К сожалению, обещания своего я не выполнил. Угодил в больницу. Может, и заходили эти ребята ко мне, не знаю: дома-то меня долго не было.
Однажды подходит ко мне дежурная медсестра – я в саду гулял – и говорит: «Иван Тимофеевич, к вам пришёл один очень молодой человек. Пустить?» – «Пустите, – говорю, – конечно». А сам немного разволновался. Думаю-гадаю, кто бы это мог быть. Неужто кто-то из них, из тех мальчишек? Но нет.
Подходит ко мне совсем незнакомый молодой человек и спрашивает: «Товарищ Буланов, это вы?» – «Я, – говорю. – С кем имею честь беседовать? Вы, наверно, меня с кем-то перепутали». – «Нет, – говорит, – не перепутал. Я читал письмо, которое вы нам написали про «Вальс» и на поле под камень положили. Давно всё хотел к вам зайти, да у меня были очень важные дела. Теперь все важные дела у меня закончились. Ваша племянница дала мне ваш этот адрес. Вот я и пришёл с вами познакомиться и заодно помочь вам в чём-нибудь».
Ну, посидели мы с ним на скамеечке, поговорили о том о сём, стал он прощаться. Обещал приходить. Пришёл через неделю – и совершенно лица на нём нет. Чувствую, неприятности у человека. Я и так, и сяк, а он молчит. Но приходить стал чуть ли не каждый день. И у меня создалось странное впечатление: ему просто некуда больше деваться, не с кем поговорить. Вот какая история!
Догадались, о ком идёт речь? Ну конечно, о Васе Поперечном, о нём. Если бы со стороны, с чужих слов услыхал я всю эту его историю – это дело одно. А тут, вижу, человек мучается, места себе нигде не находит. «Да, – говорю, – страшно некрасивая вышла у тебя, Василий, история. Надо из неё выпутываться, и поскорее». – «А как, – спрашивает, – выпутываться, если все мимо бегут, говорить никто не желает? Самому, что ли, идти признаваться? Нет, на это мужества у меня не хватит. Не пойду!» – «Ну-ну, – говорю, – тебе виднее, раз так».
Через неделю выписываюсь из больницы, возвращаюсь домой. Вася меня и дома не забывает. Приходит каждый день, помогает по хозяйству. А я снова принялся за свои записки: в тот момент они у меня почему-то быстрее пошли. Как-то Вася спросил меня, о чём это я всё пишу, если не секрет. «Какой секрет? – говорю. – Можешь прочитать, если хочешь». Смотрю, взялся читать. Когда прочитал всё, как вскочит и – бежать. Даже куртку у меня забыл. Ну, думаю, ничего себе написал! Довёл до бегства первого своего читателя! Что же, думаю, так ему не понравилось? Стал перечитывать сам. Нет, всё как было, ничего не придумал, не приукрасил. Только факты. Что же всё-таки не понравилось Василию?
Явился он через три дня. Я прямо с порога его спрашиваю: «Что же так тебе не понравилось в моём писании? Почему убежал, даже не попрощавшись, и пропадал целых три дня?»
Поднимает он на меня глаза и говорит: «Иван Тимофеевич, мне всё у вас понравилось… Просто я никак не ожидал, что такие люди на свете и правда бывают, как вы, например, и ваши боевые друзья. Я раньше думал, что в книжках всё выдумывают, чтобы интересней было. А вы же ничего не придумали. У вас всё так и было взаправду, да?» – «Да, – говорю, – именно так и было, Василий. Я ничего не придумал. Придумывать, к сожалению, не умею».
Потом, когда мы с ним стали в тот день прощаться, он вдруг мне и заявляет: «Иван Тимофеевич, я к вам теперь не скоро приду, пока… пока… Стыдно мне, что я от малышей пятаки отбирал, а вы… а вы…» – «Как это, – говорю, – не скоро придёшь, не выдумывай! Завтра же подойди к Клавдии Львовне и во всём признайся ей. Хочешь, вместе пойдём?» – «Нет, – отвечает. – Вы тут совсем ни при чём!»
Но это оказалось уже не так: он, Вася, стал для меня не чужой. Пока я собирался его искать, меня нашёл ваш учитель Геннадий Николаевич и пригласил к вам в гости. И вот я пришёл к вам в гости с большой просьбой: не смогли бы вы помочь человеку, который в беде? Да-да, Вася попал в страшную беду: он остался один. Вина у него, конечно, перед вами огромная, возвращёнными пятаками её не загладить. Но если мы с вами ему не поможем, не проявим великодушия, то назвать нас рыцарями будет никак нельзя. За Василия я готов перед вами поручиться, уверяю вас, это уже совсем другой человек, перемучившийся, передумавший очень о многом. Вот какое у меня к вам непростое дело. Обмозгуйте его со всех сторон.
А теперь, если вы ещё не устали, я вам расскажу совсем про другое: о минувшей войне, о моих друзьях-товарищах. Стало быть, слушайте…
СОВСЕМ ВСЕ
Наша история будет неполной, если дальнейшая судьба ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ-первого так и останется неизвестной. Можно сказать, что бедолаге псу в конце концов ещё раз крупно повезло, когда его малосимпатичный хозяин снова привязал его у того же магазина к тому же толстому железному столбу и забыл про него. На этот раз собаку отвязали Верблюжонов вместе с Димкой Шмелёвым и отвели домой к Димке, где этот ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ благополучно проживает и по сей день, несказанно радуясь тому, что навсегда попал в хорошие руки.
