Прекрасная дама, с глазами цвета глицинии в летнее утро, взглянула на него и досадливо поморщилась — Это всего лишь грязное животное, Шармел. — Она прижала к носу кружевной платочек — Пошел прочь сию же минуту!
К ней присоединился краснолицый джентльмен с седыми бакенбардами — он просто обругал его и приказал кучеру трогать. Обдав его грязью, экипаж умчался.
Отшельник. Цыган. Бродяга. Джентльмен, которому не повезло в жизни. Грязное животное.
Долгое время у него вообще не было имени, он не знал, где находится и как называется это место. Теперь он знал, что его зовут Отшельником и что он живет близ аббатства Грейстоун.
Отшельник почесал затылок и обнаружил, что под длинные обломанные ногти набилась грязь, его одежду требовалось постирать, а ему самому — помыться.
Недалеко от пещеры, где он нашел убежище, был пруд. Им он и решил воспользоваться. Хозяйка аббатства явно не стала бы возражать. Этим утром он видел, как она вместе с джентльменом направилась верхом в сторону грота. Конечно, они не заметили его. Леди оказалась нежной и милой, у нее был ангельский голос. Мужчина же был смуглым и казался опасным.
Отшельник спустился к воде и встал на колени. Ему бы не помешали полотенце и кусок мыла, может быть, даже бритва, чтобы избавиться от бороды, но он тут же позабыл обо всем, перебирая в горсти камешки и глядя, как сверкают на воде солнечные искры.
Он зачерпнул воды, напился и, когда выпрямился, заметил лошадь — серую кобылу, настоящую красавицу. Она пощипывала траву между деревьев. На ее спине было седло из хорошей кожи, блестящее, как лакированное. Поводья тянулись за ней по траве, когда кобыла наклонялась. Отшельник узнал эту лошадь — на ней сегодня днем ехала хозяйка аббатства.
Он огляделся, надеясь увидеть леди или того джентльмена, который был с ней, но никого поблизости не было. Держась против ветра, он начал приближаться к кобыле, чтобы попытаться схватить поводья, и когда он был почти у цели, под его ступней хрустнул сучок. Кобыла подняла голову, тонкие ноздри вздрогнули, и она галопом бросилась прочь.
— Тысяча и одно имя Шивы! — еле слышно выругался Отшельник, досадуя на собственную неловкость.
Теперь он ничего не мог сделать. Кобыла наверняка уже была на полпути к конюшне. Он вернулся к пруду, снял рубашку и тут им овладело искушение: раздевшись догола, он опустился в воду.
Это было блаженство. Он стоял на дне, чувствуя ногами ил, вода достигала его подбородка. Он брызгался, нырял и плескался словно мальчишка. Вынырнув в очередной раз, он очутился лицом к гроту.
И в этот момент в его голове всплыло какое-то воспоминание.
Когда-то давно он уже купался в этом пруду. Он стоял, переминаясь ногами по мягкому илу, и смотрел на грот, пытаясь вспомнить, когда и как это было. Но чем больше он старался, тем дальше уносила память эти воспоминания.
Отшельник с досадой ударил кулаком по поверхности воды и сквозь шум взметнувшихся брызг услышал звук, который заставил его насторожиться. Он прислушался. Над прудом с криком пронеслась цапля. У берега послышался плеск лягушки или большой рыбы. О ноги его что-то терлось, щекоча — наверное, мелкие рыбешки.
Затем он снова услышал этот звук. Крик человека! Он раздавался со стороны грота. Не раздумывая, он переплыл на другой берег и сквозь густые заросли тростника подобрался к этому строению. Замка на двери не оказалось, но через ручку была просунута толстая, прочная ветка. Отшельник слышал приглушенные удары, как будто кто-то изнутри пытался открыть дверь.
Его сердце забилось. Что-то подсказывало ему, что там заперта леди. Та самая, с ангельским голосом, которая послала ему корзину с едой и одеяло. Но кому понадобилось запирать ее в гроте? И зачем?
Отшельник начал уже подниматься из воды, когда вспомнил, что на нем нет ни нитки, и на мгновение смутился. Впрочем, он уже давно научился находить выход из трудных ситуаций. Нарвав пучок травы, он прикрыл им низ живота, затем выбрался из пруда и приблизился к гроту.
Нет, он не ошибся. Кто-то был заперт внутри, а через дверную ручку была просунута ветка, явно сломанная сильной рукой. Он склонил голову и прислушался.
— Эй! — позвал женский голос. — Есть там кто-нибудь? Пожалуйста, отзовитесь!
Отшельник отпрянул, узнав голос леди. Но как убрать ветку, не обнаружив себя. Что будет с ней, когда она увидит обнаженного мужчину? Его немедленно выгонят отсюда. Этого нельзя было допустить, во всяком случае, не теперь.
Тем не менее, понадобится слишком много времени, чтобы вновь переплыть пруд, одеться, и вернуться к гроту. День уже клонился к вечеру, последние лучи солнца угасали.
И он решил действовать. По бокам грота были густые заросли кустов. В них вполне можно спрятаться, пока леди не отойдет на значительное расстояние от грота.
Вернувшись к двери грота, он осмотрел засов — один хороший толчок в нужном направлении, и ветка вылетит.
Глубоко вздохнув, он выдернул ветку и метнулся в кусты.
Глава 11
Майлс переодевался к ужину, когда в дверь Рыцарских покоев постучали Блант открыл ее. На пороге стояла мисс Эмма Пиббл.
— Мисс Пиббл, милорд, — доложил камердинер.
— Мне необходимо поговорить с вами, лорд Корк, — застыв в дверях, заявил она.
— Не будете ли любезны войти, мисс Пиббл?
Эмма Пиббл сделала в его направлении всего два шажка и остановилась.
— Сэр, по натуре я не паникерша, — начала она. Майлс готов был поверить этому.
— Да, мадам.
— Я перейду прямо к делу.
— Прошу вас, — произнес он, невольно скрестив руки и опершись на массивный секретер, набитый ручками, чернильницами, всеми видами писчей бумаги и полным собранием сочинений Уильяма Шекспира.
— Она пропала, лорд Корк.
— Кто, мисс Пиббл? — в совершенном недоумении спросил маркиз.
— Леди Элисса, милорд.
Он расцепил руки и мгновенно вскочил.
— Что вы имеете в виду?
— Только то, что она пропала, — Эмма Пиббл несколько раз шумно вздохнула и откуда-то извлекла льняной платок — Майлс так и не успел заметить, откуда именно — и приложила к носу. Ее голос дрожал. Казалось, она с трудом сдерживает слезы. — Никто не видел ее с тех пор, как вы вдвоем отправились на прогулку.
Майлс едва сдержал себя, чтобы тут же не броситься на поиски.
— Вы осмотрели ее комнаты?
— Именно там я и начала искать ее, милорд.
— А «Будуар миледи»?
— Там я искала во вторую очередь, — она промокнула платком уголки глаз. — Я знала, что она могла захотеть осмотреть цветок, о котором ей говорил утром Голсуорси.
Цветок! Белая роза, расцветшая на сухой лозе! Майлс совсем забыл о нем.
— Я была во всех ее излюбленных местах, — Эмма Пиббл принялась перечислять их, загибая пальцы. — Кабинет, сад, аллея, часовня Богоматери, кладбище за ней…
