глаза. Вертолетики преследуют, стоит только прикрыть веки.
— Прости меня. Я не хотела, — шепчу еле слышно.
Мир мягко отстраняет меня, в его глазах больше нет угрозы.
— Эй, я тебя не виню. Всякое бывает. Чип и Дейл всегда спешат на помощь, помнишь?
Пытаюсь на это улыбнуться, но с ужасом смотрю, как кровь чертит дорожку от носа до самого подбородка.
Нужно признаться, всё, что я делала в баре, было назло. А теперь из-за моей выходки пострадал тот, кто слишком много для меня значит.
Нравится тебе, Юль, судить по поступкам? Как себя тогда оценивать будешь? Достойно выступила? Заслуживает уважения?
К горлу подкатывает тошнота. Тошнит от этой мстительной темной версии себя.
Мир смачивает окровавленное полотенце.
— Дай я, — вытягиваю ткань у него из руки и отправляю в урну. Здесь же, на раковине, беру свежее полотенце и опускаю в ледяную воду. Руки колет сотней иголочек. Впервые за все время чувствую неловкость рядом с бывшим мужем, но холод прогоняет робость.
Мир не мешает мне ухаживать за собой, только морщится, когда касаюсь края губ.
— Больно? Прости, сейчас подую, — причитаю и действительно дую на ранку. Мама всегда так в детстве делала, когда я разбивала коленки.
Его губы так близко, теплое дыхание овевает мои. Сердце пускается в галоп, а голову ведет. Мне вдруг так хочется, чтобы он коснулся меня. Стер все неприятные воспоминания одним только прикосновением…
Сглатываю и поднимаю взгляд. Тону в ответной нежности.
— Юль… — тихий шепот поднимает волоски на теле. Меня будто разрядом тока прошивает.
— Поцелуй меня, — прошу.
И, вдруг испугавшись отказа, тянусь первой. Мир отворачивает голову, и я тыкаюсь, как слепой котенок, куда-то ему в подбородок.
— Подожди…Не надо.
12.3
Отказ ввинчивается в мозг. Осознание, что он не хотел этого поцелуя, бьет наотмашь.
А чего ты хотела, дурочка. Перед глазами стоит незнакомка из ресторана, поедающая тот самый придуманный сибас. А ты тут со своей «клубникой» лезешь, когда мужику мясо надо.
И так горько от этого, тошно…
Еле перебирая ногами, ухожу прочь. Прочь от этого мужчины, который уже не будет моим. Слезы комом стоят в горле, мешая нормально вдохнуть.
— Юля, постой! — Мир ловит меня перед самой дверью, припечатывая ладонь в косяк.
А у меня духу не хватает ручку повернуть. Слабачка я. Напридумывала себе романтику, поступки…
— Ты забыла в баре, — протягивает мне телефон и ключ от номера.
Я себя-то забыла, не только вещи.
— Это всё? — Опаляю взглядом, а потом поворачиваю ручку. Соболев упирает ладонь в дверь, блокируя.
Хватит со мной играть! Хочу это крикнуть ему в лицо, но сил хватает ровно на то, чтобы стоять, не шатаясь, и не разрыдаться прямо при нем. Чувствую его присутствие за спиной каждой клеточкой.
— Нет, не всё, — придвинувшись, Мир шепчет мне это в ухо. — Я очень хочу тебя. Ты представить себе не можешь, насколько сильно, и каких трудов мне стоит сдерживаться. В мыслях уже не раз тебя разложил на любой горизонтальной поверхности. Я, как пацан со своим сперматоксикозом, удрачиваюсь, просто представляя тебя подо мной, на мне, в любой комбинации…
Горячий шепот запускает во мне реакции ядреного синтеза, а как еще объяснить то, что белье уже насквозь промокло, внизу живота теплые импульсы посылают во все клетки сигнал «предел достигнут»… И мне давно наплевать на всякую живность в моем животе… Лишь бы только продолжал говорить.
— Я бы трахнул тебя прямо сейчас. — Мир прикусывает мочку уха, и я откидываюсь на его грудь, подставляя шею. — Но не буду.
После этих слов разворачиваюсь к нему, ища в глазах насмешку, иронию… Но Мир смотрит на меня серьезно. Пристально. И без усмешки.
— Почему? — вырывается совершенно искренне, хотя несколько часов назад я не планировала с ним спать.
— На это есть несколько причин. Ты пьяна, и я не хочу пользоваться твоим состоянием, чтобы потом ты не смогла всё свалить на алкоголь. Нет. Секс со мной будет по обоюдному, полному согласию. Мне нужна предельная ясность. И второе. Как на это посмотрит Борис?
— При чем здесь… — начинаю говорить, но Мир красноречиво прижимает палец к моим губам.
— Тшш, хулиганка, я еще не договорил. Тебе я обязательно дам слово. Как только ты протрезвеешь, выспишься и вспомнишь наш разговор. Так вот, я не собираюсь влезать в твои отношения с Борисом. Если ты с ним счастлива, и он именно тот, кто тебе нужен, забудь всё, что я тебе здесь сказал. Спишем на горячечный бред. Познакомь только нас, окей? Договорились, Юль?
Киваю, не зная, плакать мне или смеяться.
— Должен же я знать человека, которому могу тебя доверить. Ну и предупредить по-свойски, чтобы не смел тебя обижать.
Слушаю Соболева, а в душе плещется бесшабашное веселье. Человек свято уверен, что у меня есть мужик, которого зовут точно также, как и мою кошку.
Перехватываю ладонь Мира.
— А если я приду, по собственной воле, и попрошу трахнуть меня, согласишься?
Соболев поджимает губы.
— Не играй с огнем, Юль. Если ты придешь ко мне, это будет означать только одно — выбор сделан. Делить тебя с Борисом я не намерен. Я не святой, Юль, ни разу. Но, если придешь, обратной дороги не будет.
Мир ласкает мою щеку тыльной стороной ладони, а я не могу оторвать глаз от его лица. В нем решимость и нежность. Мой муж предельно серьезен, и это сводит с ума. А еще я вижу в его взгляде то, что когда-то поднимало меня до седьмого неба. Это…
К горлу резко подкатывает тошнота, перекрывая кислород. Хватаю ртом воздух и опрометью несусь в туалет. Чертова текила! Чертовы сибас с клубникой!
Глава 13. Хорошими делами прославиться нельзя
Мир
Юля спит тихо, закинув ножку мне на бедро. Приглушенный лунный свет бросает лучи на
