– Болван, болван, болван! – заплакала Рита ещё сильнее. – Мы чуть про «Вальс» не узнали, куда он делся. Это была яхта человека, у которого в груди осколки с войны остались. А ты всё испортил, навредил. Теперь мы никогда не узнаем, кто он такой и где живёт. Мы полписьма только разобрали…
– Я же ничего такого не знал, – стал оправдываться Димка. – Я же не хотел навредить! И тем более человеку, у которого в груди с войны осколки. Я даже не думал об этом…
– А ты всегда думай. Думай! Ты всегда совершаешь одни бездумные поступки! Бездумный – вот ты кто после этого.
– Не бездумный я, – тихо и обиженно ответил Димка. – Просто я ещё маленький, по сравнению с тобой.
– Он маленький! Посмотрите на этого маленького! А как следить за мной, за Андрюшкой и Владом, так он не маленький! Думаешь, это красиво?
– Я не следил, – сказал Димка и вдруг заплакал. – Я наблюдал. Это совсем другое. Это такая игра, Рита. Мы с Олежкой в неё играли. Что же теперь будет с тем человеком, у которого в груди осколки? Рита, у нас нечаянно так вышло. Ты прости меня, прости.
– Я-то тебя прощу. А ты, милый мой, не бросай слов на ветер. Это у тебя уже тысячное «прости».
– А вот и не тысячное, – заупрямился Димка. – Всего-то двести первое. Ну, Рита, ну не сердись. Ну скажи: что для тебя сделать? Я всё-превсё для тебя сделаю.
– Сделаешь? Ну так и быть, прощаю, – обрадовалась Рита. – Если хочешь нам помочь, разузнай у Васи, пожалуйста… Он один читал то письмо до конца, а потом разорвал его на мелкие части. И ни в какую не говорит, что там было написано.
– А как я разузнаю, если даже вы не можете?
– Нам он нипочём не скажет: мы в ссоре. А к тебе он очень хорошо относится. Он тебя и твоего Верблюжонова больше всех уважает – что я, не вижу?
Димка напыжился. Ему было приятно это слышать. Он любил, чтобы его уважали, но всё-таки больше всего он любил, чтобы его любили.
– А ты меня тогда за то, что я конверт в мусорный бачок выбросил, не разлюбишь? Дай честное слово!
– Если узнаешь у Васи, что было в письме, не разлюблю. Даю честное слово.
– Ура! – закричал Димка. – Да ради тебя… Я ведь, Рита, сам тебя уважаю и люблю. Ты же моя единственная сестра. Ты – мой шеф, правда?
Рита рассмеялась, и Димка тоже. Мир между ними был восстановлен.
ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК, РЕБЯТИШКИ!
(Андрюшкина речь в чистом виде, когда на него однажды налетела толпа читателей тетрадок, а вместе с ними также и отдельные сочинители)
– Ребятишки, да всё было совсем не так, как нагрохали вот эти самые сочинители в этих тетрадках! Попалась тут мне одна на глаза. Что насочиняли! Будто я и Коретту им придумал, и канцлером каким-то был и всякое такое прочее.
Честно, совсем не так всё это было. А как – вот это я уже и сам успел подзабыть. Нет, кое-что ещё помню, но без подробностей. Ведь это же давно было: ещё в четвёртом моём классе началось. А сейчас я уже скоро закончу пятый. Нашу улицу и ту не узнать, как она изменилась за это время. А что тогда про меня говорить, про человека? Помните тот пустырь, где наш «Вальс» стоял когда-то? Так вместо того пустыря там уже гидропарк с плавательным бассейном под открытым небом. Да что я вам про это говорю – вы не хуже меня про всё знаете!
Самое печальное для меня из прошлого того времени – это пожар с ВЛАДАНВАСОМ. Честно, я даже ревел, но никто не видел. Мне так хотелось, чтобы у нас был робот, чтобы он нас всему научил и чтобы мы переплюнули во всём Катамаранова вместе со Шмелёвой… Но бедняжка сгорел, так и не успев крикнуть нам: «Привет, парни!» Потом я ещё долго убивался и даже решил про себя: вырасту и обязательно стану техником по роботам. Поступлю после восьмого в техникум и сразу начну растить и воспитывать роботов. К этому времени я уже понял, что, прежде чем кого-то воспитывать, надо самому не подкачать. Стал я книжки читать, как Влад. И тут я снова понял, какое трудное ждёт меня дело. Это вам ничуть не легче, чем быть шефом у первоклашек. Первоклашки всё-таки умные, а роботы будут с нуля начинать.
Про микроплёнки слыхали? Из них, говорят сведущие в этом деле люди, из этих микроплёнок, делают сейчас роботов. Раньше робот мог быть величиной, скажем, с дом… ну, это я загнул, конечно, но всё же… Зато теперь из-за этих микроплёнок он может стать такой же величины, как, например, крыса. И бегать так же сможет, как бегает в лабиринте крыса, и правильный выход всегда сможет находить. Что такое «лабиринт»? Ну, это вроде нашей с вами Лабрадорской империи. Это то, где трудно найти правильный выход. Вася, к примеру, как я из этих тетрадок узнал, долго правильного выхода не находил, а потом нашёл.
