И чем ближе выход из зала, к которому мы постепенно пританцовываем, тем больше я склоняюсь к членовредительству… Только как убедить Берронзия в его несостоятельности так, чтобы он не догадался о воздействии? Или внушить ему физическое отвращение к моему образу? Но тогда он может попросить суккуба превратиться в себя, а я это сделать не смогу.
Но и уступать ему, разумеется, не вариант.
Плавно сходящая на нет мелодия намекает, что времени на раздумья у меня всего ничего.
Танец прекращается.
– Благодарю за компанию, – Берронзий подхватывает меня под руку. – Но, кажется, вы утомились, позвольте проводить вас подышать свежим воздухом.
Ага‑ага, свежим…
Если просто выводить его из строя, я с ним справлюсь (у меня рога больше!), но как бы его так заколдовать позаковыристее, чтобы он не понял что к чему, но поплатился за дурное отношение ко мне и к суккубу?
Почему я думаю, что отношение к суккубу было дурное?
Она не сбежала бы при первой возможности, если бы ей это нравилось.
Он не стал бы так грубо обращаться с женщиной, если бы с ней считался.
И то как он целенаправленно, не оглядываясь, тащит меня за руку по коридору общежития благородного факультета, понукая: «Ну давай, шевели ногами, мне некогда с тобой возиться» говорит о чём угодно, кроме хорошего отношения.
Мозг, похоже, предпочитает экстремальные ситуации, потому что решение приходит в тот момент, когда Берронзий заталкивает меня в нашу девичью гостиную мужского общежития.
– Подол задирай, – требует он и расстёгивает пиджак, хватается за брюки.
– Это потрясающе! – восклицаю я, глядя ему прямо в глаза, и во мне закипает магия. Я обхожу его по кругу, и Берронзий поворачивается следом за мной.
Так накопитель магии с почти пустым индикатором оказывается позади него, вне поля зрения.
– Что?! – потеряв терпение, резко спрашивает Берронзий.
Пока я сдерживаю магию, не вкладываю её в слова, не пропитываю магией пространство, чтобы оно не исказилось от моих слов:
– То, что вы хотите меня, жалкое создание, суккуба – это удивительно и потрясающе. – Но после этой фразы я тонким ручейком вливаю магию в слова и самого Берронзия. – Вы такой прекрасный. Вы самый восхитительный, вы достойны только самого лучшего, вы можете хотеть только самого восхитительного, самого лучшего.
Он застывает, осмысливая новую, искажённую магией реальность. Накопитель за его спиной нервно моргает индикатором почти полного наполнения. Несмотря на осторожность, магии я плеснула слишком много, и если продолжу, накопитель отстрелится, Берронзий это заметит и поймёт, что я его околдовываю.
Что‑то в его взгляде меняется. На место удивления приходит брезгливость:
– И точно ведь, ты всего лишь суккуб, – презрительно выдаёт он и выходит из комнаты.
А я выдыхаю с облегчением. Пусть сам себя любит такой «самый восхитительный»… А вот Котику настоящему или инкубу в его облике рядом с Берронзием свою самую‑самую восхитительность теперь лучше не доказывать, а то мало ли что.
***
Магический кристалл убрал нанесённые инфарктом повреждения сердца, восстановил лопнувшие при инсульте сосуды, растворил кровь, но у Гатанаса Аведдина, когда он является в свой белоснежный, как его одеяние, рога и волосы, кабинет в секторе Возмездие и знакомится с отчётами за прошедшие дни, возникает ощущение, что его снова хватит и инфаркт, и инсульт, а сверху всё это заполируется нервным срывом. Хотя, скорее всего, начнётся с нервного срыва, потому что…
Всё не так.
Всё просто катастрофически не так!
Леонхашарт сидит в тюрьме.
Анастасия находится неизвестно где.
А они – ключевые фигуры плана! Без истинной пары спасение Нарака невозможно!
Ещё двух невест упустили, а ведь они могли стать кому‑нибудь парой даже обычной, не истинной. Пусть не женихам с шоу, но кому‑нибудь могли. Да просто в деле пригодиться, у них же хороший магический потенциал. А теперь их нет!
