— Чтобы поговорить об овощах? Действительно, интересная тема, так долго вас занимавшая. Больше ни о чем не говорили?
Миссис Баттон слишком поздно вспомнила об осторожности.
— Я про миссис Уотчетт расспрашивала. У нее ноги больные. Жутко распухают, водой наливаются, доктор откачивает.
— Значит, говорили об овощах и о ногах миссис Уотчетт. А может быть, и о семье, которой оба служите?
Миссис Баттон верно почуяла, куда дует ветер, и решительно объявила:
— Нет, сэр. Я не сплетничаю.
Но она уже была в руках мистера Грина.
— Но если Уотчетт пришел в половине десятого, как вы заявили суду, и просидел более получаса, значит, он был еще там, когда вы услышали, что мистер Оукли направился в спальню? По вашим словам, это было около десяти.
Миссис Баттон подтвердила, что, может быть, был.
— «Может быть?» — Мистер Грин ничего не упускает. — Должен был быть. Мне кажется странным, миссис Баттон, Что во время оживленной беседы по поводу овощей и болезни миссис Уотчетт вы услышали шаги мистера Оукли на лестнице.
— Услышала, — кисло настаивала миссис Баттон.
— И сказали об этом Уотчетту?
— Возможно, сэр.
— И заметили также, — продолжал защитник, — что хозяину рановато ложиться?
— Возможно, — повторила миссис Баттон.
Мистер Грин пошел в атаку, напомнив маленького пушистого хищника, готового вонзить в добычу острые зубы.
— Вы рассказывали Уотчетту, что миссис Оукли страдает от боли после удаления зуба? И что она поэтому тоже рано легла?
— По-моему, да, — осторожно ответила миссис Баттон. Только было понятно, что осторожничать поздно. — Сказала только, что у бедняжки ужасные боли.
— И все-таки утверждаете, будто не говорили о семейных делах? — вкрадчиво спросил мистер Грин.
Миссис Баттон отчаянно заявила:
— Это несправедливо, сэр!
На что ей было указано:
— Мы говорим не о справедливости, а о фактах. Итак, пока Уотчетт…
Обвинитель Тейлор тоже хорошо видел, что дело идет не туда, куда нужно, и высказал достойный протест:
— Милорд, защита пытается запутать свидетельницу и направить суд по ложному следу самым возмутительным образом.
У судьи тоже были сомнения.
— Мистер Грин, вопросы насчет садовника относятся к делу?
— Конечно, — твердо ответил защитник. — Сейчас я продемонстрирую.
— Поторопитесь, — приказал судья.
Мистер Грин покорно заторопился:
— Миссис Баттон, мы установили, что в тот вечер вы долго сидели на кухне с садовником, отослав домой служанку и отправив больную горничную в постель. Чем-нибудь угощали гостя?
— Он съел кусок моего пирога с мадерой, — с гордостью объявила миссис Баттон.
Это и было началом конца.
— Прекрасно, — сказал мистер Грин. — А может, и выпил стаканчик мадеры?
— Нет, сэр, шерри, — опрометчиво поправила миссис Баттон.
Мистер Тейлор закрыл глаза как бы в молитве, понимая, что дело разваливается, как детский песочный замок на берегу под напором волн.
— Шерри?! — вскричал мистер Грин и запрыгал на цыпочках. — Ага! Значит, вы с Уотчеттом лакомились хозяйским шерри, обсуждая овощи и ноги миссис Уотчетт?
— Это кухонная бутылка, сэр, — возразила миссис Баттон. — Я добавляю шерри в бисквиты.
Но мистер Грин радостно мчался дальше:
— Значит, от души посплетничав и выпив шерри, садовник отправился домой к больной жене, а вы пошли спать. Могу утверждать, миссис Баттон, что голова у вас уже плохо работала!
— Если вы намекаете, что я была пьяна, — вскричала миссис Баттон, — то ошибаетесь. Всего один стаканчик!
Стэнли Хакстейбл записал: «Смех в зале». Когда был восстановлен порядок, он наклонился к представителю агентства Рейтер и прошептал:
— Вот так. Вы должны мне пинту.
Глава 13
Когда Маркби в воскресенье вечером вернулся с футбольного матча, после которого побывал у сестры, он обнаружил Мередит на кухне с бокалом вина. Выражение лица необычно замкнутое и сердитое, губы плотно сжаты, в глазах плохо скрытая тревога. Он первым делом подумал, что это из-за него, и взглянул на часы. Слишком задержался? Обещал с ней куда-то вечером пойти? Боже, откуда такие мысли? Вот так было с Рейчел — каждый вечер приходил домой, где его ждала буря.
Поэтому с опаской спросил:
— Что с тобой?
— Ничего, — машинально сказала она.
