по правде, Хесус, мне он совсем не нравится. Не могу понять, как вы стали друзьями. Вы двое такие разные…
— Никакой Нитро не забияка, — заметила Пита, выдувая углом рта струйку табачного дыма. — Вообще-то, он бывает очень милым, если узнаешь его поближе.
Елизавета промолчала. Понятно, что Пита старается заступаться за Нитро — ведь она крутит с ним шашни за спиною у Зеда. Месяца два тому назад все они были на вечеринке, которая проводилась на океанском берегу. Хесус и Елизавета заехали за Питой по дороге к пляжу, а Зед остался дома: ему хотелось досмотреть какой-то страшно важный бейсбольный матч — трансляцию из Штатов. Когда они прибыли, пляжный домик был полон народу. Немедленно войдя в «режим тусовки», Хесус с Питой пустились прочесывать помещение. Елизавета наполнила бокал вином, которое принесла с собой, оставила бутылку на кухне и вышла на террасу перекурить. Ей гораздо больше нравилось бывать в барах или клубах, чем на этих частных вечеринках. В Мехико жило немало выходцев из других стран, и со многими она была знакома: россияне, французы, канадцы, австралийцы, несколько новозеландцев, множество американцев и англичан. Все они были умны и дружелюбны, и она отлично проводила время в их компании. С другой стороны, в тот вечер Елизавета обнаружила себя в гуще людей, четко делившихся на две разные группы: молодые мексиканские бездельники, жившие за счет родителей герои светской хроники и пожилые бизнесмены, пившие виски и дымившие сигарами. Нахальные тусовщики поглядывали на Елизавету свысока, потому что она «работала за зарплату», а бизнесмены часто принимали за шлюху, и тогда ей приходилось решительно ставить их на место.
Ближе к полуночи Елизавета поинтересовалась у Хесуса, готов ли тот ехать, но он никуда не спешил: его окружали поклонницы, жадно ловившие каждое его словечко, и в руке почти у каждой — бокал с одним из сортов пива, сваренного в его пивоварне. Устав от общения с незнакомцами, Елизавета решила пройтись по пляжу. Ночь была суха и прохладна. Океан басовито гудел, волны мягко окатывали ее босые ноги. Она гуляла по берегу минут сорок и уже возвращалась к пляжному домику, когда наткнулась вдруг на Питу и Нитро. Поначалу она и вовсе их не узнала — две неясно различимые фигуры на песке под пальмой, но затем услышала, как Пита что-то тихо говорит своим грудным голосом, а Нитро ей отвечает по обыкновению резко и хрипло. Елизавета встала как вкопанная. Она уже собиралась заявить о себе — вежливо кашлянуть и спросить, что они тут делают, но затем поняла, что они не разговаривают; эти двое занимались любовью. Елизавета поспешила вернуться на вечеринку, объявила Хесусу, что ей нездоровится, и на такси уехала домой.
С тех пор Елизавета еще трижды видела Питу и Нитро вместе на подобных вечеринках, но там всякий раз присутствовал и Зед. У нее возникало сильное искушение поговорить с Питой начистоту или даже рассказать Зеду о виденной сцене. Но она молчала, надеясь, что та была случайностью, пьяным флиртом — и не более.
Какое-то время все так и выглядело, до вчерашнего вечера в гостях у Зеда. Тот зашел в дом налить себе выпить, и Пита попыталась убедить Хесуса позвать Нитро вместе побывать на Острове Кукол на следующий день. Хесус сопротивлялся, памятуя о неприязни между Нитро и Зедом. Пита тем не менее настаивала, доказывая, что Зед настолько пьян, что наутро, наверное, даже и не поднимется с кровати. В общем, Хесус позвонил Нитро, и тот подтвердил, что будет на месте в условленное время.
И вновь Елизавета не отвела Питу в сторонку. Не ее это дело влезать в подобные разборки. Кроме того, чьи-то любовные похождения редко удается долго держать в секрете. Зед сам обнаружит неверность своей подружки, это лишь вопрос времени.
По крайней мере, так она себя уверяла. Хотя для ее молчания имелась и другая причина: Пита была мстительна и злопамятна. Елизавете совсем не хотелось оказаться в списке ее врагов, ведь тогда Пита могла настроить Хесуса против нее самой. Пита имела на брата поразительно мощное влияние, и кто знает, стоит ли ей качать этот маятник — кого из них двоих Хесус выберет? Если он решит бросить Елизавету, какая судьба ее ждет? Ее подопечным, двум девочкам-близняшкам, в этом году исполняется четырнадцать; с осени им предстоит учеба в школе-пансионате. У Елизаветы не останется другого выхода, кроме как вернуться в Россию… к нищенской жизни. А этого ей совсем не хотелось. Она столько сил потратила, так много трудилась, чтобы занять свое место в обществе. Она не хотела возвращаться к очередям за буханкой хлеба или круглогодичному преподаванию за пару тысяч рублей в месяц — что примерно равнялось теперешнему заработку за одно утро.
— Что так долго? — с тоской проговорил Хесус, выдергивая Елизавету из потока воспоминаний. Он не отрывал взгляда от двери покосившейся лачуги, за которой шумел косой дождь и качались деревья.
— Их нет всего полчаса! — возразила Пита.
— Как думаешь, сколько нужно времени, чтобы обойти этот островок вдоль берега?
Она потушила окурок о доски пола.
— Больше тридцати минут.
— Знаете, — сказал Хесус, а ведь теперь мы точно застрянем здесь на всю ночь. Причем в компании с тем… или теми, кто расправился с братом Розы.
— Мы еще не знаем, умер ли Мигель, — уточнила Елизавета. — Нам известно только, что он кричал.
— Элиза права, — кивнула Пита. — Может, он просто поранился.
Хесус помотал головой:
— Как сказал Зед, даже израненный, он все равно отправился бы на поиски Розы. Звал бы ее по имени. И тогда бы мы его услыхали.
— А как же Люсинда? — спросила Елизавета. — Думаешь, она тоже мертва?
— Естественно, — ответил Хесус. — Иначе мы бы уже наткнулись на нее.
— Если только она не сбежала на каноэ.
Хесус снова замотал головой.
— Если так, Люсинда позвала бы на помощь. И уже вернулась бы с полицейскими.
— Так кто же на них напал?
— Бандиты, — пожал плечами Хесус.
— Бандиты? — с сомнением повторила Елизавета. — Откуда им здесь взяться, в этой забытой богом глуши?
— Мы же взялись.
— Ну… тогда зачем бандитам было на них нападать?
Хесус повел плечом.
— Роза рассказала, как брат отправил ее куда подальше, чтобы уединиться с Люсиндой, так? Значит, они занялись любовью, а эти парни их увидели, заработали по стояку и решили поучаствовать.
— Считаешь, они убили Мигеля, чтобы потом надругаться над Люсиндой?
— У каждого убийства свой мотив, — рассудительно заметил Хесус. — Когда жертвами становятся незнакомцы, мотив обычно сводится к сексу или к деньгам.
— А призрак? — подала голос
