Тот тявкнул в ответ и замахал хвостом.
Уж не знаю, имел Арвин в виду то, что сказал, или нет, но отвечать за слова ему придётся.
— Раз обещали прогулку, так давайте гулять, — сказала я, подхватывая Арвина под руку и деловито уводя его дальше по тропинке.
Он шёл послушно и слегка изумлённо, будто мало кто решался столь бесцеремонно распоряжаться его временем. А что, собственно, с ним церемониться? Если хочет наладить отношения с лилохвостом, то пусть хотя бы чуть-чуть постарается.
— Эрна, — обратился ко мне Арвин, когда мы сделали почти целый круг по саду. — Насчёт строгости.
— А что насчёт неё? — спросила, замечая, как от волнения к горлу подступает ком. Надо же было такое наговорить сгоряча? Теперь придётся расхлёбывать.
— Я, может быть, и строг, — признался Арвин, — но не потому, что хочу довести вас до белого каления и вынудить сбежать, как Озрика, — сказал он вкрадчиво, взвешивая каждое слово.
— Да? — удивилась я. — А выглядит именно так.
— Я дорожу вами, Эрна, — сказал Арвин, резко останавливаясь и кладя ладонь на мои замёрзшие пальцы. Ещё в начале прогулки они вцепились в его локоть и, несмотря на холод, не отпускали ни на секунду, чтобы не дать Арвину сбежать домой под каким-нибудь неубедительным предлогом. — Вы очень способная, Эрна, — продолжил он, снова заставляя меня краснеть, — и вас ждёт невероятное будущее. Но для этого нужно много работать и набираться опыта. Я вижу в вас потенциал. Именно поэтому и бываю строг. Мне не хочется, чтобы ваши способности и время были растрачены впустую.
— Вы не поверите, Арвин, но и мне этого не хочется, — заявила, делая вид, что его слова не вызвали в душе бурю непонятных и непривычных эмоций. Мои губы подрагивали, готовясь вот-вот растянуться в глупой улыбке, а сердце трепетало в груди. — Потому я и настаиваю, чтобы вы брали меня с собой на задания и верили в меня чуть-чуточку больше.
— Я верю в вас, — сказал Арвин твердо. — Верю, но волнуюсь… Вам не стоит подходить к работе монстролога слишком легкомысленно. Я видел не одного выпускника, который поплатился за это здоровьем или жизнью. Смелость — это хорошо, но осторожность — ещё лучше.
— Что-то вы мне слишком осторожным не кажетесь, — парировала я, едва сохраняя серьёзность. Отчего-то после слов Арвина я чувствовала себя словно одурманенной радостью. Ещё немного и это будет заметно со стороны.
— Моя осторожность становится неочевидной за опытом, — ответил он, крепче сжимая мою руку. — Я просто знаю заранее, где может ждать опасность. Но у вас таких знаний ещё нет, понимаете?
— Угу, — кивнула я, глядя на него завороженно.
При первой нашей встрече Арвин показался мне бесчувственным и грубоватым, но чем больше я его узнавала, тем больше убеждалась, что внешность и даже поведение могут быть обманчивы. За бронёй хладнокровного и не слишком вежливого аристократа скрывался очень добрый и заботливый человек. Но его упрямство и прямолинейность не давали показывать эту более чуткую сторону характера.
Я встретилась с Арвином взглядом, и, мне показалось, он был пронизан током. Это электричество передалось мне и подняло на коже мурашки.
— Вы так смотрите на меня, — выдохнула, не решаясь отвести глаза.
— Любуюсь, — прошептал Арвин, кладя ладонь на мою щёку и легонько проводя по ней большим пальцем.
Я смотрела на него и точно так же не могла налюбоваться. Магический фонарь, повернувший на нас свой луч, освещал лицо Арвина и кружившие рядом снежинки. В этом моменте было какое-то невероятное волшебство, которое нельзя сотворить ни магическими искрами, ни печатями. Мгновение застыло, и только снег мерно кружил и поблёскивал вокруг нас.
Моё тело само собой продалось вперёд, а веки опустились, давая Арвину свободу действий. Ему оставалось лишь сделать шаг мне навстречу.
Я почувствовала, как он опустил руку мне на талию, медленно провел ладонью до поясницы и притянул меня ближе.
Я замерла, ощущая дыхание на своих губах.
— Р-р-тяв, — возмущенный лай Озрика.
