прежде. Теперь же он врезался в меня как грузовик без тормозов: тяжелое земляное зловоние, запах червей и личинок.
— Одиннадцать, — сказал Нитро, изучив раны на спине у Мигеля. — Кто-то пронзил его одиннадцать раз. Похоже, орудовали ножом с зубцами на лезвии.
Поделившись этим наблюдением, Нитро перекатил тело на спину.
— Чтоб меня… — обронил я тихо. Хотел отвернуться, но не мог. Меня заворожили, пригвоздили к месту вся эта патология и жестокость.
У паренька не было глаз.
В следующий миг из левой окровавленной глазницы поспешила выбраться потревоженная многоножка с усиками-антеннами на сплющенной голове. Перебирая сонмищем ярко-желтых лапок, ее гибкое, лаково-черное тельце соскользнуло по некогда симпатичному лицу на устланную хвоей землю. Многоножка спешила скрыться под слоем палой листвы.
Нитро обратил ко мне озабоченное, хмурое лицо:
— Сдается, что мы по самые уши в дерьме, чаво…
1955
1
Патрисия Диас вошла в школу Марии через парадные двери, стараясь не обращать внимания на страхи, терзавшие ее все время после вчерашнего звонка директора школы. Патрисию и прежде вызывали в школу, чтобы обсудить успеваемость дочери, насмешки над нею или другие чувствительные темы. Как бы то ни было, до сих пор все встречи назначали учителя Марии, и еще ни разу — школьный психолог.
Секретарша в приемной объяснила, как пройти в кабинет психолога, и уже через несколько минут Патрисия стучала в дверь с бронзовой табличкой «Доктор Лола Кавазос».
Дверь открылась, и женщина в платье цвета шампанского улыбнулась ей:
— Сеньора Диас? — Мальчишеская стрижка и дружелюбные манеры. Женщина вскинула ладонь, выставив ее вперед: — Я доктор Кавазос.
— Добрый день, — поздоровалась Патрисия, пожимая эту руку.
— Входите, прошу вас. Я так рада, что вы нашли время встретиться. Могу ли я предложить чашку чая?
— Не нужно, благодарю вас.
— Присаживайтесь, — женщина показала на стул по одну сторону стола, сама же устроилась по другую. — Как вы сегодня?
— Нервничаю немного…
— Понимаю. Тогда позвольте сразу перейти к сути. Я хотела поговорить с вами о вашей дочери, Марии. В частности, о том, как она справляется с учебой в четвертом классе. С начала, однако, позвольте мне заметить, что на прошлой неделе я имела удовольствие пообщаться с нею и провести какое-то время вместе. Она очень хорошо воспитана.
Патрисия улыбнулась:
— Да, она у нас такая.
— Она очень мила, старается помочь…
— Это для нее естественно.
— Сеньора Диас, насколько я понимаю, в прошлом вы уже виделись с ее учителями. Что они рассказывали о школьных успехах вашей дочери?
— Только то, что она немного отстает от некоторых сверстников. Ее предыдущая учительница, сеньора Рамирес, говорила мне, что Марии непросто бывает сконцентрироваться, что она часто отвлекается от занятий.
— А ее поведение в целом?
— У Марии не так много друзей, она… несколько замкнута. Полагаю, это точное слово.
— Как вам кажется, в самых общих чертах ее поведение соответствует тому, как ведут себя другие восьмилетние дети?
Патрисии очень хотелось ответить «да», но она никого не собиралась вводить в заблуждение. Она явилась сюда, чтобы заручиться поддержкой. Чтобы помочь Марии.
— Нет. Думаю, что не соответствует.
— А если я предложу вам определить возраст, которому отвечают ее навыки общения и учебы?..
— Пожалуй, семь лет… — замялась Патрисия. — Может, даже шесть лет.
Доктор Кавазос покивала.
— Я произвела кое-какие тесты. Оценив их результаты, я бы сказала, что общие навыки Марии соответствуют уровню развития пятилетних детей, так что вы не сильно ошибаетесь…
— Пятилетних?.. — У Патрисии даже голова закружилась.
— Дело в том, сеньора Диас, что мы пришли к единодушному выводу: ваша дочь развивается намного медленнее своих одноклассников. И это касается не только учебы, но и всех прочих аспектов. Вы готовы со мной согласиться?
— В общем и целом да. Но чтобы пять лет… Вы уверены? Я знаю, что она немного стесняется в обществе других учеников…
— Да, я тоже это заметила. Так или иначе, мне кажется, дело не в простой застенчивости. Не думаю, что она вообще способна поддерживать беседу со сверстниками. К тому же ей непросто дается запоминание простых вещей. Скажем, она с трудом удерживает в памяти элементарные правила арифметики, с которыми в ее возрасте любой справляется с легкостью. Далее, она не может вспомнить содержания отрывка, который прочла всего несколькими минутами ранее.
— Я старалась помогать Марии дома, с заданиями по математике и по чтению. Ее отец работает допоздна, но мне обычно удается проводить с нею по часу каждый вечер.
— И каковы успехи?
— Кажется, это помогает. Я знаю, она довольно забывчива. Но она все еще так мала…
— Вы в курсе, что у нее случаются приступы истерии?
— Они бывают у всех детей, — возразила Патрисия чуточку резковато. Ей начало казаться, что психолог набрасывается на Марию с обвинениями.
— Ну разумеется, — спокойно подтвердила доктор Кавазос. — Подобные вспышки гнева возникают, потому что маленьким детям не так-то просто бывает выразить себя, особенно когда речь идет о сложных эмоциях. И все же к четвертому классу обучения они обыкновенно преодолевают эту стадию. По-видимому, Марии это не удалось. Она по-прежнему не может полностью выразить себя — не может сказать, что она чувствует. Именно поэтому, как мне кажется, Мария сознательно изолирует себя от других детей. И устраивает истерики, раздражаясь от собственного бессилия…
Доктор Кавазос помолчала немного.
— Сеньора Диас, вы когда-нибудь слышали о тестах на уровень умственного развития? Так называемых IQ-тестах?
— Да, кажется. Они выявляют коэффициент интеллекта.
Доктор Кавазос согласно кивнула.
— К ним невозможно подготовиться заранее. Оценивается то, как человек решает поставленные перед ним новые проблемы — как вербальные, так и зрительные. Вам знакомы такие медицинские термины, как «идиотия», «имбецильность» или «дебилизм»?
— Неуверена…
— В психиатрии те люди, чей IQ соответствует интервалу между нулем и двадцатью пятью пунктами, называются идиотами. Они не способны реагировать на стимулы или поддерживать сколь-нибудь содержательное общение. Те же, чей показатель IQ находится в интервале от двадцати шести до пятидесяти, определяются как имбецилы. Их умственное развитие примерно соответствует уровню шестилетнего ребенка. Дебилами же называются те, чей IQ составляет от пятидесяти одного до семидесяти пунктов. Дебилы способны поддерживать общение с другими и справляются с самыми простыми повседневными задачами, хотя зачастую нуждаются в подробных наставлениях и руководстве.
Доктор Кавазос достала с полки за своей спиной какую-то таблицу и положила на стол, развернув к Патрисии. Строчки таблицы были поделены на несколько секций — нижняя снабжена пометкой «Идиот», верхняя — словом «Гений».
— Большинство наших учеников по результатам теста находятся где-то здесь… — Школьный психолог очертила область между девяноста и ста десятью пунктами. — Однако Мария,
