Так и вышло, что мальчишка (тогда ещё мальчишка) с самого детства освоил четыре языка (сначала немецкий и русский, затем хинди-инглиш и санскрит[42]), ну и соответственно — получил очень пластичную психику. Поскольку как европеец с детства вертелся среди высших каст[43], то усвоил многие законы и «понятия», так что после Изменения достаточно органично врос в здешнюю землю.
Рисовать сидов не пытаюсь ещё и потому, что на изображения здесь… не то что табу, но скажем так — есть ряд ограничений. К примеру, написать портрет кого-то из брахманов не просто — требуется пройти ряд очистительных процедур как художнику, так и самому брахману. В общем — геморрой.
Делаю наброски обычным грифельным карандашом на бумаге, кстати — очень хорошей. Генрих рассказывает забавные случаи из местной жизни, ну а я — из своей. Кстати — князем местный правитель называется не «от балды» — это продуманное, взвешенное решение. Он предпочёл не становиться единоличным правителем, разделив эту ношу с остальными. Одобряю — местные обычаи слишком уж обожествляют правителей, а так можно «забронзоветь».
— Сколько?! — Не веряще смотрю на собеседника.
— Пятеро детей, одиннадцать внуков, двое правнуков и один праправнук. — С нескрываемой гордостью отвечает тот.
— Погоди-ка… так ты тут типа патриарх? Половина вашей общины — твои потомки!
— Ну, не половина — некоторые ушли искать Судьбу в другие места. Но да — мы все тут родственники. Моя Ила — сестра Аджита (князя) и все мы — друзья детства. Потому и смогли построить… такое вот. — С нескрываемой гордостью произносит он.
Да уж, гордится они могут по праву — город-княжество и впрямь на редкость красив и богат, да и жители выглядят довольными.
— Погоди-ка! Как вы смогли «сделать» столько детей? У всех Долгоживущих с этим проблемы. Ну… не с самим процессом, а с результатом.
Сид неверяще уставился на меня.
— Тебе сколько лет?! — неверяще спросил он меня.
— На год младше тебя, — отвечаю несколько недоумённо.
Тот медленно закрывает глаза и начинает считать до десяти.
— И за столько лет даже не удосужился собрать нормальную информацию о фэйри? Ты не Филин — ты Дятел!
— Да в чём дело-то?! Я как-то жил в основном с людьми…
— Оно и видно. — Генрих постепенно успокаивается. — Хотя… не настолько это доступная информация — слишком уж мало данных… В общем — если где-то поселяется семейная пара фэйри и начинает растить детей — местность вокруг расцветает настолько, что укорениться и пустить корни может даже старый костыль.
Глава восемнадцатая
Информация о семейных парах фэйри оказалась неожиданной — мягко говоря. И нет — я не дятел, просто статистических данных мало, да и большинство фэйри не слишком доверчиво относятся друг к другу — и это при изначально малой численности. Собственно говоря, большинство моих соплеменников[44] после Изменения сильно «подвинулись» мозгами и далеко не все были существами адекватными.
Это не значит, что они стали какими-то сумасшедшими (хотя какую-то часть можно было назвать именно так), скорее — стали думать по другому. То есть — совсем по другому. Многие основополагающие понятия из человеческой жизни оказались для них чем-то второстепенным и ненужным. Они не стали глупее или хуже — просто совсем другими…
Подавляющее большинство представителей моего народа не интересовались или почти не интересовались жизнью остальных разумных, ведя отшельнический образ жизни. Чем они занимались? Да чем угодно — от экспериментов с магией Стихий, до экспериментов с алкогольными настойками на галлюциногенных грибах.
Через пару десятилетий после Катастрофы, когда Чхаттисгарх был скорее небольшим посёлком, чем полноценным государством, на близлежащем озере поселилась пара здоровенных кобр. Мешать они никому не мешали, но размеры… В общем, после парочки инцидентов жители благоразумно решили больше не соваться туда, а так-как места и ресурсов всем хватало, то озеро стало «запретной зоной».
Только через несколько лет выяснилось, что змеи оказались парочкой фэйри, которым Изменение достаточно сильно ударило по мозгам. Настолько, что они предпочитали проводить время в змеином обличье, пренебрегая практически всеми достижениями цивилизации.
