— Очень практично.
— Просто логика. Из рая убегают только дураки. К тому же с судьбой не спорят. Если уж она меня сюда забросила, значит…
— Интересно! Я полагал, что это я тебя сюда забросил.
— Ты всего лишь ее орудие, ирландец.
— Звучит по-шекспировски. Значит, я всего лишь винтик в сложном механизме мироздания?
— Ну, что-то вроде.
— Тогда я не буду больше испытывать угрызения совести.
— А они у тебя были?
— Еще какие! Всю ночь я ворочался, размышляя о том, правильно ли поступил, затащив тебя силком в эту глушь, а сейчас оказывается, что это не я, а слепая судьба. Меня просто использовали, выражаясь твоим языком.
Морин обольстительно улыбнулась, и у Дона разом пересохло в горле.
— Ладно, где тут пляж? Хочу на солнце!
— Я тебя провожу.
И они отправились на пляж, и Дон не мог насмотреться на маленькую черноволосую фею, так заразительно смеявшуюся и скачущую в бирюзовых волнах. Это была совсем другая Морин, живая, юная, разом сбросившая весь груз невзгод и ежедневных забот.
Ближе к вечеру они вернулись на виллу и набросились на вкуснейший обед, поданный Паломой. Когда пришло время десерта, объявились гости. Супружеская пара средних лет, давние и хорошие знакомые семьи О'Брайен. Дон радушно встретил их и пригласил к столу, но в глубине души ощутил досаду. Они мешали ему быть наедине с Морин.
Беседа затянулась, Палома принесла кофе и коньяк, а потом Дон заметил, что Морин буквально засыпает в своем кресле. Он нагнулся к ней и ласково тронул за руку. Изумрудные глаза мгновенно распахнулись во всю ширь, и Морин смущенно зарделась.
— О, простите меня, я не хотела быть такой невежей, но… Это все здешний воздух. От него я словно пьяная…
— Не надо извиняться, малыш. Ты здесь на отдыхе, так что иди — и спи, сколько тебе захочется.
Она провалилась в блаженный сон, но какое-то время спустя проснулась. Ее разбудил странный звук. За окном было совсем темно, цикады оглушительно голосили, соревнуясь в сложности трелей. Будильник показывал половину третьего.
Морин полежала немного с открытыми глазами, пытаясь понять, что ее разбудило. И тут звук повторился.
Что-то, вернее, кто-то пронзительно скрежетал и скребся под кроватью. Маленький, но, несомненно, бодрый и, вполне возможно, опасный.
Морин торопливо села, подтянув одеяло повыше. Темно, ничего не видно, но она бы и при свете не полезла под кровать проверять, кто это завелся у нее в комнате.
Мышь? Мышей она боялась, но в меру. А вдруг это не мышь? Кто его знает, какие звери водится на острове!
С каждой минутой паника все росла, и наконец Морин завернулась в покрывало, прижала к груди подушку, великолепным прыжком преодолела расстояние от кровати до двери и вылетела в гостиную. Лучше уж скоротать остаток ночи на кушетке, чем ворочаться с боку на бок в одной комнате с неизвестной псевдомышью.
Сон как рукой сняло. Морин тщетно пыталась успокоиться, но, как назло, в голову лезли живописные и крайне неприятные картины: не мышь, а большая хитрая крыса забирается на кровать, обнюхивает лицо спящей Морин, пробует на зуб пряди волос, разметавшиеся по подушке…
Неудивительно, что она чуть не заорала в голос, когда рука Дона мягко легла ей на плечо.
— Что-то случилось, малыш? Мне показалось, я что-то слышал.
— Ничего не случилось. Иди спать, Дон.
Пожалуйста, иди спать. Это слишком невыносимо — смотреть на ожившую античную статую в легкомысленных плавках.
— Почему ты устроилась здесь?
— Не могла заснуть. Решила сменить обстановку.
Если она скажет ему, что у нее под кроватью мышь, он сразу же поднимет ее на смех, а этого она больше не вынесет. Особенно от Дона О'Брайена.
— Я посижу с тобой?
— Не надо! Я спать хочу.
Разумеется, он ее не послушал. Уселся в ногах и о чем-то задумался. Пользуясь темнотой, Морин нахально рассматривала своего похитителя…
— Морин?
— А? Что?
— Это надо прекращать.
— Что именно?
— Вот эти свиданки в полуголом виде по ночам.
Она задохнулась от возмущения и ответила максимально холодно:
— Я бы с радостью, но с бессонницей трудно бороться при помощи волевых решений.
— Вчера ты спала.
— Я устала и немножко обалдела. Слишком много впечатлений. Сегодня я отдохнула. Вот и результат.
— Это все стресс. Бессонница — первый признак.
— Я пробовала пить таблетки, но после них по утрам ужасно болит голова и нет сил… Слушай, отстань. Я уже засыпаю, а ты тут разговариваешь, разговариваешь…
— Так почему бы тебе не вернуться в свою комнату и не заснуть на нормальной постели?
— Потому что там кто-то есть!
— Деточка, опомнись…
— Мышь, или еще кто-нибудь…
— Мышь? А почему ты не завизжала?
— Я никогда не визжу.
— Ого! Я потрясен.
У нее не осталось сил на то, чтобы понять, смеется он или нет. Морин заснула.
По лицу бегали теплые солнечные зайчики, забирались под ресницы, щекотали в носу. Морин поморщилась, улыбнулась, осторожно открыла один глаз…
Это была не ее кровать. То есть совершенно чужая.
Она резко села и огляделась по сторонам.
Она провела эту ночь в чужой постели, и кто-то спал рядом с ней, вон, подушка смята.
И этот кто-то — Дон О'Брайен!
Но как oнa здесь очутилась?! Что происходит?
Дверь открылась, и Дон вошел в комнату с подносом в руках.
— С добрым утром, дорогая. Завтрак в постель!
Она на некоторое время просто онемела, поэтому молча смотрела, как он ставит перед ней поднос, а сам совершенно спокойно ложится рядом, небрежно вытянув длинные мускулистые ноги. На нем был короткий шелковый халат бирюзового цвета. Дорогой, наверное…
— Как я здесь оказалась?
— Я тебя принес на руках. Потом мы сплелись в страстном объятии и занимались диким и необузданным сексом, но ты этого, разумеется, не помнишь. Кофе?
— Дон, перестань издеваться!
— Ты со сна очень хорошенькая.
— Заткнись!
— И волосы у тебя так буйно разметались по плечам, что хочется зарыться в них лицом. А какая ночная сорочка…
— Это Анжи купила! Слишком открытая, да?
— Так ты хочешь узнать, что случилось прошлой ночью?
— Ты же мне уже сказал.
— Я соврал.
— Я знаю.
— Ты очень умная. Пей кофе, остынет.
— Пью. Очень вкусный, Я думаю, что заснула на кушетке, а ты меня перенес, вот только не могу поверить, что даже не проснулась… Так ведь меня можно из дома вынести, а я и не замечу!
— Ты просто устала, малыш.
— А ты почему меня не разбудил, негодяй? Знал же, что я испугаюсь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
