— Вам сюда, — лицо Розалии буквально светится от счастья. — Отец ожидает вас в гостиной.
Она специально держится позади, чтобы скрыть свои эмоции. Но зачем? Странное воспитание у служанок, однако.
— Ага. Просто задумался немного, — вру я и сворачиваю налево.
Захожу в просторную комнату с высокими потолками. На одном из трёх диванов сидит темноволосый мужчина и курит сигару. Замечаю на столе наполненный стакан и бутылку виски.
— Коля, как же я рад, что ты очнулся! — поворачивается он.
— Папа… — испытываю сильный дискомфорт, произнося это слово.
Отец встаёт с дивана и идёт ко мне. И это именно батя, ведь ему на вид лет сорок, а его схожая с моей физиономия весит в коридоре второго этажа.
Получается, как только ты становишься бароном, тебя «вешают» на стену. А я почему-то думал, что только после смерти.
— Ну иди сюда, сынок, — отец убирает изо рта сигару и обнимает меня.
Сегодня у меня день обнимашек… Странное чувство, ведь он считает меня своим сыном, а по факту мы почти ровесники.
Он похлопывает меня по спине, отдаляется и начинает осматривать с ног до головы.
— Хорошо быть дома, — нарушаю недолгое молчание.
— Розалия, почему мой сын вынужден ходить с гипсом на ноге?! — он повышает голос.
— Пап, не ругай её. Она хотела помочь, но я отказался, — моментально отвечаю, чтобы бедная девушка не отложила кирпичей. — Мужик я или как? Сам, что ли, не дойду?
— Хм… — отец щурится. — Не узнаю я тебя, Коля, ой не узнаю… Не подменили ли тебя часом?
— Ага, инопланетяне, — дважды киваю. — Но там такая нереальная история…
— Ещё и чувство юмора появилось? — он выдавливает парочку смешков. — Точно подменили!
— А если серьёзно… — делаю многозначительную паузу. — Ты ведь знаешь, что произошло?
— Знаю. Давай присядем, — отец показывает на диван и идёт первым. — Розалия, можешь быть свободна.
— Слушаюсь, Ваше Благородие, — девушка кланяется и покидает гостиную.
— В общем, дело такое… — ковыляю к дивану и сажусь напротив огромного телевизора. — После распределения по факультетам у меня окончательно сорвало баш… То есть мне было очень плохо.
Как же сложно воздерживаться от использования сленга… Вот батя удивится, если я по фене начну базарить.
— После попадания к нулям жизнь не заканчивается, — подбадривает отец и отпивает из стакана.
Я бы тоже бахнул грамм двести, но вместо этого приходится играть праведного дурочка. Ну ничего, недолго осталось: всего то и нужно, что убедить отца, а там всё пойдёт по накатанной.
— Короче, я нажрался таблеток… Но даже вспоминать об этом не хочу, ведь суицид — чистой воды идиотизм.
— Ох, Коля, Коля… — тяжело вдыхает отец и корчит недовольное лицо.
— В общем, я не помер, как видишь, но начались проблемы с памятью.
— Это я уже понял, — он затягивается и выпускает дым в другую сторону. — Когда ты посмотрел на меня, то мне показалось, что не узнал родного отца.
— Ничего с собой поделать не могу… — демонстративно опускаю глаза. — Всё приходится схватывать на ходу.
— Так тебя легко могут обмануть, поэтому нужно заняться твоей памятью. Спрошу у Лены, когда проснётся. Наверняка есть какое-то действенное средство.
— Пап, — меня аж передёргивает. — Мне так больше нравится. Можно сказать, что я заново родился. Я не думаю, что был тем сыном, о котором ты мечтал.
— Коля, что ты такой говоришь? — возмущается отец и делает пару глотков дорого виски. — Я не перестану тебя любить, каким бы сыном ты ни был.
Внутри меня вот-вот взорвётся атомная бомба. Передо мной сидит незнакомый человек и играет роль моего отца, который давно умер… От когнитивного диссонанса у меня физически нагревается черепушка, а затылок так и вовсе горит.
Нет, я не могу просто так взять и выбросить из памяти свою жизнь. А если бы и мог, то это бы не особо помогло, ведь Алферов Алексей Сергеевич для меня — это левый мужик, который считает себя моим отцом.
