по всем фирмам города, занимающимся высотными работами, прошел упорный слух, что со мной нельзя иметь дело, уж он постарался. Так что для меня эта работа была навсегда закрыта, а больше я ничего не умею.
Кроме того, мне с тех пор никто из прежних знакомых не подает руки — считают меня вором… Тут уж женушка бывшая вовсю постаралась: всех обошла, со всеми поговорила, такие подробности про меня выдумала — мама не горюй!
Дмитрий немного помолчал, затем добавил:
— А как вишенка на торте, когда все это закончилось, бывшая позвонила мне. Судя по голосу, она была здорово пьяна.
«Ну, как тебе — понравилось?» — спросила она.
Я в первый момент не понял, о чем она говорит: «Что понравилось?»
«История с бриллиантами. Я ведь тебе на нашу свадьбу ничего не подарила, так вот, считай, это тебе от меня свадебный подарок!»
Рассмеялась и повесила трубку.
Дмитрий тяжело вздохнул.
— Понимаешь, каково мне было после такого звонка и как я относился к своей бывшей?
— Еще бы! Мне это очень знакомо!
— Да? — Он посмотрел на меня недоверчиво.
— Ну, у меня не совсем такая история, но похожая.
— Ну допустим. В общем, я после этого стал сам не свой.
Хорошо, что успел я к тому времени ипотеку выплатить за новую квартиру, так что я решил оставить все этой стерве, пускай подавится и от меня отстанет. Просидел пару недель в квартире родительской, никуда не выходя, стыдно людям в глаза смотреть было.
— Пил, небось? — спросила я, мужики вечно стресс снимают только одним способом.
— Было дело… — Митька отвел глаза. — Тут дружки бывшие, еще с детства некоторые остались… ну и… Только у меня деньги быстро кончились, и они отстали. А я думаю: нужно работу искать, не то тут в четырех стенах либо сопьюсь, либо повешусь.
На приличную работу меня не брали, но, к счастью, подвернулась вот эта — доставка кормов.
Конечно, деньги не те и работа муторная, монотонная, но зато я почти не сталкиваюсь с людьми. Но одному-то тоже тошно, а тут еще эта… Антонина на мою голову…
— Это еще что за личность? — Я даже подпрыгнула. — Ты что, любовницу завел?
— Если бы ты ее видела, ты бы так не говорила. — На этот раз он вздохнул особенно тяжко. — Эта Антонина, она подруга моей бывшей. Такая с виду растелепа губастая, некрасивая в общем. Но они со школы дружили.
— Ясно, твоя бывшая специально такую некрасивую подружку возле себя держала, чтобы на ее фоне еще лучше быть…
— Ну да, да там у этой Антонины семья по тем временам была не бедная, они подружку и привечали. Так-то я подруг бывшей не знаю, она без меня с ними встречалась, а эту Антонину не скрывала. И вот, как развелись мы, так стала мне Антонина названивать. И все рассказывает про жену — как она да что. От нее я и узнал всю историю про того чиновника, за которого бывшая замуж хотела. И что она при Антонине сказала, что добьется того, что меня либо посадят, либо я сам с собой что-то сделаю. И что теперь у нее, бывшей, знакомые какие-то криминальные, и что ей только попросить — меня мигом прирежут и в Неву спустят, никто не найдет.
— Ну и ну!
— Ага, ну я не выдержал как-то, наорал на эту Антонину. «Тебе-то зачем это все надо, — спрашиваю, — что ты душу мне травишь?»
— А она что?
— Расплакалась и трубку бросила.
— Все ясно, она сама в тебя влюблена, — фыркнула я, — пользуется случаем, чтобы с тобой законтачить.
— Ой, мне только этого не хватало! В общем, поутихла и она, и вроде никто мне не мешает.
С другой стороны, никто меня не отвлекает от тяжелых мыслей, и я просто зациклился на своей ненависти. Думаю, за что мне все это, вот что я ей плохого сделал? Соседка в том доме, где родительская квартира, — и то здороваться перестала, хотя меня с детства знает! Ну, думаю, и тут бывшая моя успела нагадить!
Я вспомнила, как мне было плохо первые месяцы после того, что случилось, и погладила Митю по руке. Он снова вздохнул и продолжил:
— В общем, я уже дошел до ручки, практически перестал спать, завалил работу и уже, как ни стыдно признаться, думал о самоубийстве, до того она меня довела…
Я смотрела на Митю с пониманием и сочувствием, потому что сама побывала на его месте. А он продолжал:
— Не знаю, чем бы все кончилось, но как-то в почтовом ящике я нашел листовку…
И он описал точно такую же листовку, как та, которую я обнаружила в собственном ящике.
— Ну, я прочитал и подумал, что это прямо мой случай. И отправился к этому коучу.
— Вот тут постарайся вспомнить особенно внимательно. Что ты видел, о чем разговаривал с Леонидом, в чем заключались ваши сеансы. Любая деталь может быть важной!
Он описал первую встречу с коучем, описал его самого и его кабинет: все точно такое же, как я сама видела. Ну да, не менял же он ради каждого пациента интерьер кабинета…
Дошел до описания сеансов.
— Значит, Леонид велел мне придумать сценарий убийства. Такого, чтобы самому не попасться…
— И ты согласился?
— Ну, сначала мне это диким показалось, но он убедил меня, что такой способ может помочь, не то, говорит, ваша ненависть выжжет вас изнутри и вы никогда не станете нормальным человеком. И описал все мои чувства до того верно, что я проникся и поверил в его метод.
— И что же ты придумал?
— Ну, нож и пистолет я отмел сразу. Пистолета у меня нет, а от резаной раны будет много крови.
Логично, подумала я, прямо мои мысли.
— Кроме того, мне хотелось не убивать ее на расстоянии, а быть рядом и видеть, как она умирает. Вот просто сжать ее шею, сжимать, сжимать и видеть, как она трепыхается, и хруст позвонков…
Я невольно взглянула на его руки. Сильные такие руки альпиниста.
И подавила желание отодвинуться подальше. Митя ничего не заметил.
— Ну, я исходил из того, что я умею. А именно — из своего альпинистского опыта.
Алла — моя бывшая — работает секретаршей у директора коммерческой фирмы. Я как-то был у нее на работе — в те времена, когда мы с ней еще были семьей. И я запомнил ее рабочее место. Это был «предбанник» перед кабинетом директора — маленькая комната с единственным окном.
Офис их фирмы находился на девятом этаже
