Теперь становится очевидным, почему с Агаты взяли клятву молчать о ее предыдущих работодателях. Моя мать сама была из Этари и не хотела распространять эту информацию. Правда, мне до сих пор не совсем понятно, почему она приказала убить меня. Из милосердия, что ли? Чтобы вампиры не замучили меня до смерти, она решила, что быстрая смерть будет гуманнее? Нет, это как-то совсем неправдоподобно.
Отец, конечно, вряд ли подозревал что-то подобное, когда подписывал указ о моем изгнании. Он родился уже после той войны, да и до распрей магов ему мало дела. Вряд ли он мог оценить истинный масштаб опасности, угрожающей мне. Впрочем, это не важно. Отец сделал свой выбор, и меня в любом случае убили бы — будь я Этари или обычной шпионкой.
Значит, с этого момента у меня есть два пути. Либо прождать в этой комнате десять дней и потом позволить доставить себя в Дион и передать вампирам, как овцу на заклание. Дальнейшее мое существование будет целиком зависеть от фантазии архивампира. И второй путь — побег. Я подняла голову и почувствовала, как на моих губах начинает расползаться злая улыбка. Мне придется скрываться и начинать жизнь сначала. Но своего имени я уже лишилась, так что терять мне точно нечего. Я буду жива и буду свободна. А отец уже пусть разбирается с вампирами как пожелает. Самое трудное здесь — я подняла руку и мрачно посмотрела на запястье — это избавление от антимагических оков. Допустим, мне удастся сбежать, не пользуясь магией. Но потом с этим «украшением» все равно придется что-то делать!
Встала и прошлась по комнате, уже открыто скалясь, а мои глаза, я знала, медленно приобретали темно-красный цвет. Страх и растерянность сменились холодной яростью. Вот, значит, как, дорогие родственники и Мариус? Едва выяснилось, что у меня в роду был печально известный архимаг, как вы сразу решили избавиться от меня? Причем не считаясь с моим мнением, позабыв обо всем, что я сделала для вашей страны? Вы просто решили стереть меня с лица земли, да еще чужими руками? Ладно! Тогда с сегодняшнего дня мы с вами находимся по разные стороны баррикад. И это тоже было вашей инициативой — это ведь вы изгнали меня из семьи. Теперь вы сами по себе, а я сама по себе. И посмотрим, как вы запоете, когда вам снова понадобится моя помощь.
Несколько раз я глубоко вдохнула и выдохнула. Я должна успокоиться, поскольку все планы надо строить только с трезвой, холодной головой. Итак, что я могу сделать в получившейся ситуации? Я заперта в одной комнате, выходить из нее мне запрещено. Стража дежурит у дверей круглые сутки. Бежать прямо так, без каких-либо вещей, глупо, кое-что мне надо будет забрать из своей комнаты. Подошла к окну и распахнула створки. Я находилась на третьем этаже дворца. Из окна прыгнуть, конечно, можно — насмерть не разобьешься — но ногу сломаешь запросто. Так что этот пункт лучше сразу вычеркнуть. А вот… Я повнимательнее посмотрела на карниз, опоясывающий этаж. Неширокий, но идти по нему возможно, если держаться за стену. Не зря же Люций мучил меня на тренировках столько лет, и своим телом я хорошо владею. Неужели меня испугает прогулка на небольшой высоте?
Ладно, из комнаты я выбраться смогу. Только вот… Внезапно мне в голову пришла мысль, что простой побег — не самый лучший выход в моем положении. Неужели вампиры и в самом деле спокойно позволят мне уйти? Если я сбегу из-под стражи, неужели Адриан просто пожмет плечами и забудет о моем существовании? Нет, не думаю. Конечно, они будут искать меня и не успокоятся, пока не найдут. А что я могу сделать, чтобы они не искали меня?
Я должна инсценировать свою смерть, вдруг поняла я. Вампиры и Мариус должны поверить, что я погибла, только тогда они оставят меня в покое. Причем им понадобятся неоспоримые доказательства того, что я действительно мертва — то есть мое тело, чтобы они лично убедились, что Этари больше нет.
И еще одно — если мне удастся придумать, как это провернуть, все равно надо будет дождаться приезда вампирской делегации. Если весть о моей смерти разнесется до того, как вампиры прибудут в Дион, это будет слишком похоже на то, что кто-то просто помог мне сбежать. Нет, в этот момент вампиры должны быть в замке вместе с королем и Мариусом, чтобы реакция обоих убедила вампиров в том, что здесь нет никакого обмана.
Значит, у меня есть десять дней, чтобы придумать, как устроить это представление, и подготовиться к побегу. А потом я буду свободна. Впервые в жизни я буду свободна от всего — и от вампиров, и от придворного этикета, и от собственной семьи. Я уеду куда-нибудь, где меня никто не знает, и там буду жить так, как мне нравится. И никто больше не будет называть меня незаконнорожденной и оскорблять за спиной только потому, что я внешне отличаюсь от моих родных. Не будет больше этой змеиной ямы, именуемой королевским двором, не будет больше вампиров… Я буду свободна. Буду.
