Картина, представшая перед Этьеном, была прекрасна – треугольный венерин холмик, опушённый курчавыми волосками.
Граф не смог сдержать усмешки - это точно не Розалин. У его жены волосы в этом месте были гораздо темнее. Теперь не оставалось никаких сомнений, что он прав.
Рука его как будто сама нырнула в разрез на женском белье, коснулась нежной кожи, приласкала…
Женщина под его рукой беспокойно зашевелилась и застонала, а потом произнесла его имя, словно позвала:
- Этьен…
Это было самой сладкой музыкой – в сто раз лучше, чем когда незнакомка в облике Розалин напевала вечером в гостиной. Этьен наклонился над женщиной и легко подул ей на лоб - чтобы прогнать кошмары. Так делала его мать, когда он был маленький. Он сам был поражен той нежностью, что почувствовал к мошеннице, и это не особенно ему понравилось.
Но в вырезе ее ночной рубашки виднелся краешек белой груди, и Этьен вмиг забыл про недовольство. Он оставил такое желанное место между чуть разведенных женских ног, и осторожно потянул ворот, открывая женскую грудь уже полностью. Два белоснежных холмика показались в лунном свете – такие невинные и такие соблазнительные, они словно приглашали их приласкать.
Этьен не смог устоять и накрыл один холмик рукой, слегка сжав и погладив. И сразу же почувствовал, как отвердел сосок, уткнувшись ему в ладонь. Этого оказалось достаточно, чтобы потерять голову. Припав к изголовью постели, граф поцеловал спящую женщину в губы. Поцеловал, забыв о благоразумии, полностью поддавшись страсти.
Женщина не открыла глаз, но ответила на поцелуй – медленно, словно нехотя. Продолжая ее целовать, он ласкал ее груди – сдавливал, поглаживал, щекотал напрягшиеся соски, и умирал – как хотелось большего.
В этот миг Розалин была забыта, а вместе с нею – развод, столица и ралли, которое предстояло выиграть. Все перестало существовать, кроме женщины, которая только что назвала его по имени.
Он удвоил пыл, пытаясь проникнуть языком в ее рот, чтобы снова ощутить сладость поцелуя – сладость нежную, такую опасную…
Но лже-Розалин вздрогнула, открыла глаза и взвизгнула, забившись под ним.
- Тише, тише… - зашептал Этьен, прижимая ее к постели. – Не узнала своего мужа?
- Как вы… как вы вошли?! – она пыталась оттолкнуть его, но почему-то не слишком энергично. И упиралась ему в плечо ладонью, как будто гладила.
- Как вошел? – давая ей время, чтобы прийти в себя, Этьен отстранился, скидывая пиджак и рубашку, а потом принимаясь за поясной ремень. – Открыл к чертям крючок – и вошел. А что тебя удивляет?
- А сейчас что делаете? – прошептала она, садясь в постели.
- А сейчас раздеваюсь, потому что ночь и надо спать, - ответил Этьен, глядя в глаза мошенницы – чертовски красивые глаза. Особенно когда луна отражается в них.
Женщина то ли ахнула, то ли всхлипнула и прижала руку к сердцу. Обнаружила, что рубашка на груди расстегнута, и проворно схватила одеяло, чтобы прикрыться.
- Не надо, - приказал Этьен. – Я уже все видел. И даже все трогал, - он уже избавился от обуви и штанов и улегся в постель, пытаясь забраться под одеяло, которое скромница прижимала обеими руками к себе.
- Вы… меня… - она была потрясена и едва выговаривала слова. – Это вы меня…
- Это я тебя целовал, - подсказал ей Этьен. – А что такое? Разве муж не может поцеловать жену? И приласкать ее? – он потянул одеяло сильнее, и оно постепенно выскальзывало из ее рук. – А ты не хочешь приласкать меня? – продолжал он искушать. – Как в прошлый раз?
Взгляд ее заметался из стороны в сторону, она облизнула губы, и Этьен мысленно поздравил себя с маленькой победой – конечно, ей хотелось. Только она боялась… Но почему?.. Если пришла заменить Розалин, то должна была быть готова заменять ее и в постели. К чему разыгрывать скромницу? Розалин никогда не отказывалась покувыркаться в кровати, и если взялась играть ее роль…
- Ну же, - подбодрил он ее, все-таки забираясь под одеяло и притягивая ее к себе, обняв за талию. – Сделай, как в прошлый раз. Ты же видишь, я уже на пределе. Все быстро закончится, и будем спать сладко, как ангелочки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он и в самом деле уже был возбужден до крайности. Член торчал и просил удовлетворения, а мошенница все притворялась недотрогой. Можно было просто взять ее за руку и прижать к себе, но Этьену хотелось, чтобы она сделала это сама.
