К счастью, из-за теплой погоды многие окна были приоткрыты. Когда я, по моим представлениям, миновала коридор, в котором находилась моя «тюрьма» и дежурила стража, я залезла на подоконник одного из открытых окон, спрыгнула на пол и оказалась в одной из многочисленных галерей дворца, соседствующей с тем коридором, в котором находилась комната, где меня заперли. В очередной раз выругалась, вспомнив, что у меня больше нет возможности пользоваться магией, я отправилась в сторону своей комнаты, в которой жила до ареста. Идти приходилось медленно, держась в тени и прислушиваясь к каждому шороху. Пару раз я едва не столкнулась со снующими по коридору служанками, один раз едва успела спрятаться за статую, когда мимо меня с деловым видом прошла мачехина фрейлина леди Нерисса. Представляю, как я выглядела в тот момент — причесанная кое-как, с открытыми ногами, в неровно зашнурованном платье… У леди Алины случился бы удар, если бы она увидела меня в подобном виде.
Когда я наконец-то добралась до своих покоев, у меня было такое ощущение, словно обежала весь замок от чердака до подземелий, а не прошла всего несколько коридоров на двух этажах. Сердце колотилось от волнения, а воздух выходил из легких неровными толчками. Но делать передышку в коридоре было глупо, и я нажала на ручку двери. На моей комнате стояла магическая защита от непрошеных гостей, но она была настроена на мою ауру и поэтому беспрепятственно впустила меня внутрь. Несколько секунд я приходила в себя, а затем принялась собирать нужные мне вещи. Свет из предосторожности не зажигала, но он мне и не был нужен — в собственной комнате я могла найти все необходимое с закрытыми глазами. Взяла небольшую сумку — ту самую, с которой перенеслась сюда из Диона, и побросала в нее кое-какие амулеты, которые создала сама. За ними туда же последовало несколько пузырьков с нужными отварами, а затем — ножницы и игла с катушкой ниток из корзинки для рукоделия. Когда я уже собиралась уходить, мой взгляд зацепился за ножны с сардами. И сразу пришло четкое осознание — я не могу оставить их здесь. Это оружие слишком важно и ценно для меня. Из-за клинков сумка стала заметно тяжелее, но я решила, что мне вполне по силам спокойно добраться до той комнаты, где меня заперли.
Обратная дорога прошла легче. Но когда я уже почти добралась до нужного окна, из-за одной из дверей вдруг послышались приближающиеся голоса. Я поняла, что сейчас кто-то выйдет в коридор, а, как назло, ни одной портьеры или статуи в пределах видимости не наблюдалось. Буквально несколько секунд у меня ушло, чтобы накинуть сумку на плечо, взлететь на подоконник и шагнуть на карниз. Но эта поспешность подвела меня, я оступилась и едва удержалась, чуть не улетев вниз. Обеими руками я вцепилась в каменный выступ перед собой, пытаясь прийти в себя после резкого выброса адреналина. Мысленно в очередной раз возблагодарила Люция за то, что не щадил меня на тренировках и привил необходимые навыки. Голоса зазвучали отчетливее, и я поняла, что там разговаривают два человека — мужчина и женщина. Я уже хотела начать двигаться дальше, прежде чем кому-нибудь из них захочется полюбоваться видом из окна, но вдруг услышала:
— Как все это будет проходить? Мариус откроет портал, чтобы ее сразу перенести в Дион?
Я узнала голос леди Алины, остановилась и замерла. Ремень больно давил на плечо, но я почти забыла о нем, целиком обратившись в слух.
— Нет.
Вздрогнула, узнав голос отца, и едва не свалилась в заросли кустов.
— Дворцовый портал будет перенастроен на Вереантер, чтобы вампирам не тратить попусту время. Чем меньше они проведут его на нашей территории, тем лучше. А Корделию перевезет отряд стражи обычным способом, в повозке. У них на дорогу уйдет всего несколько часов.
— Дарий, — в голосе мачехи зазвучала тревога, — ты не боишься, что кто-нибудь из твоих врагов может организовать ее побег? Ты же знаешь, ван Корсы в последнее время ведут себя достаточно вызывающе. Они могут попытаться скомпрометировать нас в глазах Вереантера. Если они спасут Корделию, вампиры обвинят в этом тебя.
Отец ответил не сразу.
— Этого опасаться не стоит, — наконец сказал он. — За Корделией отправится отряд гвардейцев, лично отобранных Стоуном. Будет заранее обговорено их количество, которое не должно меняться. Никто из наших недоброжелателей не приставит своих шпионов. А нападения со стороны можно не опасаться — люди Стоуна великолепно подготовлены. Никаких накладок быть не должно.
