«Я никому ничего не должна объяснять», — заявила она, добавляя в рассылку очередного родственника.
… и зависти.
Я бы уже сто раз перетряслась от мысли, кто и что обо мне подумает, поступи я точно также.
Янка же заблочила бывшего жениха со всем его семейством, прекрасно осведомлённым о наличии, как минимум, одной любовницы, вернула деньги за брони, взяла сама у себя отпуск… и перебралась на мой диван.
И вот теперь в моем приюте усталых путников прибыло.
На соседней подушке замечаю двух закадычных врагов. Боря, приоткрыв один глаз, следит за мной, пока я устраняю следы вчерашних ночных посиделок. На кухню моя усатая нянька пробирается следом за мной. Конечно, пока рыжее зло дремлет, надо спокойно похрустеть кормом.
На столе вибрирует телефон. Поспешно вытираю руки полотенцем. Мне кажется, я знаю, кто мне пишет.
Соболев: «Привет».
И мне почему-то так тепло становится от одного простого слова. И вдруг коробит от того, как я записала Мира в своем телефоне. Безлико…
Меня имя контакта на «Мир», а потом, закусив губу, добавляю «Мой».
Мой Мир: «Юль?»
Ой, увлеклась. Быстро печатаю: «Прости, была занята. И привет».
Мой Мир: «И чем же ты таким важным была занята?»
Чип: «Не поверишь, но ездила в ритуальное агентство».
Мой Мир: «Отчего же не поверю? Разукрашенная тачка со вчерашнего дня во всех пабликах засветилась. Неужели Горячева теперь добралась до Пашки, и вы по-тихому решили прикопать бедолагу?»
Чип: «А ты на его стороне что ли? Ну держись тогда, сострадалец! И до тебя доберемся».
Чип: «И с чего это вдруг «по-тихому»? Сейчас закажем ему оркестр, пригласим стриптизерш…»
Мой Мир: «Воу, воу, полегче! При таком раскладе я тоже не прочь умереть от твоих нежных рук. Закажешь мне блондиночек?»
Фыркаю от смеха.
Чип: «Пошляк. Мечтай».
Сама не замечаю, как улыбаюсь. Наша шуточная пикировка поднимает мое настроение выше отметки «сносно». Кстати, о блондиночках…
Чип: «Что за крокодилица сидела с тобой в ресторане, в Сочи?»
Мир что-то пишет. Карандашик то появляется, то исчезает, вводя меня в нервное состояние. Закусив губу, жду…
Мой Мир: «А что?»
Аррррр. Вот ты гад! Остервенело печатаю.
Чип: «Да вот, думаю, что вдвоем вам веселей будет лежать. Сплошная экономия».
Мир отправляет мне ржущий смайлик, в ответ леплю ему ухмыляющегося демона.
Мой Мир: «Расслабь свои секси булочки. Это только работа».
Подзависаю над «булочками».
Чип: «А ты всегда свою «работу» водишь в ресторан и кормишь сибасом?»
Мой Мир: «Не поверишь, но я даже сплю со своей подчиненной!»
Прочитав это, охреневаю от такой наглости… Вот ведь, кобелина!
А потом до меня доходит. И щеки заливает густым румянцем.
Это ведь он про нас.
Мой Мир: «Юль?»
Не дождавшись от меня внятного ответа, Мир что-то набирает. Застыв, смотрю, как карандашик снова и снова чертит невидимые линии.
Мой Мир: «Всё, стоп игра. Я понял, что шутка не зашла. Девушка, с которой я был в Сочи — юрист той самой фирмы, что очень заинтересована в профессиональных кадрах из Армады. Я обещал тебе решить проблему. Я ее решаю. Еще вопросы?»
Четко, по делу…и ни одного смайлика. Сердито смотрю в экран.
Тоже мне, начальника включил! Умом понимаю, что есть логика в его словах, но ничего не могу поделать со своей ревностью… Отчего вдруг женщины стали разбираться в юриспруденции круче мужчин?
Мой Мир: «У меня стоит только на тебя, мой ревнивый бурундук».
От этого признания бросает в жар.
Мой Мир: «Юль, если будешь дуться, переименую тебя в Мать Загонов Стрессорожденную».
Нет, ну это уже наглость!
Чип: «СОБОЛЕВ!!!»
В кухню заходит зевающая Янка. Сунув нос в мою переписку, уважительно присвистывает:
— А он хорош! Мать Загонов. Даже я бы тебе такого не придумала…
Под моим убийственным взглядом эта колючка опустошает холодильник и снова ретируется в комнату.
