— Отличный план! Только тогда давай ты представишься, меня никто не знает, а у тебя… это… журнал.
— Полезная штука, да?
— Ну… Вынуждена признать, что временами — да.
— В данном случае не факт, что сработает. Но попробовать можно.
В общем-то, они и попробовали.
В будке на посту встретили их довольно спокойно, хотя и без излишнего ажиотажа. Лукин как руководитель журнала, который нет-нет, да и на слуху, впечатление произвел. Капитан полиции, возомнивший себя, видимо, тоже большим начальником, важно крутил в руках шариковую ручку и сверлил вошедших незваных гостей взглядом.
— И за что удостоены чести такой? — спрашивал он.
— У нас в журнале выйдет серия очерков, — неторопливо заговорил Егор, устраиваясь на стуле перед хозяином кабинета. — С некоторыми сравнительными штрихами о работе полицейских в столице, в областях и на периферии. Я считаю, что в провинции это больше энтузиазм, чем в центре. А вы?
— Этак сразу? Может, кофе?
— Можно и кофе, — согласился Лукин, достал из внутреннего кармана куртки фляжку и поставил между собой и капитаном.
— И к кофе, — усмехнулся тот, включая чайник. Потом подхватился с кресла, достал чашки и высыпал в блюдце жменю конфет из ящика в столе.
Руська, приподняв бровь, наблюдала за обоими. Потом негромко проворчала:
— Ясно, за рулем весь день я.
— Женщины! — фыркнул Лукин и многозначительно посмотрел на полицейского. — Так как? Расскажете что-нибудь интересное?
— А вы спро́сите что-нибудь интересное? — рассмеялся капитан. — Потому как я против энтузиазма, я за профессионализм. Особенно в нашем деле.
— А я тоже! Но там, где профессионализм не вознаграждается в полном объеме, начинается энтузиазм.
Лицо капитана на мгновение застыло — как было, с улыбкой на губах. Потом он деловито достал кофе, насыпал в чашки и проговорил:
— Если вас интересует тема коррупции в органах, то, боюсь, ничем помочь не могу. Не там рыскаете.
— Не интересует! — торопливо заверила Руська.
— Ваши намеки об энтузиазме — это не по адресу!
— Тема коррупции давно избита и малопривлекательна с точки зрения аналитики, — начал новый виток убалтывания Егор. — Но вот что-то… из настоящего… рабочего процесса. Например, задержание. Чем вы руководствуетесь — только ориентировками или интуиция тоже имеет значение?
В этот момент без стука приоткрылась дверь, и в образовавшуюся щель просунулась лохматая голова.
— Товарищ капитан, — заговорила она человеческим голосом.
— Что там еще?
Парень с погонами младшего лейтенанта замялся, продолжая торчать в дверном проеме, посмотрел на чужаков и выдал:
— Вам бы это… самому… там, на улице…
— Срочно?
— Да! Там это… Ерофеев. За вами послал.
— Да твою ж мать! — рявкнул капитан и быстро глянул на Лукина: — Ну вы видите? Обождете?
— Конечно, — кивнул Егор. — Мы не торопимся. А поговорить ведь есть о чем, верно?
— Значит, ждите. Андрей, тут посиди, кофе им налей! — и с этими словами капитан пулей вылетел из кабинета.
Младший лейтенант по имени Андрей уставился на гостей. Неловко улыбнулся, пробормотал что-то вроде: «Сейчас кофе». И ломанулся к чайнику, успевшему к тому времени отключиться. Через полминуты чашки стояли перед Лукиным и Росомахой.
— Я не знаю, где у него сахар, — виновато оправдывался он.
— Обойдемся, — рассмеялась Руслана, — конфеты есть, да, Егор Андреевич?
Лукин снова кивнул и уткнулся носом в блюдце.
— Тебе «Коровку» или «Южную ночь»?
— «Коровку». А вы к нам не присоединитесь? — она глянула на младшего лейтенанта и подмигнула ему.
— Не положено, — усмехнулся он и отошел к двери, став у порога, совсем как часовой на посту.
Руська только пожала плечами, развернула конфету, протянутую Лукиным, и сунула ее в рот. Поерзала на стуле, отпила горячий кофе, чуть присёрбнув. И снова повернулась к служивому, видимо, собираясь вцепиться в него мертвой хваткой. Росомаха может убить добычу, которая превышает ее размеры в 5 раз, но при условии достаточно глубокого снежного покрова. Хищник охотится на северных оленей, косуль, маралов и даже лосей. Правда, атакует она чаще молодых, больных или ослабленных голодом зверей. Младший лейтенант вполне тянул на «молодое» животное, потому, как она верно про себя отметила, большой проблемы из себя не должен был представлять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Минут на десять, успеть бы», — смекнула про себя Росомаха и широко ему улыбнулась.