От неожиданности мы с Арвином вздрогнули. Его рука предательски оставила мою талию и начала вырывать из зубов лилохвоста штанину, которую тот терзал, как наизлейшего из врагов. И даже когда порядком изорванная материя брюк была спасена, Озрик не прекратил возмущаться. Он влез между нами и занял оборонительную позу, защищая меня от мнимого нападения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А вы говорите, с ним нужно помягче, — сказал Арвин, вздыхая досадливо и сокрушаясь то ли о разорванных брюках, то ли о прерванном моменте.
Злиться на Озрика за столь импульсивное поведение было бы глупо. Возможно, лилохвост подумал, что Арвин пытался меня обидеть или даже съесть, и, рискуя собственной жизнью дал отпор обидчику. Винить лилохвоста я не могла, зато могла жалеть о том, что у случившегося между мной и Арвином не было логического завершения.
Я совершенно не понимала, что именно между нам произошло. Или не произошло… А вдруг я всё себе надумала и не было на самом деле никакого обжигающего дыхания на моих губах? И рука на талии не прижимала меня, а лишь поддерживала равновесие… Мало ли что мне могло придуматься? Но этот удивительный и непонятный миг прошёл, и его уже не повторить. Как и не узнать его возможное завершение.
— Озрик, ну перестань, — я наклонилась, чтобы успокоить остервеневшего лилохвоста, и принялась осторожно гладить его, несмотря на злобное рычание. Когда питомец немного затих, я подняла его на руки. — Пойдёмте в дом… наверное, — предложила Арвину и заручившись его согласием направилась к крыльцу. — И что на тебя нашло? — пыталась достучаться до лилохвоста, но тот делал вид, что совершил бравое дело. Спасение дам — это вам не за магическими печатями гоняться. Не игра, какая-нибудь, а, можно сказать, подвиг.
В прихожей Арвин помог мне снять пальто и, повесив его на крючок, задумчиво взглянул на лилохвоста.
— Ему нужна твёрдая рука, — сказал он, после мгновенья раздумий. — Не стоит приучать его своевольничать, иначе он совсем перестанет слушаться.
— Предлагаю провести эксперимент и вместо твёрдой руки использовать мою, мягкую. Иногда лучше договориться, чем раздавать бесполезные приказы, — ответила уверенно, но всё же без вызова. Озрик действительно нуждался в дисциплине, но к ней можно прийти и более плавной дорогой.
— Ну, эксперимент так эксперимент, — пожал плечами Арвин. — Даю вам неделю до первого отчёта.
Дождавшись моего кивка, он хитро улыбнулся, давая понять, что ничего хорошего от этой затеи не ждёт. Хмыкнув собственным мыслям, он собрался вернуться в свой кабинет.
— Э-э нет, — возмутилась я. — А как же ужин? Мы и так сегодня припозднились. Что такого срочного вам сегодня нужно сделать?
— Ответить Горкану. Он собрался заглянуть к нам через пару дней.
Опять этот Горкан, будь он неладен! Чего ему в своей столице не сидится?
— Эрна, что-то случилось? — поинтересовался Арвин, с волнением поглядывая на моё перекошенное лицо.
— Нет, — ответила, пытаясь улыбнуться. — От голода голова закружилась. Может, ну его, этого Горкана? Завтра ответите. А если что он и в другой раз может приехать.
— Э-эрна, — укорил меня Арвин. — Я быстро черкну ему письмо, а вы пока прикажите накрыть нам на стол. Голодать я вас не заставлю, обещаю. — И на том он оставил нас с Озриком сокрушаться о скором приезде непрошеного гостя.
— Может, обойдётся?.. — спросила у Озрика шёпотом.
Хотелось бы верить. И в то, что Горкан Шарлоу не наводил обо мне справки, и в то, что он не припомнит вдруг неугомонную студентку Эрну Лоренц. А моя бабушка в Академии явно не сидела бы тихо и незаметно.
— Ндя… — крякнула я задумчиво. — Завтра пораньше навестим льва.
После ужина мы с Озриком по обыкновению отправились в мою комнату, в которой он уже крепко обосновался. Я со вздохом натянула бабушкину ночнушку — ведь за новой одеждой мы так и не доехали — и залезла под одеяло. Тревожные мысли никак не хотели униматься и настойчиво лезли в голову, поэтому сон приходил медленно. Но и через дремоту размышления всё равно умудрялись пробиваться. До того, как меня окончательно утянуло в сон, моё воображение рисовало пути спасения и предлагало варианты, как натравить голодного Сумманского льва на Горкана Шарлоу.
