успокоил тот.
Отец снова протянул метлу и подгреб телефон поближе, как вдруг взметнулся фонтан мутной воды и гигантские челюсти перекусили рукоятку метлы.
Из-за глобального потепления влажность воздуха повысилась, муссоны стали реже и интенсивнее. В этом году дожди, как никогда обильные, вызвали гнев реки Вишвамитри, сдержать который ее русло уже не могло. Гнев разлился по всему городу и выпустил одного из древнейших в мире хищников, которые тысячами жили в реке. Крокодилы заполонили Вадодару[63], и эвакуировать людей было очень сложно. Пять тысяч человек уже выбрались из ловушки, но дом семьи Маматы стоял на самой окраине, и помощь катастрофически запаздывала. Тем более что один из крокодилов, привлеченный лаем собаки, плавал прямо на кухне.
Четыре метра в длину, двести килограммов веса, скорость тридцать километров в час, сила сжатия челюстей – тонна. Это чудище не давало семье выбраться из ловушки затопленного дома. Через разбитое кухонное окно донесся шум мотора.
– Слышите? Спасательный вертолет! – воскликнул маленький Санджай.
– Мы должны выбраться на крышу! – крикнул отец. – Побыстрее, иначе они полетят к другим домам.
План был относительно прост, но опасен. Смертельно опасен. Как прыгнуть в воду, проплыть через кухню, вылезти в окно, ухватиться за крышу, забраться наверх и все это без человеческих жертв?
Отец посмотрел на мать. Они сорок лет были в браке и без слов понимали друг друга. Мать посмотрела на сына, дрожащего на руках у Маматы. И девушка в свою очередь поняла безмолвный намек. Нужно выбрать, кем пожертвовать.
Нежным голосом мать семейства задала страшный вопрос:
– Санджай, свет мой, сыночек…
Младший сын со слезами посмотрел на нее.
– Санджай, это твои питомцы. Ты всегда заботился о них. Так что решай: собака или кот?
У стены, в трех метрах от окна, барахтался кот. Шерсть прилипла к тельцу, глаза были выпучены, он отчаянно мяукал, не понимая, почему его бросили. Он беспорядочно греб маленькими лапками, пытаясь вернуться к хозяевам, но получалось только не утонуть.
Без единого звука на поверхности появилась чешуйчатая спина, задела кота, и тот замер. В наступившей тишине ощущался привкус смерти. Когда пасть широко раскрылась, чтобы схватить кота и уйти под воду, вся семья разом прыгнула и поплыла так быстро, как только могла, к окну – единственному выходу из кухни. Один за другим они вылезли из дома, схватились за водосточный желоб и забрались на крышу. Отец с собакой на руках прыгнул последним, когда удостоверился, что семья наконец-то в безопасности.
Высоко в небе кружил вертолет пожарной бригады Вадодары. Когда он снизился, спасатель, надежно пристегнутый к лебедке, начал долгий спуск к людям, чьи сердца все еще колотились от страха смерти, а руки простирались навстречу спасению.
21
Тяжело ступая, Натан Модис спустился на четвертый этаж «Бастиона» с бутылкой воды в одной руке и успокоительным в другой. Он вписал в ведомость фамилию охранника, который предоставил ему доступ в изолятор, и номер нужной камеры.
До сих пор Натан считал тюрьму не чем иным, как местом для преступников. Но, увидев Диану, сидящую в углу с поджатыми к груди коленями и красными от слез глазами, он внезапно осознал всю уродливость и грязь этого места.
– Держи, вот вода и твои витамины. – Затем он порылся в кармане. – И твой гель-антисептик. Я попрошу, чтобы тебя перевели в кабинет, пока судья решает, что делать. Тебе нельзя здесь оставаться, здесь отвратительно, ты не выдержишь.
– Мне плевать на микробов. Я просто хочу, чтобы ты ушел, – тихо ответила Диана, не глядя на него. – Я снова начну рыдать, а это на пользу тебе не пойдет. Они подумают, что мы сообщники.
– Мы и есть сообщники, разве нет? Даже если никто об этом не знает.
Она отвинтила крышку бутылки и выпила добрую половину. Натан был готов крушить стены, хотел рассказать всем правду, совесть подсказывала ему пойти и сдаться, потому что он тоже чуть не предал дело.
Но вместо этого он поведал Диане, почему несколькими этажами выше шеф получает шквал угроз о переводе в Сен-Пьер-и-Микелон[64].
– Пять бригад кружат как истребители над участком в пятьдесят километров и обыскивают каждый подвал, сарай и дом. Так что Солал уже далеко.
– А Сесилия Варан?
– Пока ничего. Но судя по тому, что мы знаем о Солале, я бы не стал на что-то надеяться. Ты сама говорила, он не из тех, кто отступает.
Диана разогнула ноги и коснулась кроссовками пола.
– Поскольку я не согласилась на убийство Солала, я стала его соучастницей. А если бы я ничего не сказала, я была бы соучастницей убийства на государственном уровне. Верного решения не было.
– Думаю, что верное решение было. Но это решение было только твоим.
Она медленно встала, сделала шаг вперед и прижалась к Натану, положив голову ему на грудь и обхватив талию, словно он мог ее удержать, не дать ей упасть. Руки Модиса висели как плети, и он не знал, что с ними делать.
– Я не могу так больше, Натан. Я не создана для этого.
– У нас мало времени, Диана. Послушай меня. Когда полицейский…
– Это будешь не ты?
Она запаниковала, позабыв о всякой логике.
– Конечно не я. Когда будешь говорить с полицией, используй право на молчание. Не отвечай на вопросы, подожди, пока не предстанешь перед судьей. К тому времени я все выясню.
Уязвимая и хрупкая, она собиралась в одиночку противостоять огромной судебной махине.
– Я найду решение, клянусь. Я не брошу тебя, Диана. Я с тобой.
И он тоже ее обнял.
Натан вышел из камеры с невыносимым ощущением, что он ничего не контролирует, что не может защитить девушку, которая оказалась храбрее его.
Ему не хватало воздуха, живот крутило, и он почувствовал, что не в силах оставаться в кабинете. Он спустился в лифте на первый этаж, пересек холл, попросил у дежурного сигарету, сунул ее в рот и вышел на улицу, запоздало сообразив, что если у него нет сигарет, то нет и зажигалки.
Уборочная бригада чистила щетками и скребками изрисованный граффити с пандами тротуар. Даже со стены Тридцать шестого скалилась панда. Под действием мощных распыленных на стену химикатов она начала исчезать. Пока ее не заменят другими пандами.
– Капитан Модис?
Погрузившись в свои мысли, Натан не обратил внимания на двоих мужчин, которые вышли из такси и направились ко входу в Тридцать шестой.
– Мы знакомы? – бросил он.
– Лоренцо Герда, – представился седовласый пожилой господин в безупречном костюме, протягивая визитную карточку.
– Фабьен Аттал, адвокатское бюро «Восьмой элемент», – добавил его спутник,
