Целую неделю мы потрошили его систему, модифицировали датчики, вносили изменения в модель и проверяли ее работоспособность.
Не все мои предложения, работая исправно на Демониуме, были актуальны для Земли. Но в этих случаях Дима философски говорил, что отрицательный результат — тоже результат.
В конце концов, нам удалось существенно повысить эффективность системы. Погрешность определения координат эпицентра прорыва сократилась до нескольких десятков метров, а временной диапазон уменьшился до получаса.
Сегодня к полудню мы с Димой внесли последние изменения.
И с каких это пор я перестал про себя пренебрежительно называть его очкариком?
Теперь дело оставалось за малым — проверить наши усовершенствования на реальном разломе. Но, как назло, все было тихо. Никаких тревожных сигналов не поступало.
Я очень не люблю безделье и пустое ожидание непонятно чего. В такие моменты у меня начинает портиться настроение, и мне становится сложнее контролировать свои инстинкты. Поэтому сейчас я был немного раздражен и подавлен, пытаясь решить, чем заняться.
Лиза, как обычно, трещала без умолку о какой-то ерунде. Как я понял за прошедшее время, утихомирить ее было невозможно.
Интересно, что будет, если она узнает, кто я? Может в этом случае этот словесный понос стихнет?
До настоящего момента и болтливая Елизавета, и гуру прогнозов были не в курсе, с кем они работают. Забавно, на что рассчитывает Илья Владимирович? Ведь судя по довольно прямолинейному характеру Димы, когда до него дойдет информация, будет неслабый ураган.
Однако сложившаяся ситуация была мне на руку. Я мог нормально общаться с прогнозистами в отличие от комитетских магов, которые знали все. Последние, каждый раз, как я появлялся в поле их зрения, вели себя крайне неприветливо, демонстрируя презрение, недовольство и настороженность. Я из последних сил пытался сдерживаться. Но напряжение с каждым разом росло. Их ненависть вызывала во мне взаимные чувства. И в последний раз, столкнувшись на проходной Электриком, мне стоило огромных усилий не приложить его головой о турникет.
Нет! Мне определенно нужна возможность выплеснуть свой негатив!
И решение было очевидным.
Как только мысль посетить тренировочные площадки Комитета оформилась в уверенное желание, в дверь отдела вежливо постучали. Я оторвал бесцельный взгляд от монитора и, увидев вдруг Кима, широко улыбнулся.
Не думал, что буду так рад видеть этого мальчишку!
— Добрый день, — тот поприветствовал всех присутствующих. — Не помешаю?
— Нет, конечно, — я попытался скрыть лезущую из меня радость. Но Ким итак уже все понял.
— Тяжко? — С сочувствием спросил он. Маг всегда отличался исключительной проницательностью. Но меня прочитать с такой легкостью ему удалось впервые.
От чувства противоречия я отрицательно качнул головой.
— Понятно, — мой ответ парень понял с точностью до наоборот. — Илья Владимирович разрешил мне заниматься в тренажерке. Сказал, что не против твоего посильного участия. Может сейчас?
Я еле сдержал порыв тут же вскочить со стула. Но в последний момент, взяв себя в руки, все-таки спокойно поднялся и произнес:
— Пойдем.
Как только мы с Кимом вышли из отдела, за нами сразу увязался приставленный ко мне комитетский маг. Я мог практически свободно перемещаться по наземным этажам здания. Но сопровождение мне полагалось обязательно.
Сегодня с надзорным мне повезло. Это был тот молчаливый парень, что присутствовал, когда мы разбирались с неработающей на проходной пентаграммой. В отличие от остальных он не проявлял ко мне такой очевидной агрессии и негатива, как остальные. Просто тенью ходил рядом, молча выполняя свои обязанности.
Когда мы пришли в тренажерный зал, он пустовал.
Великолепно! Никто нам мешать не будет. Молчуна в расчет можно не брать.
— С чего начнем? — Ким заинтересовано огляделся.
— А ты рассчитываешь на эксклюзив? — Спросил я, усаживаясь в центре помещения. — Разминку делай, как обычно.