В Эёране творится непонятно что! Последний отчёт его племянника Фазариса просто панический. Оказывается, в Эёране есть ещё одна потенциальная истинная пара – среди золотых драконов! Самых опасных тварей, которых Возмездию так и не удалось уничтожить. Агент Очарование пытается исправить прежние ошибки, но, по мнению Фазариса, ведёт себя слишком неосмотрительно. Её армия до сих пор не пробилась к спрятанной в сердце Пат Турина межмировой печати, а эёранская армия уже окружает Пат Турин и имеет все шансы выбить Очарование из этого стратегически архиважного места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
План, составленный тысячи лет назад, выпестованный многими поколениями Аведдинов, забравший жизни миллионов демонов, подходит к финальной стадии, может перейти на неё в любую секунду, а Гатанас не готов, Возмездие не готово, всё катится в какую‑то придуманную его предками Бездну!
Читая отчёты, он то и дело ловит себя на том, что у него дрожат руки.
Межмировая печать может вот‑вот оказаться во власти Нарака. Или перейти под защиту всех государств Эёрана. Возможно, на осуществление плана будут только часы, если не минуты.
Истинная пара должна быть наготове.
И Леонхашарт, и Анастасия.
Истинная пара, даже если они не слились окончательно, но уже ощутили друг друга, не расстанутся, не разойдутся по разным мирам. Их будет тянуть друг к другу…
Отдышавшись от приступа панического удушья, Гатанас придвигает к себе клавиатуру и открывает бланк приказа.
Полномочия Возмездия велики, но пользоваться ими стоит с умом, чтобы у Архисовета не возникло нестерпимого желания эти полномочия урезать.
Сейчас самое время ими воспользоваться, и властью Возмездия Гатанас Аведдин приказывает освободить Леонхашарта из тюрьмы, снять с него обвинения и избавить от слежки и любых попыток преследования.
Закончив с этим приказом, который наверняка вызовет множество вопросов и недовольных восклицаний, Гатанас Аведдин заставляет себя задуматься над практически личным обстоятельством.
Над тем, над чем он думать боится.
О возвращении его сына.
Видеокамеры зафиксировали, как он после помощи самому Гатанасу устанавливал бомбу под капот автомобиля Леонхашарта.
На возвращение Тайгероса Гатанас в глубине души всегда надеялся, но не ожидал, что это случится при таких диких обстоятельствах.
Зачем его сыну убивать архидемона, которого он даже не знает?
Или он хотел убить одного из истинной пары?
Как наследник Аведдинов, Тайгерос знает о проекте Возмездие всё. Абсолютно всё.
***
Леонхашарт, откинувшись на спинку дивана, вспоминает Настю на шоу. На подиуме. Её фигуру в окружении сверкания, будто поглощающую свет. Она шагала по радужному сиянию, словно сама прекрасная одушевлённая тьма Шааршем. Её гордый разворот плеч, вздёрнутый подбородок, кажущиеся чёрными глаза… В воображении Леонхашарт добавляет ей и её скрытые для выхода на подиум прекрасные рога.
Он настолько очарован этим восхитительным образом, что не замечает, как открывается железная дверь.
– На выход! – сообщает охранник, а глаза бегают из стороны в сторону и плечо дёргается. – Свободен.
– Совсем? – уточняет Леонхашарт с некоторым удивлением.
Он ожидал, что на него нападут в камере. Или похитят при перевозке между следственным изолятором и Архисоветом… Но отпускать?
Или хотят напасть в коридоре, ударить в спину? По нервному виду охранника такое вполне можно предположить. Или нашли способ, как убить вне тюрьмы и не хотят связываться с охранниками?
На миг, почти неуловимо и только частично, над плечом охранника проступает свисающий с потолка язык, и охранник снова дёргает плечом от прикосновения невидимого языка Саламандры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Так, ясно, нервный он не из‑за того, что ему меня убить приказали», – решает Леонхашарт, даже сочувствуя местным работникам: им не повезло, что коридоры и двери тут слишком широкие.