Как подумаю, что в прошлом году играл в Лабрадорскую империю, придумал Коретту, которую теперь пишу как «карету», так мне сразу же становится смешно, а после грустно. Неужели это я был? Ну и глупец же я тогда, выходит, был! А вдруг бы я стал таким, как Вася? Нет, уж я бы не стал и ему не дал бы стать, если бы мы не поссорились. Вернее, он сам не захотел с нами мириться, когда Рита Шмелёва пришла посмотреть на «Вальс».
Вообще, всё тогда у нас пошло шиворот-навыворот. Ведь я не только с Васей поссорился, но и с Владом. А поссорились мы с Владом из-за Димки Шмелёва. Он вместе с Верблюжоновым похитил у Риты письмо, которое мы хотели прочитать. Я тогда на Риту ух как обиделся. Ничего себе воспитала братца, а тоже мне лезет других первоклашек воспитывать! Сказал так – и вдруг в первый раз мы поссорились с Владом. Я думал, что не всерьёз, так же как и про Васю думал. И вдруг оказалось, что всерьёз. Тогда я сам разозлился: шуток никто не понимает! Нешуточное было дело остаться без двух самых лучших друзей. Сначала я ужас как мучился. А потом случайно познакомился с одним парнем из соседней школы. Он учился в седьмом и занимался техническим творчеством во Дворце пионеров. Я ему всё про себя рассказал, и он мне помог. Взял с собой во Дворец пионеров и записал в свой кружок, хотя четвероклассников туда не принимали. Но он за меня поручился, назвал меня башковитым парнем и вдобавок трудолюбивым. На самом деле это было не так, но я старался изо всех сил. Не мог же я моего нового друга подвести. Думаю, не подвёл. Он мне сам сказал: «Рад за тебя и за себя, что не ошибся в тебе, Андрюха!»
Я тоже был рад. Я так полюбил техническое творчество, что не знаю, как раньше без него жил. Я уже легко обходился без Васи и Влада. Меня как будто выключили для них, ну знаете, как выключают свет. И я уже как бы не видел их, не замечал.
Это я вам для того говорю, чтобы у вас ни у кого так не получилось. Учитесь, ребятишки, на моём горьком опыте. Берегите своих друзей, как сейчас начинают беречь всякие там ландыши, подснежники, аистов и серых цапель – словом, всё редкое, что раньше встречалось на каждом шагу, а теперь исчезает. Если друзей не беречь, они исчезнут тоже. Поверьте Андрюхе Анту.
Тогда-то в четвёртом классе у меня были друзья и я даже мог называться канцлером и кем угодно. Мне вообще всегда нравились звучные слова. Когда мне было пять лет, я просил, чтобы меня звали классиком. Потом меня звали канцлером. А что это такое, я не знал. Смысл меня тогда не интересовал. Ребятишки, если я был когда-то канцлером, то это всё ошибки детства.
И хотя у меня в детстве было наверняка много ошибок, но всё-таки, надеюсь, я никого не обидел, пусть даже случайно. Не было у меня такой привычки – маленьких обижать. Мне просто с ними было очень интересно: смешные они и весёлые.
Вообще-то, мне жаль, что это всё у нас кончилось и прошло. «ВЕЛИКИЙ МЫС…» – не забыл, Бобр? Вот и я всё-таки ничего не забыл, ребята. Пантя, и ты не забывай, что когда-нибудь, если ты поведёшь свой ТУ, на борту у тебя вполне может оказаться пассажиром бывший твой канцлер Андрюшка Ант. Если ты будешь против меня что-нибудь иметь, то кувырни меня в хорошенькую воздушную яму. Я тогда сразу пойму, что когда-то был не прав. Но если полёт будет ровным, я догадаюсь, что ты и все вы на меня не в обиде. Привет, коретяне!
ТИХИЙ ТИРАН ВАСЯ
Тихим Тираном Вася стал не сразу, не за один день. Он долго шёл тем же путём, что и Влад с Андрюшкой, пока однажды не свернул куда-то совсем-совсем в сторону. Просто НЕ В ТУ СТОРОНУ повернул, вот и всё. А как только один раз повернул не туда, так постепенно незаметно для себя самого очутился там, где живут и незаметно вырастают из некоторых обычных людей необычные Тихие Тираны.
Когда Вася с Андрюшкой и Владом дружил, ему и в голову никогда бы не пришло, что с ним может случиться такое. Вернее, в голову ему приходило всякое, и даже не один раз. Ну как тут не вспомнить хотя бы самое начало Лабрадорской империи, когда именно он, Вася, предложил Владу и Андрюшке господствовать над малышами. Так что если говорить правду, то в Васиной голове совсем нередко проносились НЕ ТЕ МЫСЛИ. Но пока с ним рядом были Андрюшка и Влад, НЕ ТЕ МЫСЛИ проносились и уносились прочь. А если (случалось и такое) НЕ ТЕ МЫСЛИ застревали в Васиной голове, то друзья быстро с ними расправлялись: так их высмеивали, что они тут же и пропадали бесследно. Замечательные друзья у него были, вот поэтому ему и жаль было их терять.
