Снова лай. На сей раз еще ближе. Большая собака, вероятно немецкая овчарка, причем не одна. Лаем предупреждают кого-то.
Сама того не заметив, она вышла к большой открытой площадке, посыпанной гравием. Лес поредел, воздуха и света прибавилось. Оружейный склад. Но там что-то двигалось. Среди деревьев и высоких кустов она заметила людей в зеленом, ветер донес голоса.
Значит, обнаружили.
Страх, который по ночам не давал Лео уснуть, вгонял в пот и в бессонницу, когда он думал, что она спит. Вот оно и случилось.
Аннели поспешила отойти подальше в ту сторону, откуда только что пришла, надо сообщить ему, он должен знать. Тут она остановилась, так же внезапно, – ведь ей ничего не известно. Она знала, там кто-то есть, несколько человек с собаками, и все. Задание пока не выполнено.
Она повернулась и снова медленно пошла к складу.
Собаки скалили острые зубы, лаяли, пускали слюни. Ей вспомнилось, как на нее, пятилетнюю, прыгнул боксер и укусил в левую щеку, а хозяин заявил, что собака просто играла. С тех пор, завидев большую собаку, она переходила на другую сторону улицы. Ведь собаки сразу чуяли, как она их боится.
И вот сейчас она их увидит.
Деревья с каждым шагом редеют… две собаки, а может, три. И пять… шесть… семь человек в зеленом. Если она пойдет дальше, ступит на гравий, собаки почуют ее страх. Но выбора нет. Если они обнаружили дыру, подкоп, пустой арсенал, Лео должен узнать.
Укрывшись за пушистой елью на краю гравийной площадки, она отчетливо видела бетонную постройку.
Дверь-то закрыта.
По-прежнему закрыта!
Она уже хотела уйти, осторожно, как и пришла, но тут ноги заскользили. Медленно. По грязной кромке в канаву, отделявшую мох от гравия, лес от военного объекта. Пронзительный визгливый звук – резиновые подошвы проехали по камешкам.
Собаки рвались с поводков.
Услыхали ее.
Аннели выбралась из канавы, почти выбралась, но опять поскользнулась.
– Вам помочь?
Их было не семеро, а восьмеро, все в зеленой форме. Собаки – немецкие овчарки, она правильно догадалась, и все глаз с нее не спускают.
– Вы… держите их на коротком поводке?
– Здесь военная территория.
– Я немного боюсь собак, я…
Высокий военный с закрученными седыми усами, по-видимому главный, повернулся к передней собаке, которая сверлила ее маленькими колючими глазками.
– Ко мне, Калибр. Сидеть. – На коричневом кожаном ремне, переброшенном через плечо, у него был автомат, но выглядел этот человек вполне дружелюбно. – Думаю, вы можете… с ним поздороваться.
Аннели, ты должна подойти к арсеналу.
– Поднесите руку к его носу. Дайте ему понюхать.
Я должна знать, не просела ли яма.
– Вот видите, вы спокойны, и он тоже спокоен.
Военный улыбнулся, впервые. Аннели взглянула на его каску. “ВП”. Военная полиция. Потом на собаку рядом с его черными ботинками. И подумала, различает ли овчарка разные виды страха – бессознательный инстинктивный страх и ее теперешний страх, вполне осознанный.
– Я… ничего, если я срежу угол? Пройду через площадку?
– Вообще-то не положено. Это ведь военная территория.
– A-а. Ну да, конечно.
– Мы – военная полиция. Проводим здесь учения. Поэтому прошу вас уйти.
– Я не знала…
– Там есть табличка “Вход воспрещен”.
– Я… я не заметила. Шла через лес, припарковала машину…
– А что вы здесь делаете?
– Я…
Он заметил. Все восьмеро заметили, что она растерялась.
Корзинка стояла на земле, она подняла ее, показала ему.
– Грибы.
– Не много набрали.
– Ну, я…
– А вот этот… вороночник. Редкий гриб. Где вы его нашли?
Она рассмеялась, нервно, неестественно, но надеялась, что смех звучит хотя бы чуточку облегченно.
– Говорят, нельзя рассказывать про грибные места. Верно? А сейчас грибов мало, из-за дождей.
– Здесь вам задерживаться нельзя.
Она улыбнулась, легонько склонила голову набок.
– Можно я пройду через площадку? А? Тогда я быстрее уберусь отсюда.
Он взглянул на нее. Она по-прежнему улыбалась, именно такой улыбкой, которая, как ей казалось, должна подействовать.
– Ладно. Идите.
Они наблюдали за ней, когда она обернулась, приостановившись возле бетонной постройки.
– А что это? Что за домик? Для собак?
Она шагнула ближе, словно хотела рассмотреть.
– Нет.
– Нет? Тогда, наверно…
– Военный склад.
До двери несколько метров. Здесь. Во всяком случае, Аннели так думала. Она стояла на том месте, где не так давно была дыра. Могла почти дотронуться до серых стен, за которыми теперь пустота; “скорлупа”, так сказал Лео, пустая бетонная скорлупа.