Глава 13
Следующие дни я планомерно готовила свой побег. Я даже получала определенное удовольствие от этого занятия, поскольку впервые в жизни у меня была совершенная свобода действий. Мне больше не надо было думать о том, что обо мне подумают мачеха, отец или придворные, меня не беспокоили правила приличия. Вокруг меня словно рухнули бесчисленные барьеры и ограничения, и это ощущение слегка пьянило, несмотря на запертые двери моей комнаты.
План мне удалось составить через четыре дня. Как оказалось, антимагический браслет не заблокировал мою способность видеть вещие сны, и, к своему удивлению, я вскоре увидела сон, который помог мне все спланировать. Главным действующим лицом в том сне, кстати, был не Арлион, а какой-то другой эльф, но глаза у него в какой-то момент покраснели, так что я сделала вывод, что он тоже Этари. То, что я увидела, полностью противоречило здравому смыслу и всему тому, чему меня учил Мариус. Поэтому сначала появились серьезные сомнения — а вдруг сны и эльф ошибаются? А у меня нет права на ошибку, ведь попытка будет всего одна! Но затем я вдруг подумала, что эти сны еще никогда меня не подводили. Ведь если так работает мое подсознание, то оно точно не должно действовать мне во вред. Так что я решила рискнуть, и в итоге план, составленный мной, был дерзким, опасным и требовал пойти на жертвы. Когда я поняла, что несколько человек должны будут погибнуть, то два дня колебалась, будучи не в силах вынести приговор невинным людям. Но потом я поняла, что если не пожертвую ими, то умру сама. Сразу вспомнилось отвращение Мариуса, равнодушие отца к моей судьбе, пренебрежение мачехи… Злость на них снова захлестнула меня, и только тогда я решилась.
На руку мне сыграло то, что все эти дни я провела в одиночестве. Стража, дежурившая в коридоре, меня не беспокоила. Несколько раз в день ко мне заглядывали служанки — приносили подносы с едой, по вечерам зажигали свет, наполняли ванну водой и помогали раздеться, а по утрам — одеться. Обычно я без проблем справлялась с этим сама, но сейчас, не имея возможности пользоваться магией, чувствовала себя беспомощной, словно младенец. От них я узнала, что Агате запрещено видеться со мной. Отец и Мариус тоже не проявляли желания повидать меня, но сейчас это меня вполне устраивало. А от мачехи или сестер я и не ожидала подобной милости.
За два дня мне удалось установить, в какое время стоит ожидать прихода слуг, чтобы знать, когда надо быть в комнате. Тем же вечером я решила, что настало время для первой вылазки. Когда служанки, пожелав мне спокойной ночи, ушли, я сразу же поднялась с постели и сунула ноги в домашние туфли. Ночь была теплая, летняя, и я не боялась замерзнуть. В первый момент мне даже пришло в голову отправиться на прогулку по дворцу прямо в ночной сорочке, но потом я решила, что все-таки лучше переодеться. Надев платье, я кое-как затянула на спине шнуровку, а затем подобрала подол юбки и, задрав ее до колен, закрепила в таком положении. Так будет удобнее бегать. Волосы заколола в тяжелый узел на затылке, а затем решительно направилась к окну и залезла на подоконник.
Когда я забралась на карниз, неожиданно оказалось, что отсюда до земли расстояние кажется гораздо больше, чем из моей комнаты. Старательно не глядя вниз, я перевела взгляд на стену передо мной и медленно начала двигаться, тщательно выискивая выступы и неровности на стене, за которые можно было бы ухватиться. Задачу усложняло то, что ночь выдалась темная, безлунная, и полагаться в основном можно было лишь на свое осязание. Я утешала себя мыслью, что в таких потемках остается меньше шансов быть кем-нибудь замеченной. Первые шаги дались с трудом, но потом я более или менее привыкла. Слегка ободрала ладони о грубый камень, но это было ерундой. Расчет на то, что мои тренировки с Люцием помогут мне, оказался верен — мне не доставляло труда передвигаться боком по узкой поверхности. Главное — не торопиться и следить за каждым шагом.
К счастью, из-за теплой погоды многие окна были приоткрыты. Когда я, по моим представлениям, миновала коридор, в котором находилась моя «тюрьма» и дежурила стража, я залезла на подоконник одного из открытых окон, спрыгнула на пол и оказалась в одной из многочисленных галерей дворца, соседствующей с тем коридором, в котором находилась комната, где меня заперли. В очередной раз выругалась, вспомнив, что у меня больше нет возможности пользоваться магией, я отправилась в сторону своей комнаты, в которой жила до ареста. Идти приходилось медленно, держась в тени и прислушиваясь к каждому шороху. Пару раз я едва не столкнулась со снующими по коридору служанками, один раз едва успела спрятаться за статую, когда мимо меня с деловым видом прошла мачехина фрейлина леди Нерисса. Представляю, как я выглядела в тот момент — причесанная кое-как, с открытыми ногами, в неровно зашнурованном платье… У леди Алины случился бы удар, если бы она увидела меня в подобном виде.
