Пристыжено склоняю глаза, лицо заливается румянцем. Не знаю на что готова пойти дальше. Мозг вроде бы кричит, что надо остановиться, но тело пресекает все возможные вариации, отзывается слишком бурно и рьяно на мужчину от которого веет мужественностью, стойкостью и властью.
Склоняюсь ниже, становлюсь на колени, продолжая свой поступательные движения рукой по всему фронту немалых работ, приподнимаю свой взор, хочется взглянуть в глаза Виктора, увидеть одобрение или наоборот отчуждение, но он прикрыл их, откинул голову назад, упираясь в деревянную дверь примерочной. Его грудь часто вздымается, тело напряжено, будто ожидает дальнейших действий, подаюсь вперёд, провожу кончиком языка по розовеющей головке, слизываю прозрачную каплю. Виктор вздрагивает, словно от высоковольтного разряда током прошедшего через все его тело. Смакую на языке солоноватый привкус, но не испытываю никакого отвращения, а наоборот хочу податься вперёд и ощутить ещё раз у себя на языке эту проступающую жидкость. Жар внизу живота распаляется, просто с невероятной скоростью и куда пущей горячностью и непреодолимым желанием. Что вообще происходит? Разве подобное возможно? Знаю, что хочу Громова! С неиссякаемой, маниакальной одурью. Хочу доставить ему удовольствие и сделаю все возможное, буду стараться и смогу.
Обхватываю головку губами, медленно веду языком по контуру, задевая чувствительную уздечку. Виктор снова дергается, хватает меня за волосы, наматывает на свой кулак и оттягивает назад, заставляет смотреть прямиком на него, в его темные почти чёрные глаза.
И я смотрю, не разрываю контакт, провожу языком по основанию члена, пытаюсь импровизировать. Сосу его член, облизываю.
Расслабь челюсть, не напрягайся так. Зубки спрячь, следую его четким указаниям, — вот так! Умница, — одобрительно поглаживает меня по щеке и толкается вперёд, врываясь как можно глубже в мой рот.
Обхватываю член губами, принимаю как можно глубже, заглатываю. До вязких слюней, захлебываюсь, не могу дышать. Едва не задыхаюсь от наполненности во рту, ощущаю, как меня продирают до самых гланд, давлюсь, пытаюсь вздохнуть, но не получается. Резко втягиваю воздух, когда массивный половой орган все же выскальзывает из меня, часто с проступающей, шипящей хрипотой жадно хватаю кислород. Виктор обхватывает мое лицо ладонями, заставляет смотреть прямиком на него. Указывает, подчиняет своей безграничной волей, поднимает на ноги, накрывает мои губы своими, снося оставшиеся преграды в клочья. Удерживает затылок массивной ладонью, перебирает сквозь пальцы густые пряди волос, оттягивает их назад.
— Катяяяя, — выдыхает в мои приоткрытые губы, — что ты со мной делаешь?!!! Я ведь не маленький мальчик, а ты продолжаешь дразнить меня! Не боишься, что могу сорваться? Окончательно потеряю голову!
— А чего мне бояться? — касаюсь кончиками пальцев щетинистой щеки.
— Меня, — сминает мои губы, настойчиво врывается в рот языком, сильнее прижимает к себе, увесистый агрегат упирается в низ живот.
Ноги подкашиваются, тело подрагивает, пробивает мелкой дрожью, внутри все сжимается, горит и воспламеняется.
— Хочу тебя, черт возьми, — зверски рычит, разворачивает за плечо, впечатывает в массивное полотняное зеркало, руками проводит по обнаженной талии, постепенно поднимаясь вверх к самим аппетитным округлым полушариям, сжимает грудь ладонями, пробирается под тонкую ткань бюстгальтера, сквозь пальцы пропускает затвердевшие соски, выкручивает их до болезненных спазмов, выгибаюсь назад, попкой трусь о затвердевший каменистый член, протяжно стону, — надо было ещё тогда тебя трахнуть!
Виктор хватается за край кружевных трусиков, тянет вниз, окончательно снимает их с меня. Прижимается своим достоинством к моей упругой заднице, скользит промеж ягодиц, тяжело выдыхает мне в шею. Опаляет горячим дыханием.