После непродолжительного молчания леди Алина спросила:
— Ты увидишься с ней до приезда Адриана?
Я так сильно ухватилась за выступ, что сломала ноготь.
— Нет, — слегка севшим голосом сказал отец. — Я все равно не могу ей ничего объяснить. Это политика. Корделия и так прекрасно понимает, что у меня не было другого выхода.
Нет, не понимаю. Поведение леди Алины удивления не вызывало — она только счастлива будет, когда Адриан наконец-то насадит мою голову на кол. Но вот отца я простить не могу. Он ведь только что ни слова не сказал об Этари! Ему нет никакого дела до этого эльфийского рода, и, следовательно, нет ненависти к моему происхождению! А значит, он подписал мой приговор обдуманно, с трезвой головой! Я не понимаю, как можно было пожертвовать своим ребенком, пусть даже ради высшей цели. Я бы никогда не смогла пойти на подобное. Политика остается политикой, а семья — семьей. Отец это понимает, и ему просто не хватает смелости посмотреть мне в глаза после всего, что он сделал. Гнусный лицемер.
Голоса короля и королевы стихли где-то вдали, а я наконец отправилась обратно. Путешествие по карнизу прошло без происшествий, и в комнату я попала без проблем. Какое-то время я поливала палец водой из кувшина — ноготь сломался неудачно, и шла кровь. Затем натянула ночную рубашку, спрятала под кровать добытые из своих покоев вещи и легла спать.
К подслушанной информации я отнеслась спокойно. В словах отца не было ничего, что могло бы меня удивить. Сомневаюсь в желании ван Корсов попытаться помочь мне сбежать, жена и старшая дочь герцога терпеть меня не могут. По той же причине, что и большинство остальных — они нелицеприятно отозвались о моей персоне в моем же присутствии, а я сделала так, чтобы эту самодовольную девицу не взяли в мачехины фрейлины. Хотя, конечно, ради политики они могут наступить на горло собственным чувствам… Но захочется ли им иметь дело с вампирами? Надеюсь, что нет, поскольку вмешательство отцовских врагов было бы мне сейчас некстати.
Насчет того, что отец сказал о заранее фиксированном количестве стражников в моем конвое, я тоже не расстроилась. Как раз наоборот это поможет всей картине стать еще более достоверной. Надо только внести в план пару маленьких поправок…
Оставшиеся дни до отправки в Дион пролетели незаметно. Я была целиком поглощена подготовкой. Чем ближе становился час встречи с вампирской делегацией, тем больше я нервничала, но не могло быть и речи о том, чтобы все отменить. Поскольку пользоваться магией у меня возможности не было, я занималась тем, что повторяла про себя те заклинания и структуры плетений, которые мне могли бы пригодиться. Я мало думала о том, что буду делать, если все получится. Пока мои планы не распространялись дальше побега, но я была уверена, что у меня еще будет время поразмышлять о дальнейшем.
Амулеты, добытые из моей комнаты, я разделила на две кучки. В одну пошли те, которые могли бы пригодиться после побега, их было всего несколько штук. Вторая кучка вышла побольше, там лежали те, что я собиралась использовать для побега. Мне нужно было сделать так, чтобы все эти амулеты были со мной во время перевозки, и некоторое время я раздумывала над тем, как бы мне их спрятать. Была мысль пришить к платью изнутри, но это было бы неудобно, поскольку все эти амулеты нужно было привести в действие одновременно, полив их специальным зельем из флакончика, прихваченным тоже вчера. Эти амулеты представляли из себя отдельные камешки, подвешенные на веревочки, и в итоге я повесила их все на одну — получилось похоже на маленькую гроздь винограда. Я решила, что надену получившееся «украшение» на шею и спрячу за ворот платья — вряд ли меня будут обыскивать перед переездом в Дион.
За день до отъезда я приказала служанке принести одно из моих платьев — темно-синее, с белыми вставками на рукавах и плечах и широкой юбкой. Внимательно осмотрев юбку со всех сторон, я взяла ножницы и сделала длинный надрез на подоле, поднявшийся выше колен. Затем, вооружившись иголкой, наложила пару десятков стежков, маскировавших разрез, но не ликвидировавших его целиком. С непривычки исколола все пальцы, да и сшитые лоскуты выглядели не очень аккуратно, но широкие складки юбки их прятали. В этом платье я собиралась отправиться завтра в столицу. Антимагический браслет, не позволявший мне зашить платье магией, я ненавидела все больше и больше. Меня словно бы лишили еще одного органа чувств, я чувствовала себя так, как если бы внезапно ослепла или оглохла. Конечно, за эти дни мои ощущения притупились, но это было сродни ране, которая перестала кровоточить, однако до заживления еще очень далеко. Отвратительные ощущения, если честно.
