Осознав реалии, Иван вновь почувствовал себя неуютно, словно в чужом доме застукали с поличным. Не то, чтобы неудобно получается, а и вовсе позорище. Да что там позорище, беда просто. Как-то нужно выкручиваться, отбрехиваться, туман напускать и уходить огородами, пока заплечных дел мастера не подоспели.
— Ваше Величество, я ж не со зла, случайно вышло, выпили мы крепко. Мы же с понятием… с полным уважением… жизнь отдаем за царя-батюшку, за вас, то есть… а тут случай такой вышел… ну мы и… видать перебор вышел, не подрассчитали… А может чего в кабаке в водку подмешали, как ваша ключница…
— Что ты там бормочешь, вражина, какое там выпил-перепил? С кем пил, что делал, что замыслили враги отечества? И где установка ваша пакостная находится, кто содействовал в том научном обеспечении, кто позволил в царских покоях ту гадость спрятать? Отвечай, не медля, иначе быть тебе среди прочих у палача! Я на расправу крут, ух-х, косточку за косточкой переломаю, жилы по одной выдерну, что не знал и то расскажешь, говори, пока я добрый!
Иван перепугался до жути, уж больно живо царь нарисовал перспективы. Есть надежда, что царь с перепугу не вспомнит, как зовут того наглого пилота…
— Что молчишь, лейтенант Иван Волгин? Труса празднуешь? Выкладывай все, как на духу! В гневе я страшен, да отходчив! Глядишь плаху на каторгу поменяю, — смилостивился царь.
Зря надеялся, запомнил его царь. Иван вовсе перепугался. Кабы с врагом, да в бою, вопроса бы не возникло — бей с налету, привет пилоту. А с царями ни разу не приходилось встречаться, тем более в такой странной ситуации. И ведь ни сном ни духом, ни ухом ни рылом, как такое произойти могло. Вот до чего людей водка несвежая доводит…
— Пожалейте, Ваше Величество, сироту бедного. Не было заговора, нет никакой установки, само собой как-то вышло, случайно. Говорю же, выпили мы крепко, а проснулся я уж тут…
— Понимаю, Ваня, понимаю, отчего же не понять, сам молод был, гулял на славу, себя не помнил, — приободрился царь, чуя Иваново раскаяние. — Только за измену-то сам знаешь казнь без суда и следствия, — в голосе царя все явственнее звучали властные нотки. — Ты бы, пилот Иван Волгин, шел бы прочь, пока подмену не обнаружили.
— Я же без злого умысла, Ваше Величество, без всякой задней мысли, — взмолился в отчаянии Иван. — Эх, лучше бы я сдох вчера.
— Оно конечно для государственной пользы лучше былобы, — в голосе царя чувствовалось все большее облегчение. — Но раз уж вышло, давай думать, как от той беды избавиться? — входя в привычную колею, принялся командовать царь. — Ведать не ведаю, как ты такое чудо сотворил, но для начала вертай все назад. Убирайся прочь, а завтра через секретаря на прием запишись, там мы с тобой все спокойненько и обсудим. Расскажешь в подробностях, как докатился до жизни такой, чтобы царя в дураках выставлять. Не молчи, пилот, действуй. Негоже, когда у царя в голове не свои мысли, согласен?
Вспомнил Иван дедовский способ, как морок отвести, вдруг и сейчас поможет. Надавил пальцами на глаза, поморгал — образ в зеркале не изменился, разве что выглядел ошарашенным действиями пилота. Иван приуныл.
— Непорядок, — поспешил согласиться он, чувствуя, что пауза затягивается. — Где ж это видано, чтобы у царя в голове солдатские мысли водились? Куда ж мне теперь деваться-то, раз уж так вышло? Может вы, Ваше Величество чего подскажете? У вас ума-то поболе, чем у простого пилота, к тому же свистни и целая свора ученых прибежит, чего-нибудь присоветуют. А я со своей стороны все сделаю, что прикажете! Если каких таблеток выпить нужно, али уколы, приму без проблем, лишь Вашему Величеству угодить.
— Ага, прямо сейчас и свистнул. И что я им скажу? — язвительно осведомился царь. — Люди добрые, ваш царь с ума сошел, посоветуйте, как ему снова нормальным стать?
— Мда, действительно глупость получается, — согласился Иван. — А сами вы, Ваше Величество, не придумаете какого-никакого способа?
— Вот сам подумай — что я могу подсказать, если не знаю, откуда ты взялся, как тебя угораздило мне в башку залететь, голубь ты сизокрылый? Сам-то чего думаешь? Сам кашу заварил, сам и расхлебывать, — уклонился царь от прямого совета.
— Откуда взялся, вопроса нет, а вот, как это получилось — вопрос! Одно понятно — не к месту я тут. Мне бы в бой, в истребитель, ну-у-у, на худой конец в кубрик вернуться.
