Как? Куда мы пойдем?
— Куда угодно.
Внутри всё опустилось. Я думала, что у него был настоящий план. Полагала, что у нас, возможно, был шанс.
— Это всего лишь мечта, Уилл. — Я погладила его по щеке. — Прекрасная мечта.
Он резко отшатнулся от моего прикосновения, словно не желая принимать ласку, если она приходила с отказом.
— Так не должно быть. Мечта может стать реальной, Джасинда. Пойдем со мной. Сделаем её реальной.
Отчаяние овладевало мною, когда мне давали такую несбыточную надежду.
— Как? Куда мы пойдем? Как мы будем жить?
— Моя бабушка. Она поможет нам, приютит на некоторое время.
— Твоя бабушка? — удивленно моргнула я.
Первый раз слышала о его бабушке, но, с другой стороны, мы с Уиллом многое не знали друг о друге. Но мы знали главное. Секреты. А приятные мелочи будто потерялись во всем этом, и мое сердце болело из-за того, что я могла бы их узнать, если бы мы просто могли быть вместе. Если бы у нас было время, шанс... если бы мы просто жили нормальной и незамысловатой жизнью.
— Мы не сможем остаться с ней навсегда. Мой отец, в конце концов, догадается, куда я пошел, и придет за мной, но она даст нам немного денег, чтобы начать самостоятельную...
Я покачала головой, все еще пытаясь увязать собственные мысли с тем, что он говорил.
— Зачем твоей бабушке помогать нам и не ставить в известность твоего отца?
— Она мать моей мамы и совсем не поклонница моего отца. После того, как мама умерла, отец не разрешал ей меня видеть. Он говорил, что она была слишком шумной. А когда я заболел... — Его черты заострились. — Ну, он не позволял ей приходить.
Я слышала то, что он не договаривал. Отец Уилла не хотел, чтобы его свекровь была поблизости, когда он вливал Уиллу кровь драко.
Острая боль наполняла меня, когда я думала о том, как Уилл нуждался в ней, когда рос, после того как потерял мать. Когда он заболел, у него был только отец, совсем не сердечный и приятный человек. Я представила лицо Уилла, когда он был ребенком, и что-то во мне раскололось.
Одиночество внутри него общалось со мной, находило отклик внутри меня, отражая его раны.
— Она живет неподалеку, в Биг-Сур[1].
— Я не могу, — сказала я, но слова застревали и оставляли во рту ужасный привкус.
— Ты подразумеваешь, что не хочешь, — обвинил он. — Это из-за Кассиана? Вы двое...
— Нет, — огрызнулась я. — Это не так, Уилл. Он был мне хорошим другом, каких сейчас так мало.
— Другом. Отлично. Уверен, что это все, чего он от тебя хочет.
— Ну, это все, чего я хочу.
Мое лицо вспыхнуло, когда я вспомнила поцелуй. Поцелуй, который был мгновенным порывом с моей стороны, стал настоящим предательством по отношению ко всем. К Уиллу. Тамре. Даже к Кассиану. Даже ко мне.
Он наклонял голову, пока наши лбы не соприкоснулись.
— Так ты не хочешь быть с Кассианом...но вместе с тем все еще хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни? — прошептал он.
В этот раз я могла только кивнуть. Слишком больно было лгать. Быть с ним прямо сейчас — это было самое острое ощущение со времени моего возвращения. Потому что до этого я обманывала себя, думая, что смогла бы когда-нибудь его забыть.
Как будто чувствуя мою слабость, он скользнул пальцами дальше по щеке, глубоко запуская их в волосы и мягко играя с прядями.
— Ты действительно хочешь отказаться от нас? Ты в самом деле хочешь, чтобы я спустился с этой горы и никогда не возвращался? Забыл о тебе?
Из-за резкого и решительного тона меня бросило в дрожь от картины, которую он нарисовал. Нет. Нет, я этого не хотела. Но все должно было быть именно так...
— Скажи мне, Джасинда. Скажи мне это, и я уйду. Это то, чего ты хочешь? Никогда не видеть меня снова?
Рыдание душило горло и предало мою решимость.
— Нет. Нет.
А потом он поцеловал меня. Жадно и глубоко. Его руки зарылись в мои волосы.
Его губы казались шокирующе прохладными по сравнению с моими постоянно теплыми. Пар медленно закипал внутри, хоть я и пыталась оставаться предельно спокойной. Ощущения переполняли меня. Он пробуждал во мне все то, что я так старалась подавить, и я отвечала, целуя его с такой же страстью, как изголодавшееся животное. Изголодавшееся по нему.
И внезапно я увидела одну простую истину, которая почти пугала своей полной определенностью.
Я не могла отказаться от него.
Он был частью меня. Знал, каково это, когда у тебя забирают всё и всех, каково это — отказаться от пути, на который тебе указали. Мы были похожи. Словно две стороны одной медали.
Он отстранился, чтобы вдохнуть, и прошептал мне:
— Мы найдем способ...
Меня пробрала дрожь. Он поцеловал меня в ухо, и я вцепилась в него, при этом огонь все разгорался в груди, попадая в горло. Он обнимал меня рукой, чтобы поддержать и не допустить падения.
Цвета разбегались, пятна танцевали передо мной в темноте, я была сметена его волной — потеряна в магии его губ и рук.
— Тамра, — с трудом выдохнула я, подумав о сестре и нашей вновь обретенной близости, — не знаю, смогу ли оставить её.
Но тут внезапно что-то повернулось во мне, словно щелчок замка прозвучал в голове, ставя все на свои места. Я не была нужна Тамре. Она заняла своё место в Стае. У неё был Кассиан. И, может быть, если я бы ушла, он смог бы наконец разглядеть её. Возможно, мне даже нужно было уйти, чтобы у них появился шанс.
Впрочем, с мамой была совсем иная ситуация. Она была бы искренне рада за меня, если бы я покинула Стаю. Она, возможно, захотела бы уйти со мной. Но могла ли я так поступить? Заставлять её делать выбор между мной и Тамрой? Или я просто боялась, что она выбрала бы не меня?
— Джасинда.
Я почувствовала тёплое дыхание Уилла на своей щеке, и казалось, будто он читал мои мысли.
— Просто подумай об этом. Это всё, о чём я прошу...
Пока что. Он не сказал этих слов, но я их услышала. Он не хотел меня терять. Он хотел, чтобы мы были вместе. И ему было всё равно, насколько упорно я буду его отталкивать.
Во мне запылал восторг. И, наслаждаясь этим чувством, я медленно кивнула.
— Мне нужно время.
— Давай снова встретимся. Через две недели.
Мое дыхание перехватило. Две недели. Так долго. И тут я вспомнила: чтобы приехать сюда, ему приходилось серьезно стараться. Было не так-то легко улизнуть от семьи, не возбудив их подозрений своими действиями.
Все-таки тот факт, что Уилл снова покидал меня, тяжело обрушился на меня. Две недели внезапно показались целой жизнью. Я с трудом сглотнула, прижимаясь плотнее к его рубашке и оттягивая её от теплой груди.
