Да привиделось Овдотьюшки, да бутто ес<т>ь такой —
Да прилетел-то бутто голуп<б> на сырой-от дуп<б>,
250. Да розбудила цюдовишша всё проклятого:
«Ты ставай-ко-се, цюдовишше всё проклятоё;
Я увидела во снях, да прилетел да на сырой-от дуп<б>
Да прилетел бутто голуп<б>, во́ркуёт;
Я да захотела в ту пору да голубетинки!
255. Натени-ко-се да лук каленою,
Да вложи-тко-се стрелоцьку да всё каленою,
Да пострелей-ко мне-ка да сиза голуба!..»
Да вышел-то Издолишшо да ис шатра жа вон,
Натенул лук да лук каленой жа,
260. Ишша вложыл он в лук стрелоцьку веть каленою,
Ишша стрелил голуба — да голуп<б> сизого.
Не попало в голуба — да в голуп<б> сизого:
Прилетела же стрела да во сырой-от дуп<б>,
Отлетела веть стрела да от сыра дуба,
265. Розлетелосе Издолишшу во белую груть
И зашибла-то, убила да всё проклятого.
Да тут заплакала Овдотьюшка горюцей слезой:
«Я от того веть берегу отстала — к другому не пристала жа!»
Услыхал-то Иванушко плаць Овдотьюшки:
270. «Ты не плаць-ко-се, Овдотья да бела лебедь же!
Ты найди-ко-се, пойки[82] да найди нош да весь булатною!»
Да нашла Овдотьюшка да нош булатною,
Да прыходила к тому дубу к сырому жа,
Да обрезывала у Иванушка опутинки:
275. Опросталисе у его да как белы руки.
Они повелисе веть от дуба да ко шатру веть проць.
Да брал-то Иванушко да в руки плётоцьку,
Ишша стал ею бить-стегать по-робецьи жа;
Да дотуль веть он бил-стегал да по-робецьи жа, —
280. Да змолиласе Овдотьюшка да свет Иванушку:
«Да не буду я такова веть впреть!»
Оступилса тут Иванушко уцить Овдотьюшку:
«Ишше как Овдотьюшка ноне будёт звать миня?» —
«Буду я те звать да поцитати-се,
285. Буду я звати да поцитать да родным брателком!»
Он хватал-то ей ис кармана да свою книжецьку.
Доциталса до того слова:
«Да не быват-то тому брату жыти всё с родной сестрой!»
Да срубил у ей да буйну голову,
290. Да розрубил он ей да на мелки куски,
Да розбросал он ею да по камыш-травы;
Да поехал он во горот да ко Владимеру.
Да заехал он в горот да как во Киёф жа.
Да стрецели-то Иванушку все кнезья-боя́рушка,
295. Проздравляли-то Иванушка с молодой жоной.
Не пондравилось ему ето слово веть порато жа:
«Да здорово же, Иванушко, да как женилса же?
Ишша скорешенько да ты нонеце женилосе:
Ишша нонеце тобе веть не с ким спать!»
300. Это слово ему показалосе за велик беду.
Он выходил ишше на широкой двор,
Он становил-то копьё — да копьё востроё,
Навалилса он на копьё да грудью белою
304. Да подколол-то у сибя да ретиво серьцё.
Красиков Иван Васильевич
Иво́н Васильевич Красико́в — крестьянин д. Карьеполя, 73 лет, еще бодрый старик. Он женат; имеет сына и внучек. Он в молодости каждый год ходил на Кеды, хорошо знает этот промысел и рассказывал мне про него. Он пропел мне старину «Васька-пьяница и Курган-царь». Поет он громко. Он употребляет частицу ли (ле) вместо частицы ка у других певцов для замещения недостающих слогов в стихе.
219. Васька-пьяница и Курган-царь
Во славном во городи во Киеве
А-й у ласкова князя да у Владимера
Заводилось пированьицо-почесьён стол
А-й про многих кнезей да руських богатырей,
5. А-й да што про всех полениц да приудалыех,
А-й да про тех же купцей-гостей торговыих.
И-за того же стола и-за окольнёго
Выставаёт Микитушка Добрыниць млад:
«Ты, батюшко Владимер, позволь слово вымолвить!..»
10. Говорит тут Владимер да стольнекиефьской:
«Говори-тко, Микитушка, што те надобно;
Говори-тко, Микитушка, што те требуицьсе!» —
«Не изволь ты веть, батюшко, за слово скоро сказнить,
Ишше веть скоро сказнить, скоро повесити!» —
15. «Говори-тко, Микитушка, што те надобно!» —
«Уш ты батюшко Владимер! Вси сидим мы пьяны-веселы,
Едного-то нет у нас ру́ського богатыря
А-й Васильюшка, горькой пьяници,
Моего веть брателка крестового».
20. Говорит тут Владимер да стольнекиефьской:
«Ты пойки-тко, Мекитушка, найди ёго,
«Найди-тко, Мекитушка, приведи ёго на почесьён пир!»
Тут-то Микитушка не ослышилсе,
Побежал-то Микитушка скоро-наскоро,
25. А нашол-то Микитушка на царе́ви да большом кабаке:
Тут-то веть Васенька лёжит, приокуталса
А-й своей-то кабацькой гуней* приокрылса тут.
Тут Микитушка да пробудить хочот ёго:
«Ты ставай-ко-ли, брателко крестовой мой!»
30. Тут веть Васенька отвецял ему:
«А-й не могу-то-ле стать да буйной головы поднять!..»
А-й тут-то веть Микитушка говорыл ёму:
«А-й на(ть) тибе, брателко, оправицьсе;
Я схожу ко князю ко Владимеру,
35. Скажу то-ли таково слово:
“А-й Васеньки-горькой пьяници нать приоправицьсе,
Дай-ко, батюшко, золотой казны,
Дай ты Васеньку оправити[83]!”» —
«Бери-тко, Микитушка, <с>колько надобно;
40. Бери-тко, Микитушка, <с>колько требуицьсе!»
Пришол-то Микитушка во царев большой кабак же,
И взял-то Микитушка зелена вина полтора ведра,
Подносил-то Микитушка брату крестовому,
Давал-то Микитушка единой рукой.
45. Выпивал-то Васенька к едину духу,
А-й говорыл-то веть Васенька таково слово:
«А этого мало мне да приоправицьсе!..»
И брал-то Микитушка полтора ведра.
Выпивал-то Васенька к едину духу,
50. Ишше говорыл-то Васенька таково слово:
«А-й мало того да приоправицьсе!..»
Ишше веть брал Микитушка полтора ведра.
И тут-то веть Васенька выпивал да к едину духу:
«А топере веть, брателко, я приоправилсэ!» —
55. «Ну пойдём-ко ныньце ко Владимеру,
Ну пойдём-ко ныньце на почесьён пир!»
Тут-то веть Васенька заходил да во светлу грыдню,
Хватил-то веть Васенька боярына,
Хватил-то боярына за праву руку, —
60. А-й снял его шубу да соболиную,
Надевал-то веть эту шубу да на свои плечи.
Говорыл тут Владимер стольнекиефьской:
«А-й садись-ко ты, Васенька, куцы хочош нынь;
А-й садись-ко ты, Васенька, куды требуицьсе!»
65. Сел-то веть
