Он явился на кухню, такой же безупречный, как его брат. Няня, вытерев слезы фартуком, бросилась душить воспитанника в объятьях. Альберт обнимал ее нежно, как родную мать, и был рад не меньше самой Мэлли. Я с легкой завистью наблюдала за ними, одновременно рассматривая рыжего маркиза. Такой же высокий, с такой же прямой спиной, он действительно притягивал к себе больше, чем Рональд. В его волосах не было седины, а на лице морщин или усталости, но больше всего его украшала улыбка. Легко можно было поверить, что его все любили. Простое обаяние работало лучше всякой магии.
Он заметил, что я уставилась на него и самодовольно улыбнулся.
— Нравлюсь?
Он и сам знал, что нравится.
— Ну, что скажешь? Я больше не кот. Теперь выйдешь за меня?
Я покраснела и опустила глаза. Пришлось держать себя в руках, чтобы случайно не ляпнуть «да».
— Ну, нет так нет. Раз свадьбы не будет, займемся делом. Переодевайся в удобное, но кокетливое, мы едем в гости.
— В гости? Сейчас? — я с трудом верила ушам. — Куда?
— Конечно сейчас! Рональд долго спать не будет! Пока он нам не мешает — проведаем дядю-магу, — недобро ухмыльнулся он, наполняясь щекочущим предвкушением.
Карета, которую выбрал Альберт, оказалась невзрачной и не имела никаких отличительных особенностей, ни единая деталь не смела выдать, кто ее хозяин.
— Я не Рональд, чтобы открыто принимать на себя народную ненависть! — заявил он.
Мы покидали замок в сумерках, и это мне очень не нравилось. Альберт был слишком поспешен и самоуверен. Я боялась, что он вляпается в очередные неприятности, едва выбравшись из предыдущих и втянет в них меня. Дружба с благородными господами приносила мне много тревог, и я начинала скучать по своей старой размеренной жизни, в которой всегда знала, что будет дальше. По мере отдаления от замка у меня нарастало ощущение, что эта авантюра не закончится хорошо.
— Не кисни, детка! — попытался подбодрить Альберт. — Я верну тебя к твоему любимому герцогу!
Тон его был шуточный, но за ним скользила легкая ревность вперемешку с возбужденным предвкушением опасности. Альберт между тем начал наставлять меня — карета в который раз становилась местом получения инструкций.
— Моего дядю зовут Коллоп. Он друг и советник короля. Постарайся не ляпнуть при нем что-нибудь лишнее — он так же опасен, как и Альвадо, может быть даже больше, потому что кроме прочего еще и маг, не очень сильный, но бессовестный и беспринципный. Будь с ним очень осторожна, ни капли доверия. Ничего не ешь и не пей в его доме, даже если он будет очень настойчиво предлагать, не поворачивайся к нему спиной, не пожимай руки, он часто травит перчатки и не садись в гостевое кресло. Все что от тебя требуется — занять его внимание на пять минут. Придумай какую-нибудь сентиментальную историю о несчастной любви, наплети про бессонные ночи и заплаканную подушку, попроси зелье, и —все. Ты пойдешь к нему в дом одна, а я…
— Не пойду без тебя!.. — запротестовала я.
— Проберусь через сад, — невозмутимо закончил он. — Не трусь, детка. С дядей не так уж сложно справиться, если подойти сзади. На вот тебе подарочек, — он протянул мне обычную, скромную на вид булавку без украшений и из совсем простенького металла.
— Спасибо, — приняла я подарок без особого почтения.
— Это заговоренная булавка, помогает на какое-то время от прямого магического воздействия. Вещь не самая сильная, но в сложной ситуации может и спасти. Приколи незаметно к платью.
— А как же ты? У тебя еще такая есть?
— Мне не надо. Меня он и так не тронет. По крайней мере не заколдует.
— Почему ты так уверен?
— Потому что у нас кровное родство.