— Часто у вас здесь такое бывает, чтобы Ерофеев, да чтобы срочно?
— Всяко бывает.
— И часто серьезно?
— Если честно, то не очень, — парень вздохнул. — Вот однажды это… думал, повезло.
— И чего? Не повезло?
— Неа.
— Может, конфету, лейтенант? — подал голос Лукин.
— Я б лучше пирожок. Мне сегодня мама собрала. А я тут…
— Я б тоже лучше пирожок.
— Мужчины! — красноречиво закатила глаза Росомаха. — Лишь бы пожрать!
— А че плохого? — искренне удивился парень. — Не, иногда совсем не до еды. Вот как это… в тот раз.
— Так а что было-то? — Руська отправила в рот следующую конфету и медленно скатала пальцами из фантика шарик.
— А велели нам все грузовики тормозить. Ну мы это… остановили там один. Доки в порядке — памперсов полный фургон. Отпускать решили. А Айгар как взбесился. Это собака у нас, пограничник-пенсионер, — рассмеялся собственной шутке парень, от чего лицо его стало совсем детским.
Росомаха засмеялась тоже и по-дурацки бросила шарик из фантика в Лукина. Тот ударился о его плечо и отскочил обратно на стол.
— В яблочко! Почуял что-то? — спросила она.
— Айгар обучен на пассивные сигналы, — слова младшего лейтенанта сопроводились ответным полетом шарика из фантика с не менее точным попаданием. — А тут ложится и ложится вокруг машины… И не слушает никого. Ванька, кинолог его, зовет-зовет. А Ерофеев так вообще оттащить пытается. А Айгар кааак зарычит. Мы раньше и не знали, что он рычать умеет…
— Ого! Контрабандой попахивает, — хмыкнула Росомаха. — Так… а водила чего?
— Ну… как обычно. Сначала права качал, потом звонить начал.
— А вы хоть открыть машину требовали?
— Требовали, — протянул парень. — Только сейчас все умные. «Не имеете права», — говорят.
— Быкуют! — согласилась Руська. — Отпустили?
Лукин фыркнул, а Андрей утвердительно кивнул.
— И долго мариновались с ним?
Парень задумался.
— Может, около часа. То, сё… Потом капитан явился, велел отпустить.
— Этот ваш? — Руслана кивнула на дверь.
— А какой же ж еще!
— Ясно. А это когда было-то? Давно?
— Ну где-то месяц назад, наверное.
— В десятых числах?
— Угу.
— А номер машины не помнишь? — вцепилась в него всеми клыками и лапами Росомаха, забыв и про конфеты, и про кофе.
— А вам зачем? — вспомнил про бдительность младший лейтенант.
— Ну… — Руська широко улыбнулась, бросила быстрый взгляд, гласящий S.O.S., на Лукина и снова вернулась к мелкому лейтенанту. Контакт терять нельзя: — Понимаете, мы ищем всякие интересные случаи из жизни полиции. Если что-то выгорит, получится целое журналистское расследование. Мы и про вас напишем, верно, Егор Андреевич?
— Обязательно напишем, — подтвердил Лукин. — Вам экземпляр пришлем, с курьером.
— Вам же и самому интересно, что там было, да? — продолжала гнуть свое Росомаха. — А вдруг все-таки вы правы, и вам тогда почти повезло?
— Памперсы там явно вряд ли были, — выдал парень задумчиво. Вынул из кармана блокнот и, написав несколько цифр и букв, протянул Руслане. — Вот.
— Вау! — только и выдохнула она, едва листок оказался у нее в руках. Потом взглянула на лейтенантика и снова улыбнулась: — Вот это память!
Восхищаться ей пришлось недолго. Равно как и чувствовать себя почти что всемогущей. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в кабинете снова появился капитан. Начальство выглядело злым, уставшим и едва ли и на десятую долю таким же гостеприимным, как десятью минутами ранее. Глядя на младшего лейтенанта, неизвестно на каком этапе «схватки» расположившегося в его кресле — и едва ли кто заметил, как это случилось, включая парня, он сердито зыркнул глазами и недовольно спросил:
