Сыну
Три вещи есть, что процветают врозь:Блаженно их житье и безмятежно,Пока им встретиться не довелось;Но как сойдутся – горе неизбежно.Та троица – ствол, стебель, сорванец,Стволы идут для виселиц дубовых,Из стеблей вьют веревочный конецДля сорванцов – таких, как ты, бедовых.Пока не пробил час – учти, мой друг, –Дуб зелен, злак цветет, драчун смеется;Но стоит им сойтись, доска качнется,Петля скользнет, и сорванцу каюк.Не попусти Господь такому сбыться,Чтоб в день их встречи нам не распроститься.
Наказ душе
Душа, жилица тела,Ступай в недобрый час.Твой долг – исполнить смелоПоследний мой наказ.Иди – и докажи,Что мир погряз во лжи!Скажи, что блеск придворный –Гнилушки ореол,Что проповедь – притворна,Коль проповедник зол.И пусть вопят ханжи –Сорви личину лжи!Скажи, что триумфатор,В короне воссияв,Всего лишь узурпаторЧужих заслуг и слав.И пусть рычат ханжи –Сорви личину лжи!Скажи вельможам важным,Хозяевам страны,Что титлы их – продажны,Что козни их – гнусны.И пусть грозят ханжи –Сорви личину лжи!Скажи, что знанье – бремя,Что плоть есть токмо прах,Что мир – хаос, а время –Блуждание впотьмах.Земным – не дорожи,Сорви личину лжи!Скажи, что страсть порочна,Что обожанье – лесть,Что красота непрочнаИ ненадежна честь.Пустым – не дорожи,Сорви личину лжи!Скажи, что остроумье –Щекотка для глупцов,Что заумь и безумьеВенчают мудрецов.Так прямо и скажи –Сорви личину лжи!Скажи, что все науки –Предрассуждений хлам,Что школы – храмы скуки,А кафедры – Бедлам.И пусть кричат ханжи –Сорви личину лжи!Скажи, что на ПарнасеУ всякого свой толк,Что много разногласий,А голос муз умолк.И пусть шумят ханжи –Сорви личину лжи!Скажи, что власть опаснаИ что судьба слепа,Что дружба – безучастна,Доверчивость глупа.Так прямо и скажи –Сорви личину лжи!Скажи, что суд как дышлоИ вертят им за мзду.Что совесть всюду вышла,Зато разврат в ходу.Пусть бесятся ханжи –Сорви личину лжи!Когда же всем по чинуВоздашь перед толпой,Пускай кинжалом в спинуПырнет тебя любой.Но двум смертям не быть,И душу – не убить!
Из поэмы «Океан к Цинтии»
К вам, погребенным радостям моим,Я обращаю этот жалкий ропот,Тоскою и раскаяньем казним,Погибельный в душе итожа опыт.
Когда бы я не к мертвым говорил,Когда бы сам я, как жилец могилы,В бесчувствии холодном не застыл –Взывающий к теням призрак унылый,
Я бы нашел достойнее слова,Я бы сумел скорбеть высоким слогом;Но ум опустошен, мечта мертва –И в гроб забита в рубище убогом…
Там, где еще вчера поток бурлилВо всей своей мятежной, вешней силе,Осталась лишь трясина, вязкий ил:И я тону в болотном этом иле.
У нивы сжатой колосков прошу –Я, не считавший встарь снопов тяжелых;В саду увядшем листья ворошу;Цветы ищу на зимних дюнах голых…
О светоч мой, звезда минувших дней,Сокровище любви, престол желаний,Награда всех обид и всех скорбей,Бесценный адамант воспоминаний!
Стон замирал при взоре этих глаз,В них растворялась горечь океана;Все искупал один счастливый час:Что Рок тому, кому Любовь – охрана?
Она светла – и с нею ночь светла,Мрачна – и мрачно дневное светило;Она одна давала и брала,Она одна язвила и целила.
Я знать не знал, что делать мне с собой,Как лучше угодить моей богине:Идти в атаку иль трубить отбой,У ног томиться или на чужбине,
Неведомые земли открывать,Скитаться ради славы или злата…Но память разворачивала вспять –Грозней, чем буря, – паруса фрегата.
Я все бросал, дела, друзей, врагов,Надежды, миражи обогащенья,Чтоб, воротясь на этот властный зов,Терпеть печали и влачить презренье.