Мой Мир: «Я тоже от тебя без ума, дорогая. Я, правда, не понял про сибас. Но если уж ты воспылала любовью к рыбе, то можем сегодня вечером заказать морепродукты. Что скажешь?»
Заманчиво, но…
Чип: «Сегодня никак. Мама ждет на семейный обед».
… и свое ходячее недоразумение на пушистых лапках.
Буся, распробовав все прелести совместного проживания на одном диване с бастующей сестрой, не торопится превращаться обратно в порядочную собаку.
Сегодня с утра псина была нещадно бита Борей за попытку поймать кошачий хвост, а потом обиженно заедала проигрыш кормом из Бориной миски.
Вангую, скажи я матери о том, что диетическая индейка и крольчатина не так манят прожорливого шпица, как соленые огурцы и чипсики, потисканные у Янки, меня ждет не тихий обед в кругу любящей семьи, а сожжение на костре.
Мой Мир: «Завтра?»
Вот как тут устоять? Но у меня не квартира, а проходной двор.
Подумав, пишу: «Как насчет ужина у тебя?»
Мой Мир: «Я болван, да?»
Нет, Шарик, ты балбес. Кусаю губу.
Мой Мир: «Завтра заеду за тобой».
Читаю, и от предвкушения этого самого «завтра» губы сами растягиваются в улыбке.
Неужели он подумал о том, что мне может быть некомфортно в когда-то «нашей» с ним квартире? Глупости это, конечно, стены-то ни в чем не виноваты… А люди. Людям свойственно ошибаться.
И мы заслуживаем второго шанса, да же?
16.2
— Ну и как давно ты от меня это скрываешь? — мама уничтожает меня взглядом точно так же, как фрикассе на тарелке. Нож с противным звуком скребет по фарфору.
Море волнуется «раз».
— Мам, эта крольчатина уже давно никуда не убежит. Можно уже не кромсать ее на атомы… — пока еще пытаюсь всё перевести в шутку.
— Не паясничай. У меня и так уже мигрень от этих…ваших выходок, — она показательно прижимает ладонь к виску. — То Яна выкидывает фортели перед самой свадьбой, то теперь ты… А какой позор был с этой машиной! Лера в Испании с ума сходила, уже готова была брать билет на самолет, но я с горем пополам отговорила ее, пообещав присмотреть за непутевой дочерью…
Мама с тетей Лерой близнецы. Внешне очень похожи, но внутренне абсолютные противоположности. Как в старых сказках.
«Жили-были две сестры. Одна была добрая, другая злая…»
Откладываю приборы в сторону, готовясь держать круговую оборону. А в том, что она мне потребуется, нет никаких сомнений.
Еще с порога меня встретила не соскучившаяся родительница, а обиженная королева. Дурной знак.
С момента приезда на семейный обед прошло меньше часа, а я уже хочу взвыть. Папа, переведя взгляд с меня на маму, молча продолжает жевать. Он в наши разборки никогда не вмешивается.
— Когда ты мне собиралась сказать, что твой бывший муж… — театральная пауза. — Теперь работает с тобой!
Складываю руки на груди. Ну вот и причина ее королевского недовольства.
— Если ты, мам, думаешь, что я к этому имею какое-то отношение… — начинаю, но меня тут же перебивают.
— Какое-то? Какое-то?! — Ее голос взвивается октава за октавой. — Он столько крови выпил из нашей семьи! Такой позор… позорище просто! И вот он опять явился сюда.
— Мам, он свободный человек…
— Явился, как ни в чем не бывало! — распаляется мама, в сердцах бросая салфетку на стол.
Море волнуется «два».
Внутри что-то зреет.
— …да я ночей не спала из-за тебя!
Взгляд падает на старинный буфет, в котором мама хранит самые дорогие сердцу воспоминания. Статуэтки. Часы. И целая коллекция чашек ручной работы — от крошечных с наперсток до кружек объемом в литр. Она их собирала по всему миру. Несколько даже я дарила. Вон та — в форме кактуса — из Мексики.
— …он тебе жизнь разрушил…
Что темное. Нехорошее.
— … вот так спокойно… Нет, я понять этого не могу!
Травит душу по капле, оплетая ядовитой лозой с плодами раздора.
— … и мне это рассказывает не моя собственная дочь. Нет! Я это узнаю походя… от твоей бывшей свекрови!
