знание мне поможет, если смерть уже предопределена?
Пленница по-прежнему осталась невозмутимой:
— Когда школа еще существовала, а Данациус был не Великим магистром братства, а всего лишь ее ректором, он вел курс «Возможности человека влиять на свою судьбу». На своих лекциях он утверждал, что судьба — не одна заранее проложенная дорога, а множество пересекающихся тропинок. Например, в определенном месте в определенное время убивают человека. Значит ли, что именно этот человек должен был там погибнуть? Значит ли, что судьба именно этого человека — быть убитым в это время и в этом месте? «Нет!» — говорил магистр! Судьба — это абстрактное представление и относится, скорее, ко времени и пространству, чем к конкретному человеку. Иначе говоря, в данном месте и в данное время должно произойти убийство — это судьба. А кто будет убит, — возможны варианты, и уже по результатам тропа будущего пойдет в одном из множества направлений, а все дальнейшие события будут развиваться по разным сценариям.
Бледность на лице Иоанна сменилась выражением заинтересованности.
— А если этот человек, узнав об опасности, не придет в то определенное место, и никто не умрет?
— Тогда тропинки судьбы устремятся так, чтобы максимально быстро уничтожить причину дисбаланса. В таком случае у судьбы появится конкретная цель, и гибель этого человека будет уже неизбежна.
Прокопий давно понял, что хочет донести до них Зара, но упирался из вредности:
— Значит, ни имен, ни причин — только место и время?
Девушка вперилась взглядом в патрикия:
— Время и место, в которое мы должны прийти и опередить убийцу. Братство — ваша последняя возможность спасти цезаря. Мы будем точно знать, где и когда, и, возможно, сумеем вычислить кто.
Иоанн нервно хохотнул:
— А если это мой дядя решит избавиться от меня? Мне что, надо убить императора?
Зара не поддалась, оставаясь абсолютно серьезной:
— Давайте не будем смотреть на будущее так мрачно. Шансы есть всегда. Сейчас вам надо определиться, принимаете ли вы помощь братства или нет.
Логофет уже видел, что Иоанн поверил ведьме и отговорить его невозможно. Тогда он решился обсудить условия:
— Хорошо. Если мы согласимся, какова цена? Что Великий магистр попросит взамен?
Зара впервые улыбнулась:
— Магистр рассчитывает на благодарность цезаря в будущем и сейчас никаких условий не выдвигает. Ему достаточно того, что, Иоанн будет жив.
Голос цезаря прозвучал мрачно и торжественно:
— Я согласен! — Его худое вытянутое лицо еще больше осунулось и сейчас больше подходило покойнику, чем живому. — Я понимаю, что, принимая помощь братства Астарты, становлюсь изменником, поэтому пойму вас, друзья мои, если вы захотите уйти. Прокопий и ты, Лу́ка, вы можете покинуть лагерь, пока еще есть возможность. Клянусь не чинить вам никаких препятствий.
В шатре воцарилась мертвая тишина. Иоанн, в отличие от своих советников, знал, почему он согласился. Вот так, в одночасье, поверив на слово совершенно незнакомой женщине. В этот момент перед ним стояло лицо Странника, и он впервые с той ночи осознал, что встреча была не иллюзией, не фантазией одурманенного сознания. Странник, живой труп — все это было в реальности, и он, цезарь Иоанн, заключил соглашение. Он заключил его уже тогда, а вот теперь узнал — с кем. Отдавая себе отчет, что, возможно, совершил самую большую глупость в своей жизни, Иоанн почувствовал в глубине души пугающую пустоту одиночества.
В наступившей гнетущей тишине шаркающие шаги патрикия прозвучали как его извинение за мгновение слабости и сомнения. Прокопий подошел и обнял своего дрожащего от нервного возбуждения воспитанника.
— Я поклялся вашей матери, что привезу вас обратно живым и здоровым. Я с вами, мой господин!
Зара тут же впилась взглядом в комита:
— Ну а вы, Лу́ка? Вы с нами или нет?
Губы Велия растянулись в усмешке:
— Не люблю возвращаться в прошлое. Да и потом, я присягал цезарю Северии, а не императору.
Только услышав эти слова, Иоанн по-настоящему осознал, насколько привык к этому суровому неразговорчивому солдату.
— Я рад, что ты с нами, Лу́ка!
Комит почтительно склонил голову:
— Готов служить вам, мой цезарь.
Решившись и отбросив сомнения, Прокопий уже начал просчитывал все возможные пути выхода из создавшегося положения. В его хитром уме калейдоскопом завертелись возможные варианты, вылившиеся в вопрос:
— Теперь, когда мы все решили с головой окунуться в это дерьмо, возникает вопрос, что делать с ведьмой?
Иоанн непонимающе уставился на стоящего рядом наставника:
— Ты сейчас о чем, Прокопий?
Заходив взад-вперед, логофет заговорил вслух, словно бы рассуждая с самим собой:
— Глупо думать, что Трибунал оставит в покое человека, которого хоть раз назвали ведьмой, а эту женщину считает ведьмой целая сотня вендов и как минимум половина наших людей. Ее нельзя везти в императорский лагерь. Мы не сможем ее защитить. Лучше всего было бы, если бы она умерла, но кем ее заменить?
Взгляд Зары тревожно заметался от патрикия к цезарю:
— Вы что, вновь захотели от меня избавиться? Мы же вроде договорились!
Цезарь сам не совсем понимал, о чем бормочет его учитель. Быстрее всех сориентировался комит:
— Венды говорили, что вчера на спуске с перевала они потеряли одну из пленниц. Молодая девушка не удержалась и упала в ущелье. Это недалеко, и, думаю, ее можно найти. Если выехать сейчас, то я мог бы успеть до рассвета.
— Отлично, а эту надо помыть и постричь покороче. В общем, сделать из нее мальчика. — Прокопий довольно потер руки, упорно не называя Зару по имени. — Груди у нее, как мы видели, совсем девичьи, так что проблем не будет. Свободные сардийские шальвары, и получится мальчишка Зар, которого вы, цезарь, подобрали из жалости на дороге.
Излишняя уверенность патрикия сразу же вызвала возражения Иоанна:
— Подождите, но Зару видели слишком многие, я уже не говорю про вендов. Когда люди увидят труп, то подлог сразу же распознают.
Прокопий остановился:
— Значит, надо сделать так, чтобы опознать ее было невозможно. — Он бросил вопросительный взгляд на комита: — Сумеем?
В ответ на губах Велия появилась многозначительная улыбка:
— Все обгорелые трупы выглядят одинаково.
— Пожар! Превосходная идея, но сомнений, что это именно она, ни у кого быть не должно!
Прокопий и Лу́ка напоминали детей, играющих в заговорщиков.
— Нужна характерная примета, по которой ее опознают.
Комит мгновенно перестал улыбаться:
— Сделаем так. Я вызову конвой, ее закуют в кандалы и отведут в отдельную палатку, по случайности в ту, где хранят сухие дрова и сено для лошадей. Ночью пленница опрокинет на себя масляный светильник, и… Когда все сбегутся, то найдут лишь обгорелый труп ведьмы в кандалах.
Прокопий переглянулся с Иоанном:
— По-моему,
