— Ну, Белка. Хорошие манеры, прекрасный язык и знания философии — это не так уж и дурно.
— Ну да! Если этого в женщине чересчур, от нее можно свихнуться. И сбежать при первом удобном моменте.
— Ну, тебе это не грозит, — съязвил я. Но она приняла это за комплимент.
— Правильно, Ник! Вот поэтому в меня все влюбляются. Тебе разве не рассказывали, что меня знают все парни Жемчужного.
Слово «знают» она нарочито подчеркнула. И мне стало от этого неприятно. Судя по ее беззаботному игривому тону. И тому, как она мгновенно забыла, что кто-то недавно побывал в ее доме. Я стал склоняться к мысли. Что Белка все это выдумала. С единственной целью — удержать меня на ночь. От этой мысли мне стало еще более неприятно. Эти сплетники, хоть и много болтают, бывают во многих случаях правы. И я нахмурился.
— Знаешь, Белка, — решительно заявил я. — Пожалуй, во второй раз этот наглец не осмелиться посягнуть на неприкосновенность твоего жилища. И мне, пожалуй, пора уходить. Возможно, я уже и не застану профессора. Но шанс выспаться у меня еще есть.
И я резко поднялся с места. Тем более, что сковорода была уже пуста. И я ничего не терял.
Белка тут же встрепенулась и вскочила с места.
— Ник, ты что, собираешься оставить меня одну?
— Именно это я и собираюсь сделать, — я резко повернулся и направился к выходу. Меня раздражало, что я ужасно не хочу уходить. И ужасно хочу, чтобы она слезно молила меня остаться. Желание сбылось наполовину. Она попросила, но слезами тут и не пахло.
— Ник, — как-то вкрадчиво, тихо позвала она меня. И я оглянулся, — Ник…
Белка полулежала на диване. Ее платье слегка закасалось, наверняка умышленно, но мне было уже все равно. В ее чернющих ночных глазах пылал огонь. Ее пышные волосы небрежно сбились в одну кучу. И она своим тоненьким пальчиком невзначай чертила какие-то фигуры на своем лице. От пухлых губ — к носу, от носа — к острому подбородку, от подбородка — к щеке. И так бесконечно. И я подумал, что я вполне могу вместо нее чертить эти фигуры. И я подумал, что такого идиота, как я, может легко соблазнить любая девчонка. И я подумал, что такому идиоту, как я, это всегда приятно. И у такого идиота никогда нет сил отказаться. Потому что он полный идиот.
Я резко подошел к Белке. И успел заметить в ее глазах неподдельный испуг. Но списал его на кокетство. И со всей силы обнял и нашел ее губы. Ее губы были плотно сжаты, ее губы были холодны и безжизненны. Как в момент первого поцелуя. И она оттолкнула меня. И прошептала.
— Не надо, Ник, я тебя прошу, не надо…
А что ей, черт побери, надо? Если она откровенно соблазняет меня, развалившись на диване. А потом резко отталкивает? И я отпрянул от Белки. И внимательно посмотрел ей в лицо.
Она сидела, съежившись, поправив на коленках платье. Она была красной, как рак. И слегка дрожала.
— О Боже, Белка, — тихо сказал я. Меня осенило. — Белка, черт побери, ты даже не умеешь целоваться! Да у тебя не было ни одного парня! Ну же, посмотри мне в глаза, девочка!
Она смотрела на пол, слегка склонив голову. И пробурчала.
— А вот это тебя не касается.
О времена! О нравы! Что говорить об остальных, если самая порочная девушка Жемчужного оказалась святошей?
— Но скажи, Белка…. Зачем тебе это понадобилось? Ну, чтобы я остался?
Она вздохнула.
— Это же так просто. Я испугалась. А как тебя еще можно было удержать, если ты мне не поверил.
Мне и сейчас не особенно верилось, что кто-то шарил в ее домишке. Но в любом случае, уходить уже не имело смысла. Выспаться я бы все равно не успел. На юге светает рано. И это тоже одно из его достоинств.
— Спокойной ночи, Ник, — буркнула Белка и скрылась в смежной комнатушке. И мне ничего не оставалось, как пролистав парочку старых журналов, за ними же и уснуть.
Спать мне пришлось недолго, поскольку в скором времени раздался громкий настойчивый стук в дверь. От неожиданности, еще не до конца проснувшись, я вскочил с дивана. Озираясь по сторонам и недоумевая, где я провожу эту ночь.
Из комнаты показалась Белка в пижаме. Ободряюще мне подмигнула. И поспешила к двери.
В дом ворвался Сенечка. Заметив меня, он резко притормозил и присвистнул.
— Ни фига себе! — только и выдавил он, стараясь изобразить на своей веснушчатой физиономии улыбку.