В прошлый раз он почти напал на нее. Но ведь он был уверен, что перед ним Розалин! А для нее эти любовные полуигры были сущей ерундой. Эта же ведет себя так, словно…
Он не успел додумать эту абсурдную мысль, потому что в это время его горящего члена коснулась прохладная ладонь.
Этьен не сдержал стона, дернувшись всем телом ей навстречу, и лже-Розалин тут же отпустила его, перепугавшись еще больше, чем когда обнаружила в постели рядом с собой.
На этот раз граф не смог сдержать стона разочарования:
- Куда? – только и выдохнул он.
- Вы пугаете меня, - прошептала она.
- Клянусь быть паинькой, если ты займешься мной, - пообещал он. – Притворюсь спящим красавцем из зачарованного леса, только не останавливайся.
Ему показалось, что она усмехнулась, хотя это могла быть всего лишь неверная игра теней. Но в следующее мгновение она легко толкнула его ладонью в грудь, призывая лечь на спину, и Этьен подчинился. Лже-Розалин легла рядом, избегая, все же, соприкасаться с ним телами, и снова обхватила его ноющий член, легко пробежавшись от основания до самого верха.
Этен закусил нижнюю губу, сдерживая стон. Он сейчас, вообще, боялся пошевелиться, чтобы не вспугнуть. Она начала ласкать его, как в прошлый раз – повторяя все движения старательно, словно примерная ученица. Даже лицо ее было сосредоточенным, почти строгим, и между бровей залегла едва заметная морщинка.
Женская рука двигалась все смелее, все быстрее, и Этьен подавался вперед бедрами, мечтая, чтобы она сдавила его посильнее, и не рукой, а кое-чем другим…
Лже-Розалин посмотрела на него взволнованно, и спросила прерывистым шепотом:
- Почему вы так стонете? Вам… настолько нравится?..
- Я с ума схожу, - признался Этьен. – Только не останавливайся, умоляю.
В ответ она всхлипнула, втянув в себя воздух. Она была возбуждена не меньше, даже, возможно, больше!..
Она засновала рукой еще быстрее, но в этот раз этого было мало, очень мало…
- Скажи, что любишь меня, - попросил Этьен, впиваясь взглядом в лицо, такое похожее и непохожее на лицо другой, которую он знал. – Просто скажи!..
Она глубоко вздохнула и произнесла, запинаясь, ни на секунду не замедляя движения:
- Люблю… вас…
- Этьен, - подсказал граф.
И она послушно повторила:
- Этьен…
Он коснулся пальцем ее губ – хотел только дотронуться до нее, поймать те слова, что слышал совсем от другой – от Розалин. Но Розалин лгала, когда клялась в любви, и эта тоже лжет, лжет во всем… И все же…
Но женщина поняла его жест по-своему, и послушно приоткрыла рот.
С таким искушением невозможно было бороться, и Этьен скользнул пальцем между ее губ, тут же ощутив бархатистое тепло ее языка.
Это было слишком, и выдержать это не было сил.
Позабыв обо всех обещаниях, граф повалил обманщицу на подушки, разводя ей ноги и намереваясь взять ее одним крепким толчком.
Но вместо сладострастных вздохов и стонов, и покорности он встретил такое яростное сопротивление, что опешил – женщина вцепилась ему в волосы и вывернулась из-под него с такой силой, что он не удержал ее.
Она ускользнула, как змея, бросаясь вон с кровати, но в последнее мгновение Этьен опомнился и поймал беглянку за щиколотку, подтянув к себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Далеко собралась? – почти зарычал он, перевернув ее на спину и задирая ей ночную рубашку до самого пояса. – Муж еще тебя не отпускал!
Лже-Розалин брыкалась, как дикая кобылица, она не кричала и не звала на помощь, но боролась так отчаянно, словно спасала собственную жизнь.
- Разобиделась, что я не приласкал тебя? – догадался Этьен и мигом забросил ее ноги себе на плечи, приникая поцелуем к тому самому месту, которое разоблачило мошенницу.