– Военный склад?
Правой ногой она посильнее нажала на гравий.
– На случай войны. Если понадобится оснастить подразделение.
Грунт не рыхлый, не мягкий. Подкоп, который они прорыли и снова засыпали, не виден и не чувствуется.
Аннели пошла дальше. Они наблюдали за ней. Колючие, острые глаза за спиной.
Задание выполнено. Несмотря на слюнявые собачьи пасти, несмотря на боль в груди и пот, градом текущий по спине под плащом.
– Постойте!
Она была так близко. И теперь этот голос догнал ее, громче прежнего.
– Постойте!
Она помедлила. Остановилась. Закрыла глаза.
Да?
– Вы сказали, что собираете грибы, да?
– Да. Вернее, ищу.
Повернуть голову. Взглянуть в его серьезное лицо.
Он знает.
– Вы… вы уверены, что они не ядовитые?
Они знают.
– Ядовитые?
Они все время знали.
– Тот, желто-коричневый, кожистый, посередине. Может, лучше его выбросить?
– Э-э… вы имеете в виду…
– С желтой ножкой. Вдруг это поганка. Многие путают их с лисичками. – Он улыбнулся. – Будьте осторожны.
Он улыбнулся, по-настоящему. Не приказал ей вернуться. Не спросил ни о дыре, ни об ограбленном складе.
Чуть помедлив, она кивнула, помахала рукой и все время, пока шла через площадку, хотела обернуться и увидеть, как они отдаляются, но не обернулась.
По лесу она бежала со всех ног, перепрыгивая через корни и камни, села в машину и помчалась в сторону Тумбы куда быстрее, чем от себя ожидала.
25
Аннели громко рассмеялась. Как здорово! Ее так долго мучил страх неизвестности, ведь она не знала, что будет с любимым мужчиной, а унять такой страх можно, только непосредственно участвуя во всем. И она теперь участвовала. Ей было дано поручение, которое никто другой выполнить не мог, и она справилась как нельзя лучше.
У входа в их новое жилище стоял фургон, задняя дверь открыта, внутри пусто. Все коробки уже занесли в дом. Она надеялась, что Феликс, Винсент и Яспер, как всегда, еще здесь и услышат все, что она расскажет Лео.
Нажимая ручку незапертой входной двери, она увидела, как он выходит из огромного гаража, и чуть не бегом устремилась навстречу.
– Лео, я вернулась!
Хорошо бы, они услышали. Феликс, Винсент, Яспер. Услышали ее.
– Отныне я ваша королева-разбойница! – Она обняла его, поцеловала в щеку и в губы. И шепотом добавила: – Там были люди.
– Люди?
– Военная полиция. Восемь человек. С собаками. Учения проводили. А я действовала в точности, как ты велел.
Он изменился в лице.
– Что ты… сделала?
– Подошла и проверила гравий у двери. Попробовала ногой. Они ничего не заподозрили!
Лео не просто изменился в лице, с ним произошла внутренняя перемена, так бывало, когда он уходил в себя, погружался в размышления, к которым она доступа не имела.
– Ты что же, стояла в метре от арсенала и топала ногой, прямо на глазах у восьмерых военных полицейских с дрессированными собаками?
– Да, и они…
Лео посмотрел на соседний дом, на шоссе, где на одной из полос застрял автомобиль и за ним уже скопилась пробка.
– Идем в дом.
Он ухватил ее за локоть, не грубо, но крепче обычного, достаточно крепко, чтобы она пошла с ним, и закрыл дверь. В коридоре было темновато. С потолка свисала на проводе единственная голая лампочка, раскачивалась из стороны в сторону, потому что Лео задел ее.
– Военная полиция. Обученная замечать то, чего другие не замечают. А ты стоишь перед ними и… скребешь ногой, как кошка, закапывающая дерьмо!
Неприятный, яркий свет.
– Лео, я же только…
– Они знают твое имя? Ты назвала им свое имя?
– Нет, я…
– Они видели машину?
– Я…
– Если видели, то сумеют отыскать!
Обыкновенно он старался обуздывать злость,
не терять самообладания, держать себя под контролем. Таким она видела его только в столкновении с другими мужчинами, когда ему бросали вызов. Ей даже нравилось, она чувствовала себя защищенной. Но до сих пор его злость никогда не оборачивалась ни против нее, ни против братьев, ни вообще против близких.
– Говорю же, они ничего не заподозрили.
– Ничего?
– Клянусь, Лео.
– Если они обнаружат, что арсенал совершенно пуст, и выследят тебя, то будут допрашивать. Это ты понимаешь, а? Какая-нибудь жирная полицейская сволочь, сидя перед тобой, будет поворачивать каждое твое слово против тебя же, будет сыпать вопросами, пока не вытянет то, что ему нужно. С этим ты справишься? Справишься… моя королева-разбойница?
