клюцевой да свежей водоцькой,
Снаряжаласе в ето да цветно платьицо:
«Да поедём-ко, Дунаюшко, да во цисто полё,
Да розъедёмсе мы в тры прыска да лошадиных же
295. Да мы съездимсе блиско-поблиско,
Мы побьемсе палицей буёвой же,
А порубимсе вострой саблей,
А потыцимсе мы вострым копьём;
Тогда хто будёт да верно старшым жа».
300. Уш они съехались блиско-на́блиско,
Они билисе-дралисе да трои сутоцьки;
Все палици буёвы да поломали жа,
Востры сабельки все веть да исшшорбали же,
Востры копьиця все по насаткам поломалисе, —
305. Тогда не могли друг друшку из седла вы́шипци.
Да соходили они з добрых коней,
И бралисе они во охабоцьку,
И боролись они да трои сутоцьки, —
Они не могли друг друга бросить жа.
310. Стал же Дунаюшко, стал он ис сил выходить
Да змолилса господу Богу:
«Я стоял же, служыл веру православную,
Да стоял я веть за Киёф-грат!..»
Да предал ему Госпоть силу вдво́ё же.
315. Да подопнул он Настасьюшку под праву ногу,
Да повалил ей на матушку сыру землю,
Он садилса ей да на белы груди,
Ростегал у ей да латы богатырския,
Вынимал он свой нош да всё булатною
320. И хотел пороть, смотреть да ретиво серцё.
Захватила она у его ес<т>ь правую руку,
Одёржал(а) у его да как веть нош-булат:
«Да не пори-ко веть у мня да как белых грудей,
Да-й не смотри-ко, не смотри да ретива серца́;
325. А бери-ко ты миня да за белы руки,
А-й да станови-ко ты миня да на резвы ноги;
Я буду тибя звать ноньце обрусьником,
Уш я буду звать тибя до<а> молоды́м мужо́м;
А мы поедём как с тобой как во Киёф-грат.
330. Уш мы прымем с тобой да золоты веньцы,
Ишше будём мы с тобой жыть да по закону же;
Уш я буду повиновацься, как лист травы,
Уш я буду покоряцьсе да молодой жоной!»
Уш он брал ей за праву за ручушку,
335. Становил он ей да на резвы ноги,
Целовал-миловал в уста сахарныя.
Да уздали-седлали да как добрых коней
Да поехали навеселе.
Да брала она в руки да как каленой лук,
340. Ишше клала она в лук да стрелоцьку каленою
Да стреляла она ему да по пуховоей шапоцьки.
Овернувши(сь) он назат да говорил да всё Настасьюшки:
«Не шути-ко шуток много жа;
Я буду отшуцивать — да каково тибе будёт же?..» —
345. «Летели да белы лебеди,
Я стреляла как белых да белых лебедей,
Как обнизла стрелоцька да все каленая!..»
Ишше ехали времецька всё немного же;
Натегала лука каленою,
350. Ишша клала стрелоцьку да всё каленою
И стреляла-то Дунаюшку в могуци плеци.
Оглянялса[77] Дунаюшко назад сибя:
«Ишша полно те, Настасьюшка, шутки шутити-се, —
Я веть буду те отшуцивать!..» —
355. «Да летели серы гусеньки,
Я стреляла веть по серым гусям,
Обнизла стрелоцька да все каленая,
Ишша пала веть по могуць (так) плецям!..»
Ишша ехали поры-времецька немного же;
360. А-й да натегала она да лук каленой жа,
Да клала она стрелоцьку да всё каленою,
А спускала ему стрелоцьку во праву руку.
Обернулса веть Дунаюшко позаде сибя:
«Ишша полно те, Настасьюшка, шутоцьки шутить, —
365. Ишша я буду отшуцивать — каково тибе?..» —
«Да летели серы да серы утици́,
Я стреляла по серым да серым утицям!»
Да поехали они да как премы́м трахто́м,
Уш веть ехали-летели да как во Киёф-грат,
370. Они приехали во Киёф-грат да ко Владимеру.
А Владимер-от княсь да от виньця идёт,
А Дунаюшко веть ко виньцю пошёл.
Да кой порой Дунаюшко да совиньцялса жа,
Да тогда-то у Владимера пир-от шёл.
375. Отвиньцялса как Дунаюшко, от виньця пошол, —
Ишша в ту-ту пору да весь-от пир прошёл.
Да поспел-то Дунаюшко да за те столы же,
А за те веть столы да столы дубовыя
И за те же есвы-питья сахарны жа.
380. У их шёл-вёлса пир да всё навеселе.
Ишше всё веть Настасьюшка всё захвасталась:
«Уш я стрелю я стрелу — да перестрелю же,
Половинка половиноцьки не перевесить же!»
Ишше несколько бога́тырей перебила же.
385. А Дунаюшка тут веть занутрыло* же, —
Да ударылса он веть с молодой жоной:
«Уш я стрелю стрелоцьку да перестрелю же —
Половинка половиноцьку не перевесит же!»
Ишше стрелил-то Дунаюшко стрелоцьку калёною,
390. Ишше стрелил стрелоцьку — не дострелил же
Натегала-то Настасьюшка лук каленою
И стреляла стрелоцьку — да перестрелила:
Половинка половиноцьку не перетенёт же.
Да за беду да за велику показалосе,
395. За большую за досаду показалосе;
Оглавил он востру сабельку да во правой руки
Да срубить-то хоцёт у ей буйну голову:
«Ты не ес<т>ь мне-ка нонь да молода жона!»
Да говорила она ему да таково слово:
400. «Да не руби-ко у мня да как буйной главы;
Ес<т>ь у мня в утробы да два веть отрока:
Да веть один-от отрок да по колен в золоте,
А второй-от отрок по локоть веть в жемцюге!»
Да не поверыл ей словам да словам ласковым,
405. Ишше заплыло у его ретиво серьцё:
Да срубил у ей да как буйну главу.
А-й да роспорол у ей как да как белы груди,
Усмотрел у ей в утробы два веть отрока:
А-й один-от отрок — по колен веть в золоте,
410. А второй-от отрок — руки да по локоть в жемцюге.
Он веть становил востро копьё вострым коньцём,
Он навалилса он да как бело́й грудью́,
А-й да подколол он у сибе да ретиво серьцё,
Он принял всю жизнь да жись великую.
415. Да тут Дунаюшку да всё славы[78] поют.