— С добрым утром, — сказал я единственные слова, которые мне пришли в голову. И тут же поспешил объяснить ситуацию. Но Белка мне и не дала раскрыть рта. Она подскочила ко мне и закрыла ладошкой мои губы.
— Спокойно, милый, — мяукнула она. — В нашем городишке все равно ничего не утаишь.
— А мне и нечего утаивать! — разозлился я, слегка оттолкнув Белку в сторону. — Черт побери, я не виноват, что…
— Ну ты, как несовершеннолетний, Ник, — расхохоталась Белка. И сладко потянулась. — В конце-концов, мы же не маленькие. И свое свободное время имеем права проводить как нам заблагорассудится.
Сенечка кисло усмехнулся.
— Не сомневаюсь, что сегодняшнее свободное время вы провели в свое удовольствие.
Меня эта сцена стала определенно раздражать. Что я вообще здесь делаю?! Как круглый идиот, слушаю бредни этой девчонки. Которая старается изобразить из себя дитя порока. Когда и парня то у нее никогда не было. К тому же эти подозрительные взгляды рыжего репортеришки! Зачем вообще они мне нужны. И почему я должен перед кем-то оправдываться?! И, не сказав больше ни слова, я выскочил из дома. Не забыв при этом громко хлопнуть дверью.
На улице я огляделся. К нашим вчерашним следам на песке прибавились свежие следы Сенечки. Решив сократить путь, я обошел дом. И каково же было мое удивление, когда я заметил с обратной стороны дома еще чьи-то следы. Похоже, вчерашние, уже слегка запорошенные песком. Они тянулись от окна через густой сад. Прямо к песочной тропе. Значит — Белка все-таки не лгала. Значит — незваный гость был вчера в ее доме. Но что ему там понадобилось? Во всяком случае, моя совесть окончательно успокоилась. И я не зря переночевал в ее доме.
Сенечка, наверняка, растрындит на весь белый свет об этом. Да и Белка, похоже, подольет масла в огонь. Но в любом случае я уже большой мальчик. И меня это ни коим образом не должно волновать.
Было еще довольно рано. Но поселок уже бурлил. Горланили петухи, стучали ведрами горожане, палило раннее солнце. Из распахнутых окон доносились аппетитные запахи жареной яичницы и парного молока.
По пути я неожиданно встретил местного доктора Ступакова, который направлялся в клинику. Как всегда он неуверенно семенил мелкими шажками, сгорбившись он чрезмерной худобы.
— А, это вы? — кисло улыбнулся он мне и приподнял свою поношенную кепку. — Откуда это вы в такую рань?
О Боже, им непременно нужно все знать!
— Люблю искупнуться ранним утром, — вежливо ответил я.
— Ага, — он многозначительно подмигнул. — Так я и думал. Вы наверняка купались во-он там.
Он кивнул в сторону дома Белки.
— Там самые красивые места.
Мне захотелось послать его ко всем чертям сразу. Но я вовремя умерил свой пыл. Я подумал, что раз уж судьба свела нас сегодня утром, неплохо бы кое-что у него вынюхать.
— Там действительно места великолепные, — поддержал я разговор. — И Белка там тоже купается. Кстати, эта девушка весьма впечатлительная натура. И фантазия у нее работает отлично.
Ступаков поморщился. И почесал за ухом.
— Весьма беспутная девица, — заключил он. — Ни одних штанов не пропустит.
— И вас в том числе, — так же многозначительно подмигнул ему я.
Он замахал своими длиннющими руками.
— Что вы такое говорите! Да я… Я до сих пор не могу оправиться от смерти жены. Да и Галку, мою племянницу, воспитываю в строгих нравах. Как и подобает порядочному человеку. Этой девице следует поучиться у моей племянницы! Но она же игнорирует порядочных девушек Жемчужного.
— В таком случае неувязочка получается, — нагло ухмыльнулся я, желая разозлить этого Айболита. — Если в Жемчужном все такие же порядочные, как и вы. А я смею полагать, что это именно так. То о каких-таких штанах вы упоминали, говоря о Белке?
Он скрежетнул зубами. Но при этом вежливо поклонился.
— Извините, но мне пора, — и все же любопытство взяло верх. — А о каких фантазиях этой девицы говорили вы, молодой человек?
Я как можно равнодушнее пожал плечами.
— Да она плетет невесть что. Говорит, что в этом особняке, ныне — гостинице, шастают приведения. А люди там ни с того ни с сего умирают.
Доктор расхохотался, обнажив острые редкие зубки.
— Да, да! Я слышал, конечно! Этой девушке, видимо, нечем заняться. Да и сами понимаете, большим умом она не отличается. А люди подобного уровня мышления, компенсируют отсутствие ума ерундовыми выдумками.
— Оно, возможно, так и есть. Но девушка искренне переживает смерть матери.