— Почему женщины всегда говорят откровенную неправду? Сидишь с бутылкой, тоску заливаешь…
— Один стаканчик! — возмущенно возразила она. — Всего один, чтобы лучше думалось. — Откинула темную челку и с явным усилием постаралась вернуться к нормальному тону: — Хорошо играли?
— Средне. Пол был очень доволен. Его команда победила. Не возражаешь, если я составлю компанию? — Он взял себе бокал, налил вина, взмахнул им: — Твое здоровье! Рассказывай.
— Не буду, — пробормотала она, отводя глаза.
— Исповедь полезна для души. Неужели так плохо?
— Ты не поверишь. Сегодня днем я выставилась полной идиоткой.
— Ходила по магазинам, купила неподходящее платье? — Алан ждал, что Мередит обидится, но раз уж на прямые вопросы не отвечает, то надо ее завести.
Как и ожидалось, она мигом выскочила из непроницаемого кокона:
— Я тебя умоляю! Со мной это часто бывает, но я не сокрушаюсь целыми днями. Сую подальше в гардероб к другим неудачным покупкам. Дело серьезное. Я дурака сваляла. Получила по полной программе и по заслугам. Какая глупость! Нельзя было поддаваться на уговоры Джулиет…
— Правильно. — Алан поставил бокал. — На что тебя уговорила Джулиет?
Бледные щеки зарделись.
— Потребовала пригласить на чай Яна Оукли и образумить. Как будто я на это способна! — сокрушенно воскликнула Мередит. — Я тебе не сказала, потому что сама опасалась подобной затеи, ты назвал бы меня сумасшедшей… и был бы совершенно прав! Хотя в «Перьях» сам говорил, что Ян, может быть, не понимает положения дел, и я думала просто ему объяснить…
— Ну и что? — терпеливо допытывался Алан.
Она насупилась:
— Все пошло не по плану. Я спросила насчет претензий на Форуэйз, он нагло отрицал, даже глазом не моргнув. На усадьбу не претендует. Я спросила, потребует ли долю с вырученной от продажи суммы, он опять сказал «нет». Было бы мило, если бы кузины расщедрились, но он хорошо понимает их положение.
— Похоже, — заключил Алан, — уже во всем разобрался, принял разумное решение, и твоего вмешательства не потребовалось.
— Он хитрый, а не разумный! Догадался, к чему я клоню, и разом исключил все вопросы с моей стороны. Не стоит винить Джулиет, — мрачно добавила она. — Я сразу поняла, что мысль неудачная. Надо было набраться храбрости, руководствуясь своим суждением, и напрочь отказаться. — Мередит погрузилась в молчание.
Алан внимательно ее разглядывал. Она редко кипит таким гневом. И спросил, как можно осторожнее, доливая ее бокал:
— Что еще?
— Ничего… — встрепенулась она, расплескав вино. — Что еще могло случиться? Просто я себя чувствую полной дурой. Мне это не нравится. Кому понравится?
— Действительно, — согласился Алан. — Я просто думаю, не поднял ли Оукли какую-то другую тему.
— Нет… Не поднял… потому что я его выгнала! — с явным удовлетворением выпалила Мередит.
— Не слишком ли крутая мера? Если он все объяснил и со всем согласился, как ты говоришь?
Она снова вспыхнула:
— То есть… я с ним распрощалась. Он пробыл недолго. Поняла, что он слишком хитер, разговаривать с ним невозможно, поэтому поспешила от него отделаться.
Совсем врать не умеет, мысленно заключил суперинтендент. Легко догадаться о произошедшем. Оукли решил за ней приударить. Если она не хочет об этом рассказывать, то не расскажет. Огорчает не отказ поделиться, а последовательность событий, приведших к сложившейся ситуации: просьба Джулиет, согласие Мередит, наконец, поведение Оукли. При следующей встрече надо будет сказать ему пару ласковых слов. А пока…
— Ради бога, — сказал он, — держись подальше от Джулиет Пейнтер. Она помешалась на Яне Оукли.
Мередит переключилась с одной неприятной мысли на другую:
— Я ей перезвонила… Пришлось. Она ждала отчета. Пересказала его слова. Она думает…
— Продолжай, — вздохнул Алан. — Что теперь думает Джулиет?
— Думает, что у Яна в запасе другой тайный план. Поэтому он теперь прямо не претендует на Форуэйз и на долю денег от продажи. Понял, что это невыгодно. Она абсолютно не верит, что он отступился.
— В свое время выяснится, что он замышляет, — сказал Алан. — Давай теперь куда-нибудь сходим, приятно проведем оставшийся вечер. Позабудь Яна Оукли. Нечего из-за него волноваться.
Порой сказанные слова начинают преследовать. Маркби хорошо это понял, явившись в понедельник в офис. По пути задержался, кое-куда заехав, поэтому было уже почти одиннадцать. Каждый встречный сотрудник в коридоре держал в руках стаканчик с кофе.
