— Да будет так! — сказал Денэтор. — Но ты не только свою жизнь ставишь на карту, Фарамир! Ты собираешься платить жизнью отца и жизнью целого народа, который ты должен защищать, раз не стало Боромира!
— Ты жалеешь, отец, что судьба Боромира досталась ему, а не мне? — спросил Фарамир.
— Да! — ответил Денэтор. — Потому что Боромир был моим настоящим сыном, а не учеником чародея. Он бы вспомнил, какое трудное время переживает отец, и не упустил бы Сокровища, которое случай дал ему в руки. Он бы принес дивный дар отцу.
На минуту Фарамир поддался гневу.
— Вспомни, отец, почему я, а не мой брат, оказался в Итилиэне. Это твоя воля. Наместник дал Боромиру более высокое поручение.
— Не подливай горечи в сосуд, который я сам наполнил, — сказал Денэтор. — Я уже много ночей пью эту чашу, предвидя, что самый горький яд окажется на дне. Сегодня мои опасения начали сбываться. Почему так случилось? Почему эта вещь не попала в мои руки?
— Утешься, — отозвался Гэндальф. — В любом случае Боромир не принес бы тебе эту вещь. Он убит, он умер благородной смертью, пусть спит спокойно. Не обольщайся, Денэтор. Боромир тянулся к Сокровищу, а завладев им, он бы погиб навсегда. Он бы никому его не отдал, и если бы сумел вернуться, ты бы не узнал собственного сына.
Лицо Денэтора застыло в холодном упорстве.
— Тебе не удалось подчинить Боромира своей воле, Мифрандир? — тихо сказал он. — Но я, его родной отец, говорю тебе, что Боромир все отдал бы мне. Может быть, ты мудр, Мифрандир, но при всей своей хитрости ты не постиг глубины чужих мыслей. Кроме сетей, сплетенных магами, есть иные средства и способы вершить дела. Я знаю о них больше, чем ты думаешь.
— Что же ты знаешь? — спросил Гэндальф.
— Достаточно, чтобы понять, что нельзя допускать ни одного из двух зол. Пользоваться Сокровищем, имея его в руках, равносильно гибели, но в такой грозный час отправить его с безрассудным невысокликом в Страну Врага, как это сделал ты, Мифрандир, в союзе с моим сыном, — безумие.
— Как бы поступил мудрый Денэтор?
— Не совершил бы ни первой, ни второй ошибки. И прежде всего не позволил бы себя убедить никакими доводами и не допустил бы риска, при котором надеяться на успех может лишь безумец. Если Враг вернет себе то, что потерял, это будет нашим окончательным поражением. Сокровище надо было удержать у себя, надежно скрыть. Не применять его, разве что в тяжелейшую минуту. Сделать так, чтобы Враг не смог его отнять. Только если он победит, все уничтожив, оно попадет в его руки, но мы погибнем, и нам будет все равно.
— Ты рассуждаешь, как привык мыслить Правитель Гондора, — сказал Гэндальф, — только о своей стране. Но существуют другие страны, и другие жизни, и мир сегодняшним днем не кончится. Я чувствую сострадание даже к рабам Врага.
— А у кого получат помощь другие племена, если падет Гондор? — спросил Денэтор. — Если бы этот предмет был надежно спрятан в глубоких подвалах моей Цитадели, мы бы не трепетали, увидев Тень Врага, не боялись бы сейчас самого худшего, спокойно принимали верные решения. Если ты не веришь, что я выдержал бы испытание, значит, ты не знаешь меня, Мифрандир.
— Все-таки я тебе не верю, Денэтор, — ответил Гэндальф. — Если бы верил, прислал бы Сокровище сюда, не причиняя никому хлопот и не подвергая других страшным опасностям. Слушая тебя сейчас, верю еще меньше. Но не поддавайся гневу! В этом деле я самому себе не верю, потому и отказался принять Сокровище, хотя мне его предложили. Ты сильный, Денэтор, я знаю, как ты умеешь владеть собой, но… Если бы ты взял его, не ты им, а оно бы тобой овладело. Даже если бы ты спрятал его под корнями Миндоллуина, оно бы и оттуда жгло тебе сердце, и чем темнее становилось вокруг, тем сильней. А потом случилось бы Зло гораздо страшнее того, что нас ожидает в ближайшем будущем.
На мгновение глаза Денэтора загорелись, он повернулся к Гэндальфу, и Пипин снова почувствовал напряженную борьбу двух молчащих старцев; хоббиту показалось, что взгляды их скрестились, как два клинка, высекающие искры гнева. Пипин задрожал, ожидая страшного удара. Но вдруг взгляд Денэтора погас, и лицо его снова приняло ледяное выражение. Он пожал плечами.
— Если бы я!.. Если бы ты!.. — сказал он. — Если бы… пустые слова. Оно в Стране Мрака, и только время покажет, какая судьба постигла его и постигнет нас. Но ждать остается недолго. В те дни, которые нам отведены, пусть все, кто должен сражаться и бороться разными способами с Врагом, надеются на победу, а когда надежда погаснет, пусть им хватит мужества умереть свободными. — Наместник повернулся к Фарамиру: — Что ты можешь сказать о гарнизоне в Осгилиате?
— Он малочислен, — ответил Фарамир. — Я послал туда для подкрепления отряд из Итилиэна, как уже докладывал.
— По-моему, этого подкрепления не хватит, — сказал Денэтор. — Осгилиат первым встретит удар Врага. Там нужен будет сильный полководец.
— И там и во многих других местах, — вздохнул Фарамир. — Увы, нам не хватает брата, которого я тоже искренне любил!— Он встал. — Я могу идти, отец? — но, сделав шаг, пошатнулся и схватился за кресло Наместника.
— Я вижу, ты очень утомлен, — сказал Денэтор. — Слишком долго ты был в Походе, слишком далеко зашел в Тень и надышался ядовитого тумана.
— Не надо сейчас об этом говорить, — попросил Фарамир.
— Как хочешь, — ответил Денэтор. — Иди отдохни, пока можно. Завтрашний день будет труднее сегодняшнего.
Наместник всех отпустил на отдых. Когда Гэндальф с Пипином возвращались к себе в дом, ночь стояла черная и беззвездная. Пипин нес факел. Всю дорогу они молчали, заговорили только, когда за ними закрылась дверь. Пипин схватил Гэндальфа за руку.
— Скажи мне, — молящим голосом произнес он. — Есть ли хоть искра надежды? Я про Сэма и Фродо, главное, про Фродо!
Гэндальф положил руку ему на голову.
— Надежды почти не было с самого начала, — сказал маг. — Лишь безумец может рассчитывать на благополучный исход, как нам только что объяснили. А когда я услышал про Кирит Унгол… — маг замолчал и подошел к окну, будто пытаясь проникнуть взглядом сквозь ночь. — Кирит Унгол, — шепнул он. — Зачем они туда пошли? — потом повернулся к Пипину. — Знай, малыш, что при этом имени у меня самого сердце оборвалось. Но не буду скрывать, остальные вести Фарамира не дают нашей надежде совсем погаснуть. Из его слов следует, что Враг предпринял первые военные действия, когда Фродо еще свободно ходил по земле.
Значит, по крайней мере еще несколько дней Глаз будет обращен в другую сторону, не на него, а за пределы Страны Тьмы. Но я также чувствую, как Враг беспокоится и спешит. Он начал действовать раньше, чем намеревался. Что-то заставило его поторопиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