— А знаешь, пожалуй, нет! Ожидание того стоит
Толкается вперёд, нет не вглубь меня, вдоль розовых, влажных складочек, размеренно, медленно двигается взад — вперёд, раздразнивая и лишая непоколебимого равновесия. Двигается монотонно, скользит прямиком по разгоряченной плоти, оказывая пульсирующее и давящее действие на мой припухший пылающий огнём клитор. Свожу ноги, напрягаю бёдра, ягодицы, чтоб мужчине было сподручнее двигаться по моей увлажнившейся киски. Представляю как сейчас выглядим со стороны, нет вижу! В зеркальном отражении перед собой. Растрёпанные волосы, покрасневшие лица, красные следы на наших телах от частых, настойчивых прикосновений, полуобнаженный вид, а самое главное блестящие лучащиеся неведомым светом глаза. Отражающие в данный момент свое безнадёжно — губительное положение. Страсти кипят, воздуха в кабинке становится с каждой минутой все меньше, дышать тяжело, напряжение окончательно покидает каждого, сейчас мы оба стремимся к заветной цели. Хотим единого для двоих! Закончить, получит долгожданную разрядку. Виктор набирает оборот, двигается быстрей, но старается вести себя крайне аккуратно, чтоб не доставить мне хоть какой-то дискомфорт. Прекрасно понимаю, что это для него какое-то баловство. Не секс и вовсе! А так шалость! Такой мужчина явно не привык к подобным интрижкам! Его интересует настоящий здоровый и качественный секс, а не все это!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но почему же тогда он не стремится завладеть мной? Ведь знает, что сейчас точно не смогу сопротивляться, противиться ему! Приму с большим удовольствием, с упоительной радостью.
Громов — старший накрывает своей ладонью мой идеально выбритый лобок, спускается вниз, слегка надавливает пальцами на чувствительный бугорок желания. Выгибаюсь, полуобнаженной грудью прижимаюсь к зеркальной поверхности. Ощущаю контраст температур. Моего непростительно горячего, раскалённого тела и холодного зеркала.
— Ахуенная девочка, — продолжает свои поступательные, ритмичные движения, до одури крыше сносно распаляя меня, — невероятная, просто нереальная! Откуда ты такая?!!! — толкается вперёд промеж моих напряженных ног.
Пытаюсь хоть что-то проговорить, но не могу, лишь вырываются невнятные сбивчивые звуки, будто совсем потеряла возможность разговаривать! В одночасье стала немой! Виктор ускоряет темп, прикусывает нежную кожу шеи, оставляя характерные следы зубов. А я просто плавлюсь, как сыр в микроволновке. Не думала, просто не имела никакого понятия, что можно получать такие эмоции от сие процесса. Не знала, что вообще мужчина сможет получать удовольствие от таких вот движений, но видя прекрасное лицо Виктора, его блаженную улыбку на губах, помутневший затуманенный взор, ощущать его чувственные прикосновения и жаркие поцелуй, понимаешь, что похоже ошибалась во многом. Ему хорошо, он расслаблен, полностью растворен во мне, как и я в нем!
Ничего и никто не имеет значение! Существуем только мы! Забывается все! Кто я, кто он! И кем мы приходимся другу другу!
Виктор приглушенно стонет, прокладывает вереницу страстных поцелуев по моей бархатной коже, прикусывает, а следом зализывает невидимые раны. Сжимает сильными руками мою хрупкую талию. Толкается несколько раз вперёд и обильно изливается, вымазывая меня своим прозрачным сгустком семени. Стоим не двигаемся, лишь тяжело дышим. Чувствую, как полуобнаженная мужская грудь с завитушками темных волос, касается моей спины и ритмично двигается в такт каждому новому вдоху и выдоху. Горячее ментоловое дыхание обдаёт макушку, мужчина утыкается своим лбом в мой затылок, нежно поглаживает ладонью мою спину, выводя неизвестные мне узоры. Так и замираем на некоторое время, не хочется двигаться, не хочется разрывать наш образовавшийся контакт, есть одно желание спрятаться от всех, запереться где-то вдвоём, уединиться и наслаждаться друг другом. По внутренней стороне бедра стекает горячая жидкость, напоминая о случившемся ранее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Резкий толчок в дверь, приглушённый стук, заставляет встрепенуться, опомниться, где мы все же находимся. Навевает ошеломляюще мысли. Понимание того, что только что творили!
— Катя, — зовёт Мама, — ну что ты там застряла? Все ли хорошо? Ей богу, мы с Кристиной отходили в другой бутик, думали, что ты переоденешься и последуешь за нами, а тебя все нет и нет!
