читая страх в глазах, и решал, что ему теперь с ним делать. И не видел приемлемого для себя ответа. Наконец он прервал затянувшуюся паузу:
– Как вы меня узнали?
Заводчик съёжился от вопроса под пристальным взглядом собеседника.
– Дык, эта… вот, – он сунул руку куда-то в стол, выудил оттуда желтоватый листок бумаги, размером с ладонь и двинул её к Туманову.
Тот не прикасаясь к листку прочёл, напечатанное типографским шрифтом: «Тридцати трёх лет, среднего роста, физически развит, лицо узкое, возможно с бородой или усами, черты лица правильные, русый, глаза серые, шрам на правой кисти, одет как местный житель. Может спрашивать о людях, интересующихся неким обозом. При узнавании – этот листок сжечь на пламени свечи». Ух ты, какие поправки…
– Почему же не сожгли?
Заводчик тяжело вздохнул, собрался с духом и выдавил:
– Я не хочу встречаться с этими людьми. – вздохнул ещё раз. – страшные люди. Мне кажется, что не переживу этого, понимаете?
– Даже уверен в этом, – кивнул Туманов, добавил помолчав: – Эти люди несут зло. Абсолютное.
Заводчик как-то резко и сразу побелел лицом. Оно стало серым и безжизненным. Через силу поднял глаза и посмотрел на Туманова:
– Я это знал. Как только они появились три дня назад, я понял, это конец.
Туманов смотрел на него, на одинокую слезу, скатившуюся по серой щеке, на суетливые руки, и медленно произнёс:
– От вас ничего не зависело, но сейчас вы поступаете правильно – не стали жечь листок. В противном случае вы погубили бы не только себя, но и всю свою семью, поверьте мне. Да и сейчас ваша семья всё ещё остаётся под очень серьёзной угрозой. Расскажите мне, как всё было? Кто и о чём с вами говорил? Что от вас потребовали?
Человек за столом неожиданно стал более спокойным, и как бы примирился с фатальностью происходящего. Он более ровным голосом начал рассказывать о визите незнакомцев.
– Приехали в полдень, третьего дня. Аккурат на следующий день после того ливня, помните? Пятеро. Один весь в чёрном, средних лет, такой длиннолицый, с документом из самого ЧК. С ним четверо людей помоложе, без документов, но от них шла какая-то угроза, у меня сердце даже прихватило. Расспросил о деле, о семье, о сыне и невестке. – заводчик прерывисто вздохнул, – Только всё он знал, так мне почему-то показалось. Пока расспрашивал, его спутники осмотрели всю факторию, громко смеялись, везде лезли и трогали, гремели чем то. По хозяйски так себя вели. Они были, как у себя дома, что-ли. Я тогда подумал, что если вот они окажутся у меня в доме…то я потом не смогу чувствовать там себя хозяином. Понимаете? Этот человек дал мне листок, и попросил внимательно запомнить, что там написано, и если я увижу и узнаю вас, то немедленно после вашего ухода должен сжечь его над свечой. Не знаю зачем, я сначала даже подумал, что он пошутил, но посмотрев в его глаза я испугался. Он вовсе не шутил. Он сказал, что очень быстро появится здесь после этого, и отблагодарит меня. Вот этому я не поверил. У него взгляд был такой… Как у мясника на скотобойне, когда он смотрит на телка, которого убьёт через минуту. Он попросил дать ему что-нибудь моё личное, на память, так он сказал. Я подумал ещё, что сейчас начнут грабить – ЧК же. Но он вытащил у меня из кармана носовой платок, весь скомканный, мне неловко стало даже, и забрал себе. Потом просто встал и ушёл, и с ним его сопровождающие. Мне так легко стало, но очень скоро я понял, что они может и ушли, только вот смотрят мне в затылок, что-ли. Не могу объяснить.
Он умолк, уйдя в свои думы, уперев взгляд в стол. Неожиданно спросил:
– А можно, я уеду? С семьёй? Куда нибудь?
– Боюсь, что это теперь не поможет. Скорее всего наоборот, вы сделаете только хуже своим близким. Что там – хуже, вы их просто убьете. Я видел, что остаётся от людей после встречи с этим… существом.
– Что же мне делать? – к заводчику вернулось беспокойство, он затравленно посмотрел на Туманова.
– А сделаем мы вот что, – неожиданно бодро сказал тот, – вы поживите спокойно до завтра, не видели вы меня и всё тут. А завтра можете жечь этот листок, как вам сказали. Давайте даже время оговорим: примерно в полдень вы сожжёте его на свече. Договорились?
– Дык… они же приедут?
– Это вас уже не будет касаться. Не трусьте, сейчас в ваших руках жизнь ваших близких.
Очень довольный, что нашёл решение этой задачи, а возможно и целого уравнения с кучей неизвестных, Туманов возвращался на базу, не забыв внимательно убедиться в отсутствии посторонних глаз и разного рода хвостов.
На базу прибыл по темноте, привычно был остановлен дозором, после взаимного опознания (порядок есть порядок) собрал Филатова и Аюпова у костра. Его скорому возвращению были рады и насторожены одновременно, понимали, что командир возвратился неурочно неспроста. Он кратко рассказал о том, что поведал ему заводчик и ждал реакции Аюпова. Тот, как всегда, не торопился с выводами, и крепко подумав сказал:
– Да, это он, командир. Я его не вижу, потому что нет близко, угрозы нет. А он ищет верно: бумаг это поводок, и платок тоже поводок. Он знает тепер, где этот заводчк, и где эта бумаг. Ты правильно сделал, что не трогал этот бумаг, командир. Маладес.
– Спасибо, Юсуп. Твоими стараниями учусь.
– И мельник тоже маладес. – продолжал Аюпов, – Он чувствует черный человек, мельник всегда с той сторона дружит. Когда светлый, когда тёмный сторона выбирает. Этот светлый попался, поэтому тебе сказал. Пусть долго живёт.
– Примерно так я и думал. Что скажешь, Филатов?
– Надо ставить засаду, командир, – быстро ответил тот, – Встретить и порубить, будет уже от них бегать. Такой случай выпал!
– Сможем незаметно засаду поставить, Юсуп? Твой чёрный человек не дурак, может и почувствовать её.
Аюпов снова взял привычную паузу на раздумье. Никто не торопил его с ответом, проникнувшись серьёзностью задачи. Наконец он ответил:
– А-е, командир. Сделаем. Я дам всем бэтейлек, никто нас не заметит с той сторона. Но с этой надо спрятаться хорошо.
– Ну наконец-то, обрубим хвосты под самый корень, – вздохнул довольно Филатов.
– Скажи, Юсуп, – Туманов не спешил радоваться, – вот мы начали воевать с этим Черным человеком. Он воин, ты говорил. Его команда тоже не простая, как видно. Мы сможем их уничтожить обычным оружием?
– Можем, можем. Только клинок – патрон не получится. От патрон он будет уходить. Клинок
