Эдак просто задавать подобный вопрос она еще рискнула. А вот ответа ждала, почти по-кошачьи пригнув уши.
— Не бросать же тебя под танки.
Руслана хлопнула ресницами — неожиданно длинными, хоть и светлыми. По лицу ее расползлась улыбка, которую подавить попросту не смогла.
— Предупреждаю сразу, — заговорила она снова. — Фиг он расколется, скорее всего, сходим вхолостую. Но это хоть что-то.
— Посмотрим, — кивнул Егор. — Родители будут?
— Папа точно заявится.
— И какова будет моя легенда?
— Быть моим другом тебя устроит? В моем случае это правдоподобно.
— Устроит, — согласился Лукин.
— Ну и отлично, — кивнула Руслана. — По идее припрутся друзья и родственники, мы постараемся быстренько улизнуть. В моем случае это тоже нормально. Я всегда рано сбегаю с таких сборищ.
— И какой дресс-код предпочитают твои друзья на подобных сборищах?
Росомаха на мгновение зависла. Не объяснять же Лукину, что последний раз явилась на пьянку к крестному в сопровождении Кольки Гуржия года два назад, перед самой Африкой, а в старом свитере и с давно не стриженной головой он едва ли задавался вопросом дресс-кода.
— Сильно не старайся, — выпалила она и тут же прикусила язык — этому экземпляру и не надо стараться, даже с утренней щетиной и не умытый он выглядит раз в пять лучше нее. — Можно без галстука.
Глава 4
То, что она сама весь остаток дня придирчиво изучала собственный гардероб в надежде выудить из него хоть что-то, в чем сможет смотреться рядом с Лукиным более-менее органично, было естественно, хотя именно в этом Руслана ни за что не призналась бы. Нет, конечно. На самом деле, просто она девочка. Иногда девочкам хочется нормально выглядеть. В последнее время Росомаха ловила себя на мысли, что, может быть, в чем-то окружающие и правы. Это в Африке она могла позволить себе что угодно. Дома приходится заставлять людей воспринимать себя всерьез.
Этот вялый рассудифилис вертелся в голове всю ночь и все следующее утро. Ужин с Лукиным завершился весьма буднично. Они условились, что он заедет за ней, чтобы вместе отправиться в ресторан, она благополучно доела свою лазанью, залив ее кофе и закусив печенькой. Больше не целовались. В смысле, Руслана решила повременить с инициативой, не имея к ней никаких предпосылок. Егор вопросов личного характера не задавал и желания подсесть к ней ближе не обнаружил. Потому вариантов у нее, собственно говоря, не осталось. Только в мыслях творился разброд, а мозги превращались в натуральный кисель.
Запретив себе вспоминать собственную идиотскую выходку, на следующий день Росомаха со всей ответственностью просидела до обеда в интернете, изучая расположение оптовых баз вокруг Винницы, деятельность министерства обороны и экспортные операции, которые замешаны на перевозках морем. Все эти разрозненные данные никак не желали складываться в общую картину. И к обеду она уже почти сердилась, понимая, что находится в информационном тупике. Зацепиться не за что.
После трех отправилась собираться.
В итоге почти к шести часам вечера обнаружила себя перед зеркалом со слегка завитыми волосами, отброшенными на одну сторону, отчего чуть прикрытая золотистыми прядями зеленая змейка на голове забавно закручивалась в локон, в джинсах с дырками — совсем почти приличных, если не считать тех самых дырок, и в светлой блузке с газетным принтом. Ресницы — о, ужас! — были чуток подкрашены. На открытом ухе задрых приличный такой медный дракон — весьма кстати нашелся необычный кафф еще со студенческих времен.
Жизнь определенно выходила на новый виток, когда раздался звонок в дверь. На пороге, естественно, оказался Лукин, без галстука, как просили, и даже в джинсах, на этот раз — целых. Но в классическом пиджаке светло-серого цвета.
— Привет! — протянул он Руслане фиолетовую гортензию.
— Привет, — отозвалась она, забирая цветок. — Я почти собралась. Как дела?
— Без катастроф.
— Ну, катастрофы устраивать я специалист.
— На сегодня тоже планируешь?