Ну фэйри так фэйри, дружно решил народ, пожал плечами и принялся жить дальше. Ещё через несколько лет парочка приползла (именно приползла, а не пришла — в змеином обличье!) закупать детские вещи, а вскоре начались чудеса — коровы и лошади приносили исключительно двойни, да и люди от них не отставали. Аналогичная ситуация была и с растениями. Правда — с сорняками и вредителями дело обстояло точно так же.
Естественно, связать ситуацию с кобрами догадались не сразу, особенно если учесть их нежелание общаться. Однако нашлись пытливые умы и провели кое-какие исследования и да — однозначно фэйри! После рождения первого ребёнка у сидов состоялся общегородской праздник (на тот момент в городе проживало менее семисот жителей), затем последовали ещё дети…
Змей объявили покровителями княжества и стали приносить дары. Рептилии-перевёртыши на поклонение отреагировали достаточно равнодушно, спокойно вырастили и воспитали детей, после чего и удалились без каких-либо прощаний. Интересно, что благотворное влияние на окрестности сошло «на нет» только через несколько десятилетий.
Пока Генрих рассказывал, время от времени прерываясь на поедание фруктов, я рисовал и краем глаза наблюдал за общением Евы с остальными сидами. Время от времени доносились обрывки фраз, из которых можно было понять, что её услуги понадобились не самому князю (что логично — сиды не болеют), а скорее — особо доверенным приближённым. Почему тогда такая тайна — кто знает. Вариантов масса — сталкивался даже с такими, когда высокопоставленному чиновнику просто нельзя показывать свою уязвимость от житейских проблем.
— Покажи хоть, что рисуешь, — с интересом спросил полицейский. Даю ему уже готовые наброски и продолжаю зарисовывать очень интересный орнамент на стене, в котором видны как индуистские мотивы, так и явное влияние Севера.
— Ты что, художественную школу окончился? — Как-то сдавленно спросил собеседник.
— Школу! Да я к тому времени не только школу окончил и в художественной студии занимался, но и выставки были. Даже персональные!
— То есть ты — профессиональный художник…
Какой-то странный у него голос… Поворачиваюсь — лицо у Прадипа задумчивое.
— Ну, профессиональным стать не успел, но по уровню — да.
Да уж… забавно получилось. Я всё ещё мыслю временами Катастрофы и Эпохи Перемен и не заметил, что Мир изменился. Детские и подростковые «якоря» дали о себе знать. Вызубрил с детства, что хорошие художники, «классики», это кто-то другой — и всё. Сам же «забронзоветь» не успел, несмотря на участие в выставках и признание таланта — и просто не понимал того факта, что Мастеров попросту не осталось. Вообще…
Ну и потом — привык вот в первые годы, что картину можно продать ненамного дороже стоимости холста и не понял, что люди и нелюди стали жить сытно и соответственно — начали поглядывать по сторонам в поисках чего-нибудь для души. А ведь я стал рисовать заметно лучше, чем в юности, когда солидные мэтры снисходительно хвалили «Юного коллегу». Собственно говоря — сейчас я рисую лучше большинства этих самых мэтров.
* * *
Полутемный трактир, основные посетители в котором — Охотники, вытаскивающие «хабар» из городов. Работа опасная и сложная, но и прибыльная, так что желающих хватает. Опасная она не только из-за Тварей, начавших появляться в брошенных городах, но ещё и потому, что многие с опаской относились к таким вот рейдам, считая вещи оттуда просто-напросто проклятыми — и не без оснований.
В результате, характер у большинства Охотников был… своеобразным. Смесь параноидальной недоверчивости, склонности к экстриму и желание урвать свой куш любой ценой делала их не самыми приятными людьми. Да, в основном это были именно люди. Изменённые старались обходить такие места стороной, говоря что-то маловразумительное о «неприятных ощущениях».
Фэйри появился здесь несколько дней назад и поселился в трактире скорее вынужденно — в других заведениях к Изменённым относились более враждебно. Здесь же — просто потребовали повышенную оплату. Тот поморщился и согласился — очень уж поганая погода была на улице.
С тех пор он тихо сидел с листками бумаги и постоянные посетители старались его не замечать — поняли уже на практике, что связываться с «малышом» лучше кому-то другому и желательно — врагу. Время от времени очередной подвыпивший Охотник поддавался на провокации «товарищей» и начинал давить на него по всем правилам кабацких забияк. Результат всегда был один — задира мгновенно падал без сознания (от чего — люди так и не смогли разглядеть), а через пару часов приходил в себя и у него болело ВСЁ.