Согретый льдом, морозом распален,Я жизнь искал в безжизненной стихии:Вот так телок, от матки отлучен,Все теребит ее сосцы сухие…
Двенадцать лет я расточал свой пыл,Двенадцать лучших юных лет промчалось.Не возвратить того, что я сгубил:Все минуло, одна печаль осталась…
Довольно же униженных похвал,Пиши о том, к чему злосчастье нудит,О том, что разум твой забыть желал,Но сердце никогда не позабудет.
Не вспоминай, какой была она,Но опиши, какой теперь предстала:Изменчива любовь и неверна,Развязка в ней не повторит начала.
Как тот поток, что на своем путиЗадержан чьей-то властною рукою,Стремится прочь преграду отмести,Бурлит, кипит стесненною волною
И вдруг находит выход – и в негоВрывается, неудержим, как время,Крушащее надежды, – таковоЛюбови женской тягостное бремя,
Которого не удержать в руках;Таков конец столь долгих вожделений:Все, что ты создал в каторжных трудах,Становится добычею мгновений.
Все, что купил ценою стольких мук,Что некогда возвел с таким размахом,Заколебалось, вырвалось из рук,Обрушилось и обратилось прахом!..
Стенания бессильны пред Судьбой;Не сыщешь солнца ночью в тучах черных.Там, впереди, где в скалы бьет прибой,Где кедры встали на вершинах горных,
Не различить желанных маяков,Лишь буйство волн и тьма до горизонта;Лампада Геро скрылась с береговВраждебного Леандру Геллеспонта.
Ты видишь – больше уповать нельзя,Отчаянье тебя толкает в спину.Расслабь же руки и закрой глаза –Глаза, что увлекли тебя в пучину.
Твой путеводный свет давно погас,Любви ушедшей жалобы невнятны;Так встреть же смело свой последний час,Ты выбрал путь – и поздно на попятный!..
Пастух усердный, распусти овец:Теперь пастись на воле суждено им,Пощипывая клевер и чабрец;А ты устал, ты награжден покоем.
Овчарня сердца сломана стоит,Лишь ветер одичало свищет в уши;Изорван плащ надежды и разбитСимвол терпенья – посох твой пастуший.
Твоя свирель, что изливала страсть,Былой любви забава дорогая,Готова в прах, ненужная, упасть;Кого ей утешать, хвалы слагая?
Пора, пора мне к дому повернуть,Мгла смертная на всем, доступном взору;Как тяжело дается этот путь,Как будто камень вкатываю в гору.
Бреду вперед, а сам Назад гляжуИ вижу там, куда мне нет возврату,Мою единственную госпожу,Мою любовь и боль, мою утрату.
Что ж, каждый дал и каждый взял свое,Наш спор пускай теперь Господь рассудит.А мне воспоминание ееПоследним утешением да будет.
Проходит все, чем дышит человек,И лишь одна моя печаль – навек.
Уолтер Рэли в темнице
Был молодым я тоже,Помню, как пол стыдливыйЧуял и сквозь одежу:Это – бычок бодливый.
С бешеным кто поспорит?Знали задиры: еслиСунешься, враз пропорет –И на рожон не лезли.
Марсу – везде дорога,Но и досель тоскуюО галеоне, рогомРвущем плеву морскую.
В волнах шатался Жребий,Скорым грозя возмездьем,Мачта бодала в небеДевственные созвездья.
Время мой шип сточило,Крысы мой хлеб изгрызли,Но с неуемной силойВ голову лезут мысли.
В ярости пыхну трубкойИ за перо хватаюсь:Этой тростинкой хрупкойС вечностью я бодаюсь.
Королева Елизавета I
(1533–1603)
Занятия науками и языками было отдушиной для принцессы, объявленной незаконнорожденной своим отцом Генрихом VIII, в годы опал и подозрений. Так она приобрела знание основательное латыни, греческого, французского, итальянского, испанского, немецкого и фламандского языков. Взойдя на трон в возрасте двадцати пяти лет, поддерживала и поощряла стихотворство как часть рыцарского вежества. Воспета многочисленными придворными поэтами как Диана, Венера, Астрея, Королева фей и так далее. Сохранились поэтические переводы, сделанные королевой, а также несколько стихотворений. Одно из них «Мой милый мопс, что приуныл, чудак» обращено, по всей вероятности, к ее фавориту Уолтеру Рэли.