Я хотела было возразить, что если дядя бессовестный и беспринципный, то вряд ли его остановит такая мелочь, как родственная связь. Альберт пояснил:
— Кровное родство — хорошая защита. Маги никогда не применяют свои способности против кровных родственников, потому что это небезопасно и результат может оказаться непредсказуемым. В истории магии подробно расписаны всего три случая применения колдовства против родственников, все закончились плохо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Самый любимый мой из них — про Диву и Праву. Они были сестрами, жили себе спокойно три сотни лет назад, дружили, колдовали помаленьку, и все у них было хорошо, пока не попался им на глаза один рыжий красавчик, такой же симпатичный, как я. Так уж случилось, что они обе в него влюбились. Он был избалован женским вниманием, и оно ему нравилось. Он не хотел делать выбор между двумя сестрами и пользовался вниманием и любовью обеих. Когда сестры это поняли, их дружбе пришел конец. Поначалу они просто молча ненавидели друг друга, но после того, как Дива в очередной раз застала сестру в объятиях возлюбленного (из которых сама не так давно выпорхнула), ее терпение лопнуло.
Она нашла особое, древнее даже по тем временам, колдовство с использованием животных, конкретнее — жаб. Описание колдовского процесса, к слову, было упомянуто в одной из старых сказок. В ней мачеха пыталась превратить падчерицу в уродливое злое существо, чтобы король-отец и двенадцать братьев отвернулись от нее. Диву не остановило то, что в сказке у мачехи ничего не получилось. Ей просто понравилась идея посадить на ненавистную сестру жаб и посмотреть, как та будет визжать, когда проснется.
Итак, Диве нужно было найти трех жаб. Это было не так уж просто, потому как на дворе стояла настоящая зима, с морозами, снегом и сосульками под носом. Диве пришлось разморозить магией несколько болот и перепачкаться грязью не хуже тебя, но она была упрямой, терпеливой и настойчивой. Она решительно не хотела выбрать колдовство попроще, и после многочасовых поисков все-таки сумела найти двух жаб, одуревших от резкой разморозки, и лягушку среднего размера. Они-то и копошились в мокром тряпичном мешке, когда Дива с воодушевлением пинком открыла дверь в свою мастерскую. Вымокшая, замерзшая, грязная и еще более злая, чем раньше, она стала поджидать, когда Права останется одна и уснет. Когда это произошло, Дива взяла самую большую жабу и посадила ее на лоб Праве. Уже полностью отогретая жаба попыталась спрыгнуть и удрать назад в родное болото, но, как я уже говорил, Дива была целеустремленной дамочкой. Чтобы жаба не предпринимала попыток к бегству — Дива заморозила ее опять, и бесцеремонно шлепнула получившуюся ледышку на лоб Праве, добавив для надежности еще и снотворное заклинание. Этой жабе предписано было сделать Праву такой же безобразной, как и она сама. Вторая жаба, не долго дожидаясь, последовала за первой, примерзнув к ротику спящей Правы. Предполагалось, что она заставит соперницу говорить только глупости и гадости. Лягушка была обречена лежать на груди у Правы. У нее была самая важная роль — ей предстояло сделать так, чтобы Права стала отвратительно злой, никого больше не полюбила, и никто не смог полюбил ее в ответ.
И вот, когда все земноводные были аккуратно разложены по местам, а заклинание произнесено — древняя магия сработала, но совсем не так, как замышляла Дива. Одинаковый рисунок крови сестер ввел магическую волну в замешательство, и она, так и не определившись, какую именно из девушек выбрать, распределилась между ними поровну.
Наутро возлюбленный застал сестер дерущими друг друга за волосы. Кожа одной стала зеленой, у другой покрылась бородавками. Одна не могла произнести ничего, кроме ругательств, а у другой голос стал таким противным, что приходилось затыкать уши. Со стороны сердца в итоге никаких изменений замечено не было, то ли лягушка не сработала, то ли у сестер и так были проблемы с добротой.
Объект их любви сбежал, не задумываясь, сразу же, без сожалений, благо объятия других красавиц были для него всегда открыты. А сестры так и прожили всю жизнь вместе, ненавидя друг друга и подстраивая новые гадости каждый день. Расколдовать их так никто и не смог.
Альберт был хорошим рассказчиком. Я успела забыть, куда и зачем мы едем. Этого он и добивался. Он тоже был упрямым, и сделал все, чтобы я увлеклась и не успела сбежать или отговорить его. Карета стала замедляться у здания с затейливым магическим куполом, выдававшим в своем хозяине мага.
