вызвала бурное мычание у все еще немой Анны и завистливые взгляды дедульки и блондина. Аркадий особых эмоций не высказал, продолжая пребывать в переживаниях насчет моего возраста. Бедняга наверняка думает, что его дар дал сбой, и он увидел не то, что есть на самом деле.
Буркнув что-то в знак благодарности, Аркадий опустился в кресло. Катерина устроилась напротив него и с нездоровым блеском в глазах начала допрос:
— Расскажите, каким образом Вы видите присутствие магического дара? И как Вы заставили замолчать эту девушку?
Блеск был нездоровый в том смысле, что Катюша моя в очередной раз включила любознательного архимага-заучку.
— Ну вот, опять ты за свое! — возмутилась я. — Кать, мы сюда развлекаться пришли, а ты…
— Это ты развлекаешься, а я пришла за новым опытом, — напомнила Катерина.
— Ваш натуральный цвет волос намного приятнее, — брякнул Аркадий, прищурился, внимательно разглядывая Катерину, и неуверенно добавил, — Вы здесь чужая. Другая страна? Или… нет, это невозможно!
Мы с Катериной переглянулись. Этот мальчик видит такие вещи, которые не каждый опытный маг разглядеть может. Но при этом язык у него как помело, и все что видит, чудо это тут же вываливает на ничего не подозревающего собеседника. Интересно как часто ему за это морду били?
— Ни разу, — Аркадий виновато улыбнулся. — Простите. Иногда я слышу чужие мысли. Это само получается. Ума не приложу, как это контролировать.
— Его бы с Шеоннелем познакомить, — заметила Катерина, обращаясь ко мне.
Ну да, Шеоннельчик у нас большой специалист в области эмпатии и телепатии. Хоть сам телепатом не является, но эмпат очень сильный и за последние тридцать лет далеко продвинулся в этой области.
— Шеоннель наш друг, — пояснила я.
Аркадий посмотрел на меня, глаза его удивленно расширились, и он со стоном откинулся на спинку кресла.
— Больше никогда не буду пить этот долбанный чай на травках и грибах! У меня галлюцинации!
— Какого рода? — заинтересовалась Катерина.
— Дульсинея говорит про вашего друга, а я вижу эльфа! Эльфов не существует!
— Конечно, нет, — заверила я.
— В этом мире, — добавила Катерина, видимо, решив свести с ума бедного готенка.
— Шеоннель полуэльф, — из вредности добила я.
— Мммм, — глубокомысленно изрек Аркадий и прикрыл глаза ладонью.
— Хороший сценарий. Интригующий, — оценил Владос наш диалог и сочувственно поинтересовался у страдающего в кресле гота, — голова болит? Могу полечить.
— Можешь-можешь, — заверил Аркадий, — только ничего у меня не болит.
— Ты нервничаешь, сынок, — авторитетно заявил дед Иван, до этого глубокомысленно притворявшийся немым, — нехорошо это. А про порчу я знаю. Не снимается зараза. Чего я только не пробовал.
— А у Вас и не получится. — Аркадий убрал ладонь с лица и оглядел деда. — Сил у Вас для этого маловато. Да и Вы к тому же белый маг, а порча черномагическая. Обидели Вы кого-то дедушка?
— Было дело, — дед отвел взгляд и сварливо пояснил, — ну не мог я на ней жениться! Не мог! Не любил я ее.
— Ой, какие злые бабы пошли, — посочувствовала я. — Кать, поможем дедушке?
— Узор у заклинания какой-то странный, не могу понять, где заключительный узел, — пробормотала Катерина, впившись взглядом в смутившегося от такого внимания деда. — Смотри, Дусь, на сердце, будто ледяная сеть. Если бы я не была уверена, то подумала бы, что тут мама поработала.
— Ага, я видела что-то похожее, когда Саффа на Лина приворот накладывала. Очень красивенький узорчик был, только немного другой и…
— Мама на отца? О чем ты!? — возмутилась Катерина.
— Надо лучше знать историю своей семьи! Это они так экспериментировали по обоюдному согласию, — пояснила я и, не удержавшись, добавила, — не удивлюсь, если как раз тогда они тебя, такое чудище и зануду, зачали.
— Дамы, не ссорьтесь, — подал голос Аркадий, поднялся с кресла и подошел к деду Ивану. — Смотрите, тут все просто делается. Порча на сердце завязана. Оно остановится, если объект кого-нибудь полюбит. Я сам так делал однажды. Чтобы это убрать, нужно потянуть вот здесь. Тогда сеть распутается без нежелательных последствий. Вот, все готово.
Не знаю, как он там и за что потянул — не успела разглядеть, а дед уже ойкнул, и сеть с его сердца пропала.
— Великолепно! — одобрила Катерина, — Вас нужно с моей мамой познакомить. Вы похоже работаете. Неклассическая магия. Иномирская.
— А мама у Вас кто? — Осторожно спросил Аркадий и покосился на меня.
— Я не мама. Я бабушка, — поведала я, решив, что если уж Катька такая безобразно честная и практически в открытую призналась, что мы из другого мира, то почему бы и мне не нести правду-матку в массы?
— Мама у меня Озерная ведьма.
Вот меня таки умиляет честность моей внучки. Что на нее нашло? Ну, хоть бы соображала, где находится и что говорит. Приворожил ее, что ли, этот гот черномагический?
— Мерлин, — тут же выдал ассоциацию Владос.
— Наверняка опять напился, — пробормотала я, вспомнив деда.
— Эскалибур, — продемонстрировал свои познания в легендах дед Иван.
— Валяется где-то в сокровищнице магического совета, — отрапортовала я и предупредила, — кто про мою невестку хоть слово плохое скажет, будет всю жизнь по углам тараканом щемиться!
— Об Озерной ведьме в легендах мало информации, — деликатно заметил Аркадий.
— А ты вон Катьку спроси, — ехидно посоветовала я, — она у нас сегодня честная, все тебе расскажет. И что нужно и что не нужно.
— Что здесь, вашу мать, происходит? — визг Анны раздался внезапно.
— Тааак, мое терпение лопнуло! — прошипела я, взмахнув сумочкой, в которой прятался мой магический предмет.
— Что у Вас там, Дульсинея? Что-то очень мощное. Вы бы поосторожнее с этой вещью.
Вмешательство Аркадия остановило меня от необдуманных действий. Нет, ну, правда, зачем нам еще один хорек с привязкой на поцелуй Верлиозии? У нас и так тут проблема образовалась в виде слишком глазастого готенка с языком как помело. Вот когда-нибудь его пришибут за то, что слишком много болтает о том, что видит.
— Я умру в шестьдесят два года от рака легких, — доложил Аркадий, видимо прочитав мои мысли, и уточнил, — то есть умру, если не перейду на другой табак. Только не могу понять, на какой.
— Методом тыка определишься. До шестидесяти двух лет тебе еще далеко, — утешила я.
— Ну, как вы тут, мои дорогие? — с таким жизнерадостным возгласом в помещение влетел Романовский, сияя как медный грош.
Как быстро этот человек меняется. Только недавно был такой весь из себя серьезный и собранный дяденька, а теперь этакий рубаха парень стал.
— Аркадий, душа моя, достал тебя Золотников? Так ты не обращай внимания. Зазвездился он у нас, но это быстро лечится. — Романовский подмигнул готу, — нравишься ты ему, вот он и