Мальчишка перечить не стал и занялся делом. А я погрузился в медитацию в надежде успокоить нервы и хоть немного снять напряжение. Однако через четверть часа я вдруг очнулся от странных внешних пульсаций силы. Интуиция сработала позже рефлексов. И лишь обернувшись в боевую трансформацию и сбив горе-провокатора на пол, я понял, что угрозы нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Бездна! — Ругнулся я, останавливая занесенную для удара руку. Подмятый моим весом Ким почему-то довольно улыбался.
Однако разобраться в происходящем я толком не успел. Мне пришлось блокировать неслабый удар Молчуна, который, видимо, решил, что я собираюсь разделать мальчишку.
— Потише! — Заорал я, выставляя блок и отпрыгивая от остаточной волны, пронесшейся над моей головой.
Но комитетский и не думал останавливаться. Его атаки сырой силы долбили мои щиты, словно удары кувалды.
Пока я собирался с мыслями и решал, как бы помягче утихомирить атакующего, слева совершенно неожиданно прилетела увесистая вспышка. Крылом я успел прикрыться от жгучей плазмы. Но жар подпалил руку, и я разозлился не на шутку.
Ну, и кто же тут такой смелый?
Я ушел в Астрал и метнулся в сторону второго атакующего.
Ох, Ким! И надеру я твою наглую задницу!
Теперь до меня, наконец, дошло, что пока я медитировал, мальчишка сговорился с Молчуном. И они вдвоем решили попробовать меня завалить.
А вот и хрен вам!
Внезапно провести атаку им не удалось — мои рефлексы пока еще не атрофировались. А давить теперь лобовыми атаками бесполезно. Я все равно сильнее.
В этот момент я подскочил к Киму и, блокировав его удар рукой, попытался сбить парня подсечкой на пол. Но тут меня ждал неприятный сюрприз. Вместо того чтобы встретить своей ногой его конечности, я увяз в какой-то сизой мути. Моя инерция потонула в его теле и, не удержав равновесия, я повалился на теряющего форму мальчишку. При контакте с ним я все больше тонул в желеподобной массе, уже понимая, что принял недооформленного плотного фантома, за Кима.
Прокол вышел позорный.
Выброс гнева пронесся по всему моему телу волной огня, сжигая аморфную вздувающуюся массу морока. А потом сильный воздушный вихрь рванул от меня в сторону магов, смешал их в кучу, закрутил и припечатал к стене.
— Ты быстро учишься, — нехотя похвалил я Кима, подходя ближе. — Только одного не пойму. Ты специально фантома не доделал? Или это такой неудачный эксперимент?
— Первый блин комом, — прохрипел спеленатый парень. — Может, освободишь?
— А стоит?
В ответ послышалось невразумительное мычание. А я перевел взгляд на Молчуна.
Тот смотрел с интересом, пытливо, но ничего не говорил.
— А ты что думаешь об освобождении? — Спросил я его. — Или нравится так висеть?
Он лишь отрицательно качнул головой.
— С тобой, гляжу, такой содержательный диалог получается, — я снял свое воздействие, и маги попадали на пол.
— Эл, ты разве не в курсе? Он не может говорить. — Заступился за своего подельника Ким, поднимаясь и потирая ушибленное колено.
— Меня об этом никто не проинформировал, — язвительно сказал я. — Да и наши «теплые» отношения с комитетскими не способствуют более тесному знакомству.
— Не думал, что ты такой нытик, — Ким нахально улыбнулся, а потом почти профессионально увернулся от моего подзатыльника. — Может, продолжим тренировку, а?
— Если дашь обещание, что больше никогда не будешь пытаться застать меня врасплох. Я не хочу расхлебывать последствия только потому, что не успел взять под контроль свои инстинкты. Условия, где я вырос, диктуют сначала бить, а потом думать.
Парень кивнул и как обычно уставился на меня в ожидании новой порции чего-то интересного и необычного.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Его реакция заставила меня вымучено вздохнуть.
Дитятко великовозрастное!
Я глянул на Молчуна.
— Поучаствуешь? — Предложил я, почти физически ощущая зуд от его плохо скрываемого интереса.
Он удивился моему вопросу.