Ух… Надо собраться и додавить!
— Скажу честно, — обычно после этих слов начинается враньё. — Я убил нескольких человек, убегал от полиции, прятался в ящике, пережил погоню со стрельбой… Эта череда суровых событий сильно на меня повлияла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это понятно, — отец кивает.
— Можно сказать, что я стал другим человеком. А частичная потеря памяти только всё усугубила.
— Так давай обратимся к Лене…
— Но мне нравится то, кем я стал, — перебиваю отца. — Теперь я могу постоять за себя. Да какой там постоять, я теперь и сам могу нагнуть, кого захочу!
— Непривычно слышать от тебя такие слова, но ладно. Я знаю какого это, когда против тебя целый мир. Если хочешь заново прожить эту жизнь, то я не имею ничего против. Но будь осторожен, ибо найдутся люди, который захотят воспользоваться твоими пробелами в памяти.
— Я это учту, спасибо за совет.
— Ну, что мы всё о плохом, да о плохом, — он берёт в руки пульт от телевизора. — Я тут тебе подарочек приготовил. Уверен, что ты будешь в восторге.
— Я заинтригован.
— Это запись вечерних новостей, — отец включает телек и нажимает на плей. — Маленькая победа в большой войне.
С экрана начинает вещать ведущий:
— Срочные новости! Полчаса назад по подозрению в совершение тяжкого преступления задержан и доставлен в следственный изолятор декан факультета иной магии Громов Леонид Юрьевич…
— Да ладно! — вырывается у меня.
— Смотри дальше, — отец улыбается и наливает виски себе.
— Ранее доводилась информация, — продолжает ведущий новостей, — что Алферов Николай Алексеевич объявлен в розыск с наградой в один миллион рублей. Сообщаем, что полиция сняла с данного гражданина все обвинения из-за отсутствия состава преступления.
На экране появляется моё фото с улыбкой до ушей и надписью: «Невиновен».
— Вот те раз… — не верю своим глазам.
— Также в нашу редакцию попала информация от источника близкого к Секретной Службе, что проводится проверка в отношении графа Уральского сектора Громова Дмитрия Юрьевича, родного брата задержанного. Декана РАМИ подозревают в подстрекательстве к убийству аристократа и даче ложных показаний. А на Дмитрия Юрьевича возбуждено уголовное дело за организацию преступного сообщества.
— И что теперь будет? Их обоих посадят?
— Вашего декана да, а вот Его Сиятельство, — отец произносит последние слова с нескрываемым отвращением. — С ним всё сложнее. Но ты не переживай, мы его додавим. Этот урод не знает, на кого нарвался.
— Буду рад помочь.
— Ох, Коля, это не твоя война. Тебе ещё доучиться надо. Кстати, можешь показать свой Дар?
— Конечно, — создаю «Орла» с обычными патронами. — Пятидесятый калибр — самое то!
— Ты теперь и в оружие разбираешься? — отец с интересом разглядывает новенький ствол.
— Пришлось подразобраться.
— Шикарный Дар! Подожди, так ты, получается, призыватель, как и я. Надо будет поговорить с новым деканом, чтобы тебя перевели…
— Кстати, пап, — опять вздрагиваю. — Та девушка, Анжелика. Она мне очень помогла. Скажу честно, я бы без неё не справился…
— Погоди! — восклицает он. — Это что? Прорыв?
— Ну да.
— Только стал неофитом, а уже совершил прорыв?! Вот это да! Я думал, что Марина у нас умница, а ты, оказывается, тоже непальцем делан! Я теперь даже не знаю, кому из вас больше повезло.
— К слову о прорыве, если бы не Анжелика, я бы умер.
— Сыворотка?
— Она самая.
— Понятно… Так к чему ты клонишь?
— Я считаю, что было бы правильно отблагодарить эту девушку. Она такого натерпелась, ты даже не представляешь.
— Согласен, и чего же она хочет? Денег?
— Нет, у неё довольно специфическая просьба. Сейчас она куратор неофитов, а хочет стать учителем истории.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хм… Назначить её просто так не получится, но я могу посодействовать, чтобы её допустили до квалификационного экзамена на пост учителя. Всё-таки в РАМИ по блату не устраиваются. Но если она талантливая и сможет пройти отбор, то почему бы и нет?
