По тому, как Бэкки замедлила движения, я понял, что мои слова она слушает с вниманием. И тогда я сообщил ей, что пойду в Верховное ведомство и скажу прямо — вы перестали быть людьми. Бэкки посмотрела на меня с удивлением, она не поняла, почему я говорю об этом, но я ничего объяснять не стал. Я сказал только, что за вмешательство во внутренние дела планеты меня, вероятно, вышлют с Аркоса в течение суток. Ведь кто-то должен назвать вещи своими именами. Кто-то должен сказать во всеуслышание, что человек не может и не должен существовать среди смертей в ожидании собственной! Заканчивая, я сказал, что вполне сознаю последствия моего визита к Верховным и поэтому тороплю решение Бэкки. У меня может не оказаться в запасе н суток. Мы вообще можем расстаться навсегда.
И Бэкки заплакала.
— Знаешь, — сквозь слезы пролепетала она, — мне следовало давно рассказать все, но я боялась, что ты поймешь меня превратно. Мне было шесть лет, когда умерла моя мать. — Бэкки забилась в угол дивана. — А отец… — судя по всему, Бэкки собиралась мне сказать что-то чрезвычайно для нее важное, собиралась с духом, искала слова, — он улетел в космос. Это было в эпоху переселения. Отец и те, кто находился с ним, были объявлены национальными героями… Но… Я никогда этого не чувствовала. Я часто думаю, как я выросла, как выучилась, как не свихнулась! Ведь совсем одна, родственников не было. Умирая, мать сказала, что я должна все узнать об отце. Аркос и космос — несуразица, правда? Словно кто-то перечеркнул целую страницу жизни. А может быть, в том, что отец и его друзья ушли в космос, было что-то предосудительное с официальной точки зрения? Не знаю. И что они хотели найти в космосе? Может быть, они должны были чем-то помочь Аркосу? Тоже не знаю. Но хочу знать. И должна.
— Куда они могли лететь?
Бэкки горестно вздохнула:
— Об их полете никогда не вспоминают. Это замалчивается, понимаешь? Видно, на его организацию ухлопали много средств, которые потом не оправдались.
Зазвонил телефон. Бэкки ответила и тут же протянула трубку мне. Я услышал голос Дзея Оуна. Он длинно и путано извинялся, объяснял, как ему удалось разыскать меня. Срочно звал на базу — там что-то стряслось. Я сказал Бэкки, что, к сожалению, должен уехать, но вернусь, и мы разберемся.
— В Верховное ведомство я сейчас не пойду, отложить придется визит, — добавил я, прощаясь.
Оун ждал меня. Он расхаживал по комнате как ни в чем не бывало. В первые минуты у меня даже зародилось сомнение а не обознался ли я вчера?
Оун излагал мне свою просьбу. II мне показалось, что и она связана со вчерашними событиями.
— Все ясно, — кивнул я инженеру, — я сделаю все как надо. Кстати, этого человека зовут не Серт Смелл?
Оун удивленно посмотрел на меня:
— Откуда вы знаете?
— Да так, случайно. — Я не хотел вдаваться в подробности. Вчерашние выстрелы, покушение на Крауфа — наглядное доказательство, что на Аркосе появились силы, способные так или иначе противостоять комиссии.
Может быть, Смелл и недостойный человек. Я слышал версию Дрибла. Но я не знаю объективных обстоятельств этого дела. Да и не в Смелле суть. А в том, что началось сопротивление.
— Дзей, — мне показалось, что я говорю чужим голосом, вкрадчивым и тревожным. — Дзей, — повторил я, запинаясь, — поймите, на место убитого вами в комиссию придет другой. В эпоху земных революций цель была достигнута иными средствами борьбы. — Я осекся от взгляда Оуна.
— О чем вы, Алексей? — Он наигранно пожал плечами. — Поверьте, я не понял. Вы правильно записали адрес?
Да, адрес был верным. Неверным оказался мой расчет. Действительно, глупо надеяться, что в таком опасном деле перед тобой тут же раскроются. Видимо, Оун не доверяет мне. Думает, я не понимаю, не разбираюсь в ситуации. Но в Верховном ведомстве начнется моя борьба. А пока — надо выручать Смелла.
Я пришел в изысканно обставленную квартиру. Ответив на рукопожатие хозяина, сказал:
— Ваш друг, который послал меня, не смог вас предупредить. Комиссия начала охоту за вами.
Я никогда не видел мужских истерик. Это было страшно. Успокоившись, Смелл вяло опустился на стул и сказал:
— Надо жену и дочь отправить за город. Я не хочу, чтобы они знали… Комиссия неумолима. От нее никуда не деться. Спасибо, что предупредили.
Он ждал, когда я уйду. А я сказал, словно по наитию;
— Я помогу вам. У вас есть машина? Собирайтесь.
— Это бесполезно. Я знаю, как они действуют. Они найдут того, кто им нужен. Везде и всюду.
— Но не на Космической базе Земли.
Смелл поднял на меня удивленные глаза.
— Я как-то сразу и не подумал… Да-да, конечно, я знаю о высоком благородстве сыновей Земли…
Больше мы не обменялись ни словом. По пути, километрах в тридцати от города, по трансконтинентальному шоссе я увидел, что за нами следует машина, и узнал ее сразу — это была машина Крауфа. Он гнался за нами.
Кончилось все отвратительно. Крауф обогнал нас и в метрах трехстах встал поперек дороги. И тут Смелл сделал отчаяннейшую глупость. На полном ходу он выбросился из машины. Ко мне подошел Крауф:
— Если вы немедленно, Алексей, не покинете Аркос, я не отвечаю за вашу жизнь. Вы прекрасно знаете, что мешать нам нельзя. И, кстати, я не забыл вашей попытки спасти родственницу радиста вашей базы.
Второе приглашение убраться вон я получу у Верховных. Значит, туда, потом за Бэкки — и на старт! Ничего, как-нибудь долетим без бортового освещения. Впрочем, меня могут выслать и под конвоем, я не успею даже по телефону связаться с Бэкки. Значит, сначала к ней.
Не ответив Крауфу, я сел в машину Смелла.
У самого въезда в город, рядом с новостройкой, прострелили обе шины задних колес. Началось непонятное.
Я вышел из машины и огляделся. Казалось, я один. Кругом навалены стройматериалы. Стемнело, рабочий день закончился. Стояла тишина. И тут прожужжала пуля.
В космосе я не раз встречался с опасностью, но всегда решительно шел ей навстречу, зная, что моя жизнь в моих собственных руках и зависит только от меня, от моей сноровки, ловкости, от моих знаний. А сейчас мне казалось, что метеоритные потоки, радиация, излучения белых карликов, плазма — ничто по сравнению с невидимым клочком свинца.
Впереди лежали трубы, достаточно большие, чтобы спрятаться. Я не стал раздумывать. А потом услышал, как кто-то — может быть, и Крауф — ходит рядом. И вдруг этот кто-то стал простреливать трубы. Они гудели и ахали, повторяя звук выстрела. Потом все стихло. Вдруг я услышал шепот:
— Здесь, налево, дыра в заборе. За забором — стройка, за ней — вертолетная площадка. Спешите…