Пауза.
– Ты хочешь, чтобы я не совал нос в твои дела? – осторожно спросил Гарри. – В смысле, я знаю, что ты предпочитаешь всё делать сама. И я стоял в стороне до тех пор, пока не узнал, что на тебя устроили засаду трое малолетних Пожирателей Смерти, чего я, если честно, не ожидал. Профессор Квирелл этого не ожидал. Я начал беспокоиться, не прыгнула ли ты выше головы, и потом, Гермиона, без обид, но засада из сорока четырёх хулиганов – это такая ситуация, с которой никто не справится без помощи. Вот почему я и подумал, что тебе понадобится помощь в этот…
– Нет, здесь всё нормально, – перебила Гермиона. – Мы действительно прыгнули выше головы. Пожалуйста, следующее предположение, мистер Поттер.
– Э… – протянул Гарри. – То, что сделала Трейси… тебя шокировало?
– Шокировало, мистер Поттер? – в её голосе появились ядовитые нотки. – Нет, мистер Поттер, мне было страшно. Я была в ужасе. Я бы не хотела признаться, что боюсь драконов каких-нибудь, – люди могут решить, что я трусиха, – но когда вдалеке звучат голоса, кричащие «Текели-ли! Текели-ли!», и из-под всех дверей начинает рекой течь кровь, вполне нормально испугаться.
– Прости, – сказал Гарри с искренним сожалением. – Я думал, ты поймёшь, что это я.
– И все мы так сильно испугались лишь потому, мистер Поттер, что вы не спросили разрешения! – вопреки её намерениям, Гермиона снова повысила голос. – Ты должен спрашивать меня, прежде чем устраивать такие фокусы, Гарри! Ты должен был сказать совершенно конкретно: «Гермиона, можно я сделаю так, чтобы кровь текла из-под дверей?» В таких делах важно упоминать все мелочи!
Мальчик на ходу потёр шею.
– Я… если честно, я просто подумал, что ты бы наверняка сказала «нет».
– Да, мистер Поттер, я могла бы сказать «нет». В этом весь смысл спрашивать разрешение, мистер Поттер!
– Нет, я в том смысле, что тебе пришлось бы сказать «нет», вне зависимости от того, что тебе хотелось бы сказать на самом деле. А потом бы вас всех избили, и я был бы виноват, потому что спросил разрешения.
Брови Гермионы удивлённо вздёрнулись. Она прошла несколько шагов, пытаясь осмыслить сказанное.
– Что? – наконец спросила она.
– Ну… – протянул мальчик. – Я хочу сказать… ты же Солнечный генерал. Ты не можешь разрешить мне пугать людей, даже хулиганов, даже чтобы спасти друзей от избиения. Ты могла бы сказать «нет», и потом пострадала бы. А теперь ты можешь честно говорить всем, что ничего не знала и это не твоя вина. Вот почему я не предупредил тебя.
Гермиона остановилась и развернулась к Гарри лицом к лицу, вместо того чтобы просто повернуть к нему голову. И с осторожностью сказала:
– Гарри, тебе нужно прекратить придумывать хитроумные поводы для совершения глупостей.
Брови Гарри взлетели вверх. После небольшой паузы он ответил:
– Дело в том… Я понимаю, конечно, что ты хочешь сказать, но всё-таки остаётся вопрос – может, это и впрямь хорошая идея, а не только хитроумная…
– Я понимаю, почему ты сегодня сделал то, что сделал, – перебила его Гермиона. – Но я хочу, чтобы ты пообещал, что с этого момента ты всегда будешь спрашивать у меня разрешения, даже если придумаешь причины, по которым этого делать не стоит.
Молчание затянулось, и у Гермионы упало сердце.
– Гермиона… – начал Гарри.
– Почему? – отчаяние уже переполняло Гермиону. – Что в этом такого ужасного? Тебе нужно просто спросить!
Гарри очень серьёзно смотрел на неё.
– Кого из ЖОПРПГ ты стараешься защитить больше всех, Гермиона? За кого ты сильнее всего боишься, когда дело доходит до драки?
– За Ханну Аббот, – без раздумий ответила Гермиона и почувствовала себя немножко неуютно, ведь Ханна старалась изо всех сил и делала успехи…
– Как тебе понравится идея доверить кому-нибудь ещё – например, Трейси – окончательную ответственность по защите Ханны? Если ты узнаешь, что Ханна вот-вот попадёт в засаду, и у тебя будет план, как защитить её, понравится ли тебе идея позволить Трейси решать, использовать этот план или нет?
– Ну… нет? – озадаченно ответила Гермиона.
Мальчик-Который-Выжил, не мигая, смотрел ей прямо в глаза.