— Вот это в точку, именно что так. Приложи усилия, постарайся, сделай все возможное и невозможное, ведь тебя об том сам царь просит! Ты пойми, дурья башка, если не сможем мы с тобой те мысли устранить подобру-поздорову, придется их искоренять другим людям, выжигать каленым железом! — изрек царь, каждым словом припечатывая Ивана до самой глубины сознания.
— Не хочу каленым железом, — поежился Иван, представив раскаленные щипцы, проникающие ему в голову.
— Сам боюсь, а что делать прикажешь? Нам царям единомыслие нужно, а что по факту получается? Так что ты это… давай, Волгин, приказываю тебе немедленно покинуть мою башку… то есть царскую голову, пока не пришлось, так сказать, каленым железом! — решительность в голосе царя перемешивалась с опаской, потому как не доводилось ранее царю изгонять чужие сознания из собственной головы.
Тревожно царю, паршиво на душе, но на то он и царь, чтобы вовремя указ издать, да приказ выдать. Есть указ, исполняй! Не исполнил, изволь к наказателю! Царь на расправу быстр, нам царям только волю дай, мы всех построим и правильную политику объясним через одно место. Так думал царь, замерев в ожидании дальнейших действий Волгина.
Иван помолчал, чувствуя, как грустные мысли разбухают в голове подобно дрожжам в теплом месте. В тоске и печали потянулся он к кувшину на прикроватной тумбочке, набулькал полнехоньку кружку и выпил мелкими глотками, пребывая в глубокой задумчивости.
Выпитое повернуло мысли Ивана в другую сторону. Ситуация неожиданно приобрела другой оттенок, заиграла новыми красками. То ли с испугу, то ли от действия напитка хмельного стал Ивану царь, словно друг близкий. Ведь, выпивая вино, Иван и царя поил, а кто вместе пьет, тот вместе и дружит. И получается, что сам с собою выпив, вроде как на брудершафт получается, пора и на ты перейти. Был бы Иван в своем теле, та кружка медовухи ему, как слону дробина, но царь явно захмелел.
— Ваня, эй, Ваня, ты чего это с утра пьянствовать задумал? — засуетился царь. — Мне еще послов иноземных принимать, а я на ногах стоять не буду!
— Ну и принимай, Ваше Вел… ик… чество, чем я тебе мешаю? — пьяно удивился Иван.
Новая водка упала на старые дрожжи и мигом взбодрила хмурое сознание Волгина. Мысли Ивана прояснились, язык сам собой развязался, ядреное зелье понесло по жилам горячий хмель, пробуждая прежнюю бездумную удаль. Правду говорят, что удалому молодцу от печали до радости шаг шагнуть. Видать надоело Ивану бояться неведомого, сломалась пружинка страха, растаяла подобно ледышке, и заполнила душу пилота отчаянная удаль. С той удалью и новая дурь в мыслях появилась.
— А скажи, ваш вел… ик… ческтво, вот я щас еще стакан хлобыстну, а ты мне можешь запретить?
— Запрещаю! Приказываю! Царским указом… — едва ворочая языком, боролся царь.
— Не можешь, стало быть, — удовлетворенно крякнул Иван, наливая второй стакан. — Что и требовалось доказать! — отметил он, залпом выдув содержимое.
Так часто перед боем бывает, что поджилки трясутся и в животе бурчит. Но бой начался и про все забудешь, успевай только башкой вертеть, да педали нажимать. После второго стакана в голову Ивану пришло простое, как три рубля решение — река несет и пусть несет. Наше дело маленькое, плыви, Иван, по течению и не дергайся. Время придет и сон закончится, обязательно закончится, закончился же он в прошлый раз.
— Ваня, Господом Богом молю, пожалей старика, не выставляй на позор! Что же я на карачках перед послами ползать буду? А как же престиж государства Российского?
— Престиж — дело важное! — кувшин замер на излете. — Но, начав дело, негоже его не закончить.
— Вот же пьяница попался! — опечалился царь.
Тут в пьяную голову Ивану пришла неожиданная мысль.
— Слышь, царь, а давай договоримся — я прочь сгину, а ты мне корзину вина из погребов Меньшиковских подаришь. Как тебе сделка?
Ивана в этот момент не заботила мысль, каким образом он выполнит обещанное, получив желаемое.
— Да в твоем положении, Ваня, не вина корзину, а алмазы, да злато требовать надо. Хочешь яхту экстра-класса? Хочешь, отдам за тебя самую ядреную девку со своего двора? Хочешь, первым министром сделаю? Хочешь…
— Корзину вина! — отрезал Иван.
В его голове уже расцветала картина, как он утрет нос всем, кто не верил, что Ванька может проставиться вином из подвалов Меньшикова, да не бутылкой жалкой, а целой корзиной. А вот нате вам, выкусите! И не заботило его, что буквально вчера он того вина не ящик, а целых десять ящиков друганам выставил и никто уже не ждет исполнения обещания. Перехлестнуло что-то в мозгах, закоротило на самое яркое и обидное воспоминание, вот и мелет язык невесть что.
