конвоем двух полицейских шагала по длинному коридору последнего этажа «Бастиона». Все сотрудники высыпали из своих кабинетов: миротворцы и офицеры, хакер и шеф. Она не опустила глаза, мужественно встретила взгляд каждого и вопреки ожиданиям не увидела ни злости, ни презрения.
* * *
Адвокатское бюро «Восьмой элемент»
Герда и Аттала.
Два часа спустя
Как и все коллеги, оба адвоката были свидетелями этих переговоров и их ошеломительного исхода. Тем более что похититель стал их клиентом. Это видео придется пересматривать снова и снова, каждая секунда переговоров будет тщательно изучаться и анализироваться в суде.
Был ли он арестован, или ему удалось сбежать?
Герда и Аттал, каждый за своим столом, нервно смотрели в телефоны, которые могли зазвонить в любой момент. Пропищал сигнал о входящем сообщении, и Герда, не двинувшись с места, громко подозвал партнера и развернул монитор так, чтобы Аттал мог прочитать письмо.
– Диана Мейер? Психолог?
– Солал просит нас представлять ее интересы. И естественно, он опять продумал линию защиты. Пока неясно, насколько эта линия хороша.
– Хороша или нет, но мы возьмем ее дело, – решил Аттал. – Мы стали юристами именно для таких сражений.
20
Нормандия.
Секретная база НАТО
Красные цифры на циферблате показывали обратный отсчет. Часы и минуты стояли на нуле, шли последние десять секунд. Раздался щелчок, он отозвался эхом в заброшенном помещении. Сесилия Варан закрыла глаза, стиснула зубы и попыталась вспомнить что-то хорошее, за что можно ухватиться перед взрывом.
Однако взрыва не последовало.
Она почувствовала, что запястья свободны и в пальцах запульсировала кровь. Наручники, соединенные с электронным блоком, автоматически раскрылись и упали к ее ногам. Перед уходом Солал что-то положил в карман ее пальто. Воображение нарисовало ей гранату, как в кино, и Варан с осторожностью хирурга сунула туда руку, но обнаружила лишь безобидный фонарик.
Вопреки всему она была свободна. Но в данной ситуации «свободна» не означало «освобождена». Она вспомнила, что шла сюда почти час, куда-то сворачивала, поднималась по шатким ступенькам, опускала голову, нагибалась, и все это с повязкой на глазах. Найти дорогу назад казалось невозможным. Но поскольку альтернативой было умереть здесь, Варан встала с решимостью человека, которому нечего терять.
«Оставайтесь на месте. Помощь обязательно придет», – прошептал ей Солал.
Но она помнила судьбу первой жертвы, и слово «обязательно» заставило ее содрогнуться. Доверять этому человеку было нельзя.
С фонариком в руке Варан обследовала командный пункт, надеясь найти дверь. К несчастью, она насчитала четыре выхода по всему широкому кругу из ста рабочих мест. Поскольку все равно придется выбирать наугад, она направилась к ближайшему.
Бесконечные коридоры пересекались с другими коридорами, вливались в новые коридоры, в просторные залы и в тесные кабинеты, где жили асбестовые привидения, чья шерсть висела белыми клочьями на потолке и трубах. Повсюду подстерегали невидимые обломки бетона, дерева и металла, они будто бы только и ждали, чтобы вонзиться в плоть при малейшем неверном шаге. Среди рухнувших стен можно было переломать ноги, провалиться в глубокую дыру и свернуть себе шею, и узкий лучик фонарика не спасал ее от всех этих ловушек.
После двух часов блужданий, с окровавленным коленом и глубокой раной на щеке, Варан села среди обломков и стала уговаривать себя повернуть назад, несмотря на риск заблудиться окончательно. Она представила, как семья узнает о ее смерти, подумала о коллегах и о минуте молчания в офисе, о накопившихся мейлах, о любовнике, которому придется скрывать свое горе, о японских кленах на террасе, о романе, который она дочитала лишь до середины, и о цветах, которые муж выберет для похорон. Она погасила фонарик, закрыла глаза и впервые за много лет начала молиться.
Но в задушевную беседу с Богом вмешалось назойливое воспоминание. Однажды утром на собрании руководства новая сотрудница банка предложила вдвое сократить инвестиции в ископаемое топливо, чтобы постепенно перейти на экологичные источники энергии.
Варан нацарапала записку и сунула ее соседу: «Если новенькая не любит деньги, пусть не отбивает аппетит другим». Сосед ответил: «Пусть жует киноа и ездит на электровелосипеде, если ей так хочется!» И оба засмеялись.
После этого внезапного осознания Варан подумала, что ее похититель был прав. За всю карьеру у нее была тысяча возможностей поступить правильно, но она предпочла разбогатеть. И вот она богата, но это никак не поможет ей выжить здесь, в чреве Нормандии. Она умрет от голода, жажды или истощения, в пыли и грязи, на глубине тридцати метров под землей.
И в это мгновение Варан поняла, что различает свои пальцы.
Потом разглядела блики от металлической балки, зажатой между стен. Наконец возникли очертания коридора. Она решила, что это глаза привыкают к темноте, но заметила вдалеке слабое свечение. Где-то там утренняя заря пробивала к ней дорогу. Надежда придала мужества, и она пролезла под балкой, сдирая кожу с рук, протиснулась между камнями, выбралась из-под обломков, а утро все ярче освещало путь.
За поворотом показался долгожданный выход. Большая неровная дыра, в которой ослепительно сияло солнце. Варан взялась левой рукой за выступ на стене, и тот, словно нить Ариадны, шаг за шагом вывел ее на свет. Двигалась она уверенно, поэтому заметила провал в полу лишь в последний миг. Падая, она раскинула руки в стороны, отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Левая рука уперлась в гладкую стену, а в правую вонзился торчащий из камня ржавый металлический крюк и пробил ладонь. Сесилия Варан повисла над пропастью глубиной в двадцать пять метров.
На этой военной базе повсюду были запасные выходы. Иногда они вели в поля за километр от самой базы, иногда в подвал какого-нибудь дома, но некоторые были прорублены прямо в скале, и военные по веревочной лестнице могли спуститься на берег моря. Но у Варан лестницы не было. Мелькнула мысль спрыгнуть, хотя это означало переломать все кости, и она отогнала ее.
Когда страх рассеялся, пришла боль. Стиснув зубы, Варан дернула пробитой рукой, чтобы освободиться от металлического стержня. Она истекала кровью, и полоска ткани, которую она оторвала от нижней части блузки и обернула вокруг раны, тут же стала липкой. Еще немного, и она потеряет сознание. Она сделала все, что могла. По крайней мере, пыталась. Варан рухнула на землю и стала смотреть на бескрайнее море. Солнце согревало ей лицо, и слезы, которые катились по грязным щекам, казались холодными. Она умрет спокойно, с достоинством, без драматических рыданий и криков отчаяния.
Дыхание замедлилось, тело расслабилось, она погрузилась в оцепенение, почти восхитительное, и закрыла глаза.
В мире
Путешествие в страну абсурда.
Первый этап
Париж.
