силы, вновь начать борьбу за свои права и требования, которые нами предъявлены в начале забастовки 12 мая»{195}.
Высокая организованность выступления иванововознесенцев в значительной мере объяснялась дееспособностью большевистской организации города, в которой к началу стачки насчитывалось 400 человек (к концу стачки в результате роста влияния большевиков среди забастовщиков в партию вступило еще более 200 рабочих), тем, что борьбу иваново-вознесенского пролетариата направляла блестящая плеяда ленинцев.
Городской партийной организацией руководила Центральная группа Северного комитета РСДРП во главе со старым рабочим Ф. Л. Афанасьевым. В состав комитета входили рабочие Н. Л. Жиделев и Ф. II. Самойлов (позже избранные от рабочей курии Владимирской губернии в Государственную думу), С. Балашов — потомственный иваново-вознесенский ткач, член партии с 1898 г., Л. С. Бубнов — впоследствии крупный партийный деятель. Незадолго до начала стачки Московский комитет РСДРП направил в Иваново-Вознесенск М. В. Фрунзе.
Иваново-вознесенская стачка стала важным событием в истории первой русской революции. Значение ее в немалой степени возросло и от того, что в ходе именно этой стачки возник первый общегородской совет рабочих депутатов, явившийся прообразом власти нового типа. Характерным было и другое: иваново-вознесенская стачка показала, что к лету 1905 г. революционная волна дошла «до центра России, до сердца «истинно русских» областей, которые умиляли всего долее реакционеров своею устойчивостью»{196}. Почва под ногами царизма заколебалась и в «устойчивых» районах.
Восстание в Лодзи
В Лодзи после кровавых майских событий рабочее движение не затухало ни на один день. В городе непрерывно шла стачечная борьба: ежедневно останавливалось то одно, то другое предприятие, забастовки, по словам царских жандармов, «приняли эпидемический характер»{197}. Не помогало ничто — ни возвращение в город из летних лагерей расквартированных здесь войск, ни стягивание из близлежащих районов казаков и кавалерии. Вот неполный перечень событий пяти «обычных» дней: 16 (29) мая при разгоне забастовщиков казаками тяжело изувечен один демонстрант; 30 мая его товарищи по работе собрались у больницы, их разогнала полиция, при этом было ранено еще восемь человек; 31 мая группа рабочих пыталась отбить у полиции двух арестованных товарищей, в стычке получили ранения 17 человек; 1 июня произошло столкновение рабочих фабрики Шайблера с казачьим отрядом, присланным по просьбе заводской администрации для того, чтобы выгнать с предприятия захвативших его рабочих; 2 июня рабочие решили отбить у солдат двух арестованных стачечников, солдаты открыли стрельбу, в результате — двое убитых и десятки раненых. В это время в Лодзи не работали 42 фабрики, бастовало 33 тыс. человек — более половины фабрично-заводского пролетариата.
2 июня многие лодзинские фабриканты объявили локаут и только подлили масла в огонь. В городе создалась взрывоопасная обстановка: достаточно было небольшой искры, чтобы вспыхнул всеобщий пожар.
18 июня в лесу под Лодзью городская организация СДКПиЛ провела митинг. На нем присутствовало несколько сот человек. В город они возвращались колонной, над которой реял красный флаг. Как только демонстранты вошли в Лодзь, к ним стали присоединяться рабочие, и число их возросло до 5 тыс. Сначала солдаты, затем драгуны, потом казаки последовательно и вместе ходили в атаку на колонну, пытаясь ее рассеять. Но демонстранты держались стойко: в войска летели камни и палки, вооруженные рабочие отвечали на выстрелы выстрелами. Однако силы были явно не равными. К центру города демонстранты не прорвались, оставив на мостовой 10 убитых и более 40 раненых.
Лодзинский комитет СДКПиЛ решил устроить торжественные похороны жертв царского террора, придав им характер массовой политической демонстрации. В назначенный социал-демократами день, 20 июня, забастовала вся Лодзь. В похоронной процессии участвовали 50 тыс. человек. С красными знаменами, с пением революционных песен, скандируя лозунги «Да здравствует революция!», «Да здравствует социал-демократия!», лодзинские рабочие, учащиеся, ремесленники провожали в последний путь своих товарищей.
Власти были бессильны что-либо сделать. Царский жандарм писал начальству в Петербург: «Значительные войсковые наряды оказались совершенно бесполезными преградить манифестантам путь. На некоторых перекрестках были выставлены сильные войсковые заставы; местами — целые роты. Однако толпа не обращала на них никакого внимания, оттирая солдат и прижимая их к стенам домов, прокладывая себе дорогу к тем улицам, по которым решила идти для придания шествию внушительного вида»{198}. В тот день хозяином лодзинских улиц стал рабочий класс.
На следующий день социал-демократы назначили новую траурную церемонию. К вечеру 21 июня на улицы Лодзи вышли 70 тыс. демонстрантов. Однако получившие приказ «патронов не жалеть, действовать беспощадно» казаки и драгуны с гиканьем и свистом врезались в их колонны. В результате было убито и искалечено около ста человек.
Утром 22 июня социал-демократы выпустили листовку: «На улицу, братья! Пусть в честь погибших остановятся в пятницу, 23 июня, все фабрики, станки, пусть прекратится всякая работа, пусть замрет всякая жизнь, пусть остановится всякое движение… К всеобщей однодневной забастовке!..»{199}.
Однако движение стихийно вышло за рамки забастовочного. Уже 22 июня группы рабочих нападали на полицейских и небольшие отряды войск, отнимали у них оружие, а с наступлением сумерек в рабочих кварталах началось строительство баррикад. К утру 23 июня город стал неузнаваем. В различных его частях громоздились баррикады из бочек, ящиков, досок, перевернутых трамвайных вагонов и крестьянских возов. Всего в Лодзи было воздвигнуто более 50 баррикад. Над ними развевались красные знамена.
Обострение борьбы вызвало крайнее озлобление царских властен. «Возмущен известием о беспримерных по наглости бесчинствах в Лодзи, — писал генерал-губернатор начальнику лодзинского гарнизона. — Не за тем посланы войска, чтобы мирволить толпе дерзких уличных манифестантов и допускать безнаказанные убийства воинских и полицейских чинов. Действуйте решительно и беспощадно, как подобает воинскому начальнику, призванному для восстановления попранного государственного порядка»{200}.
Три дня на улицах и площадях Лодзи происходило сражение восставшего населения с воинскими частями, беспрерывно прибывавшими на помощь лодзинскому гарнизону. Каждая баррикада, каждый дом в рабочих районах брались с боя. Лодзинский пролетариат поддержали варшавяне, начавшие забастовку, а в некоторых районах города и строительство баррикад. Остановились заводы в Сосновице, Ченстохове, Домброве. В Петербурге, Москве, Екатеринославе, Минске, Харькове, Луганске, Самаре, Воронеже, Риге, Саратове и ряде других городов комитеты РСДРП выпустили листовки в поддержку польского пролетариата. Высоко оценил действия лодзинского рабочего класса вождь большевиков В. И. Ленин. «…Рабочие, — писал он, — даже не подготовленные к борьбе, даже ограничивавшиеся сначала одной обороной, показывают нам, в лице пролетариата Лодзи, не только новый образец революционного энтузиазма и геройства, но и высшие формы борьбы»{201}. Вместе с тем В. И. Ленин отмечал слабые стороны одиночных и изолированных выступлений рабочего класса: «Эти вспышки бессильны каждая по одиночке. Организованная сила царского правительства может раздавить повстанцев одних за другими, если