— Я буду очень стараться, чтобы обошлось, — улыбнулась ему Росомаха, которая в эту самую минуту больше походила на Руслану Росохай, но никак не на прожорливого хищника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она действительно очень надеялась, что обойдется. За что кляла себя последующие часы в ресторане, где проходило торжественное сборище.
Лица все были привычные, знакомые, но тем хуже. У Шаповалова хотя бы можно спрятаться за тем, что она никого не знает за редким исключением. У Павла Анатольевича Загнитко присутствовал народ, известный ей едва ли не с пеленок. Начиная самими виновниками торжества и заканчивая Евгением Руслановичем Росохаем.
Если считать это отдельно взятым фактом, то проблемы как бы и не было — ну подумаешь, оказаться в кругу друзей и семьи. Если на подобное утверждение накладывается тот факт, что это первая подобная сходка после ее «Африки», то ситуация становится более напряженной. Но истинной бомбой — причем не замедленного, а незамедлительного действия — стало появление Русланы в компании мужчины.
Поправка: красивого мужчины.
Уточнение к поправке: слишком красивого мужчины.
Остаться незамеченными они не имели шансов.
— Рууууусенька, — едва увидав замаячившую поблизости пару, воскликнула супруга господина Загнитко, Людмила Владимировна, глядя вовсе не на «Русеньку», а на ее спутника, — какая молодец, что выбралась!
— С праздником! — пробурчала Росомаха, всучивая генерал-майору коробку с красным бантом. В коробке негромко позвякивал бубен. Руслана всегда считала себя гуру дурацких подарков.
— А еще больше молодец, что не сама пришла! — не давая слова супругу, радостно защебетала Людмила Владимировна, по-прежнему не отрывая взгляда от Лукина.
— Мой друг Егор Лукин, — скороговоркой протараторила Руслана. — Павел Анатольевич и Людмила Владимировна.
— Поздравляем! — соответствуя случаю, Лукин приложился к руке юбилярши. И едва оторвался от нее, как ему была протянута ладонь юбиляра.
— Спасибо, — сдержанно проговорил генерал-майор, равнодушным взглядом исследуя обоих гостей. — Давно знакомы?
— Давно, — не моргнув глазом, ответил Егор.
— До Африки или после?
— У нас иные временные ориентиры.
— Влюбленные часов не наблюдают, Паш, — промурлыкала супруга «людоеда». На что «людоед» приподнял одну бровь.
— Отца видела уже? — полюбопытствовал он. — Где-то здесь был.
— Еще нет, — отозвалась Руслана, — мы ненадолго.
— Нет уж, пока я тут — отставить «ненадолго». Сколько я буду страдать, столько и вы будете, — рассмеялся дядя Паша.
— Значит, будем, — со всей вежливостью согласился Егор и подхватил под руку Росомаху. — А пока папу поищем.
Руслана послушно пошла за ним следом, крутя головой по сторонам — будто и правда искала отца. Но стоило им отойти, прошептала:
— Тупо получилось.
— В смысле?
— В смысле их выводов.
— Обыкновенные выводы.
— Да?
— А разве нет? — усмехнулся Егор.
— О Кольке таких выводов не сделали когда-то.
— Я не буду расстраиваться по этому поводу.
— У нас вообще на сегодня другие задачи. Надо продержаться до третьего дядь Пашиного перекура.
— Как будем держаться? — поинтересовался Лукин.
— Я за тебя, если можно. Ближайшие минут сорок точно плывем по течению. Потом твоей задачей будет взять на себя отца, когда Загнитко намылится курить третий раз. К тому времени он будет уже достаточно поддатый, если все пойдет, как обычно.
— Тогда поплыли, — снова усмехнулся Егор. — Но будешь должна!
— Я тебе и так дохрена должна, — улыбнулась она.
— Потом сочтемся. Папу ищем или наоборот уходим в глубокое подполье?
В подполье уйти не могло получиться. Папа сам настиг их в следующее же мгновение. В костюме темно-синего цвета, при контрастном бордовом галстуке и с Юлианой-секретаршей под ручку. Ни дать, ни взять — жених. Причем, кажется, самый что ни на есть всамделишный. Очередное папино обострение старательно похлопывало Евгения Руслановича ладошкой по рукаву костюма, привлекая внимание окружающих блеском бриллианта на пальце.