– Оставишь ли ты за Ханной последнее слово, принимая решения об её защите?
– Я… – начала Гермиона и осеклась. Странно, она знала, как должна ответить на этот вопрос, но при этом понимала, что этот ответ на самом деле неверный. Ханна изо всех сил старалась доказать, что она не боится – даже когда это было не так, – и было легко представить, как пуффендуйка может перестараться…
Тут Гермиона поняла, на что намекает Гарри.
– Ты думаешь, я похожа на Ханну?
– Не совсем… – Гарри запустил пальцы в свои растрёпанные волосы. – Послушай, Гермиона, что бы ты предложила сделать, если бы я тебя предупредил о засаде из сорока четырёх хулиганов?
– Я бы поступила ответственно и рассказала бы профессору МакГонагалл. И предоставила бы ей с этим разобраться, – твёрдо ответила Гермиона. – И в этом случае не было бы тьмы, кричащих людей, ужасного синего света…
Но Гарри только помотал головой.
– Это не ответственное поведение, Гермиона. Это поведение того, кто исполняет роль ответственной девочки. Да, я думал обратиться к профессору МакГонагалл. Но она предотвратила бы катастрофу лишь один раз. Скорее всего, даже до начала беспорядков, например, дав хулиганам понять, что всё знает. Если бы хулиганов наказали только за то, что они что-то планировали, наказанием было бы снятие баллов с факультета или, в самом худшем случае, день отработок. Ничего такого, что бы действительно их испугало. А потом хулиганы повторили бы попытку. Меньшим числом, с лучшей конспирацией, так, чтобы даже я не узнал. Они могли бы устроить засаду только на одну из вас. У профессора МакГонагалл нет полномочий на устрашающие действия, которые позволили бы защитить тебя, и она не станет превышать свои полномочия, потому что на самом деле она не ответственна.
– Профессор МакГонагалл не ответственна? – недоверчиво переспросила Гермиона. Она упёрла руки в бока, буравя его взглядом. – Ты спятил?
Мальчик даже не моргнул.
– Наверное, это можно назвать героической ответственностью, – уточнил Гарри Поттер. – Она не похожа на обычную ответственность. Ответственность героя означает: если что-то случилось – не важно что – во всём всегда виноват ты. Даже если ты сказал профессору МакГонагалл, за то, что произойдёт, отвечает не она, а ты. Школьные правила – не оправдание, то, что у руля кто-то другой, – не оправдание, даже то, что ты старался изо всех сил – не оправдание. Оправданий вообще не существует, ты должен сделать дело несмотря ни на что, – лицо Гарри посуровело. – Именно поэтому я сказал, что ты мыслишь безответственно, Гермиона. Героиня не должна думать, что её работа закончена, когда она сказала профессору МакГонагалл. Это всё равно, что подумать: если избили Ханну – это нормально, потому что я в этом не виновата. Быть героиней означает, что твоя работа не закончена, пока ты не сделала абсолютно всё, чтобы остальные девочки были в безопасности навсегда, – в голосе Гарри звенела сталь, которая появилась в тот день, когда Фоукс оказался на его плече. – Нельзя думать, что если ты следовала правилам, то ты выполнила свой долг.
– Мне кажется, – спокойно сказала Гермиона, – что мы по-разному смотрим на некоторые вещи, мистер Поттер. Например, кто из вас, ты или профессор МакГонагалл, более ответственен, и нормально ли для ответственного человека заставлять людей бегать и кричать, и насколько верна идея следовать школьным правилам. И то, что мы разошлись во мнениях, мистер Поттер, не означает, что за вами осталось последнее слово.
– Ну, – сказал Гарри, – ты спросила, что такого ужасного в том, чтобы просить у тебя разрешения, и это был удивительно хороший вопрос, так что я заглянул в свой разум и вот что выудил. Мне кажется, на самом деле я боюсь того, что, если Ханна окажется в беде и я придумаю план для её спасения, который покажется странным, тёмным или ещё каким-нибудь, ты можешь не учесть последствий для Ханны. Возможно, ты откажешься от героической ответственности, которая заключается в том, чтобы придумать какой-нибудь способ её спасти, какой угодно, несмотря ни на что. Вместо этого ты исполнишь роль Гермионы Грейнджер, благоразумной когтевранской девочки, и в этой роли ты машинально ответишь отказом, не важно, есть ли у тебя план получше. И тогда сорок четыре хулигана будут по очереди избивать Ханну Абботт, и в этом буду виноват я, поскольку я знал, пусть я и не хотел, чтобы история пошла по такому пути, потому что я знал. Даже если я и не хочу, чтобы реальность была такой, я знал, что так всё и будет. Я убеждён, что это и был мой тайный, безмолвный, невыразимый страх.
