в судьбе. Огромная энергия, полная беспомощного отчаяния и ненависти, выплеснулась тогда на поляну, и окружавший ее мир, живой и беззаботный, был разрушен. Даже спустя годы звери обходили стороной это место. Сидя на скамье под деревом, Адам иногда слышал в шелесте листвы леденящие кровь звуки.
Но то, что происходило сейчас, было полной противоположностью тем событиям. Стоя рядом с телом друга, Адам чувствовал совсем иную смерть. Сат умер в мире. Его душа без боли и ненависти покидала тело, и все живое на Земле принимало ее, по крупицам впитывая в себя. Это была смерть во имя иной, вечной жизни. Жизни не в том понимании, в каком привыкли думать о ней боги. Любовь, ненависть, страдания или радость – эти придуманные высшими существами определения не имели ничего общего с тем, что благодаря великому равновесию вселенской силы зародилось в единый миг, и существует вечно, приобретая немыслимые формы и наполняясь непредсказуемым содержанием.
Без всякого сомнения, боги, стоявшие вокруг тела своего учителя, как и Адам, чувствовали все происходящее. Глядя на их лица, он, возможно, впервые по-иному задумался о деяниях Сата. Конечно, с точки зрения воспитавшей Сата цивилизации его поступки невозможно было оправдать, но так ли правы были сами боги? Раскрыли ли они сами истину жизни? Он оглянулся на стоявших рядом товарищей, но их души были надежно защищены, и все происходившее было для них лишь картинкой.
Как бы в подтверждение его мыслей, Тха легонько дотронулся до плеча Яхве. Они обменялись взглядами, и Яхве направился к правнуку Сата и будущему правителю земных богов.
Они поприветствовали друг друга как старые добрые знакомые и, стараясь не привлекать внимания, направились к одной из стен зала. Верховные последовали за ними, и Адаму ничего не оставалось, как покинуть зал.
Дит – так звали молодого наследника – открыл небольшую дверь, и они вошли в галерею, соединявшую, по-видимому, купол с одним из зданий.
Пройдя множество коридоров и различных комнат, тот остановился у одной из дверей. Открыв ее, он почтительно склонил голову и, отойдя в сторону, пропустил богов. За дверью оказалось сравнительно небольшое помещение овальной формы. Высокий белоснежный потолок поддерживало множество колонн, визуально еще более уменьшая размеры помещения. И пол, и колонны были изготовлены из невероятной красоты камня с узорчатым рисунком самых разных оттенков: от нежно-салатового, почти белого до зеленого и темно-зеленого с блестящими черными прожилками. Между колоннами на стенах висели лампы с горящим в них огнем. Мерцание его отражалось в полированной поверхности камня, создавая иллюзию некоего постоянного движения внутри.
В центре помещения стоял круглый стол с расположенными вокруг четырнадцатью креслами. Жестом, выражавшим глубокое почтение, Дит предложил богам присесть. Подождав, пока кураторы, а вместе с ними и Адам, займут места, молодой наследник подошел к оставшемуся свободным креслу, но так и не сел. Опершись руками на массивный стол, он несколько мгновений стоял с поникшей головой. Наконец, собравшись с мыслями и окинув взглядом гостей, Дит заговорил:
– Разрешите искренне поблагодарить вас за то, что вы не оставили нас без внимания в столь тяжелый для всех земных богов час. Своим присутствием вы оказали великую честь всем живущим на Земле. Наш мудрый учитель Сат очень ценил все, что вы сделали и продолжаете делать для землян, и хочу вас заверить, что мы будем благодарными потомками и наше почтение к верховным богам не иссякнет с годами.
Он немного помолчал, а затем продолжил:
– Мой великий прадед умер. Его душа, осветив последний раз тело, прекратила свое самостоятельное существование, растворившись в душах всех живущих и став частью нашего мира. С давних времен установилась традиция сжигать тела умерших, но я хотел бы просить вас сделать исключение для вашего друга. Если вы не будете возражать, мы предадим тело земле, чтобы не только душа, но и его останки навеки стали одним с ней целым.
