Минут через десять такси покатило обратно с Дамарис и Флоренс на заднем сиденье. Дамарис в плоской фетровой шляпе, явно с благотворительной распродажи, с большой корзинкой на коленях. Флоренс в вязаной шапке с длинными ушами, завязанными под подбородком, надвинутой на лоб, как средневековый плат или бедуинская головная повязка. Рон помахал им, когда проезжали мимо, и они в ответ приветствовали его по-королевски единственным взмахом руки и изящным кивком.
Он немного поработал секатором, но лезвия шли туго и нуждались в смазке. Рон направился к давно заброшенным конюшням, тянувшимся сбоку от дома и скрытым из вида деревьями. Там в седельной хранятся его инструменты и прочее. Проходя мимо дома в тенистых зарослях, он заметил, как что-то мелькнуло в окне. Сразу остановился, отступил на несколько шагов, подобрался к окну, заглянул.
Узнал комнату, которую сестры Оукли называют кабинетом. Она заставлена массивной мебелью, кожаными креслами, мягкими диванами с подлокотниками. Книжные полки стонут под тяжестью пыльных томов, в которые давно никто не заглядывал. За пыльными стеклами видна фигура Яна. Он склонился над викторианским секретером с откидной полукруглой крышкой и, по мнению Рона, возился с замком. Потом неожиданно выпрямился и поднял крышку, судя по всему довольный собой.
— Вскрыл замок, могу поклясться, — пробормотал Рон, притаившись за окном. Известно, что ключ у мисс Оукли в связке.
Внутренние ящички открытого секретера набиты всевозможными бумагами. Ян оглянулся, Рон пригнулся, боясь попасться на глаза. Когда осмелился вновь заглянуть, Ян сидел в кресле, придвинув его к секретеру, и внимательно перебирал документы, письма и счета.
Рон отполз от окна. Мрачно постоял с секатором в руках. Что делать? Стукнуть в окно, испугать парня до смерти? Обождать возвращения леди Оукли и нашептать им на ухо? Смотреть, что будет дальше? А потом, накопив доказательства, представить их леди Оукли?
Он вернулся к окну. Кажется, Ян нашел, что искал. Он вдохновенно читал большой негнущийся лист, держа в другой руке такой же. На глазах у Рона кивнул, сложил оба листа, вложил в конверт, сунул обратно в ящичек, опустил крышку секретера, с удовлетворением слыша щелчок замка. И вышел из кабинета.
Рон вспомнил, что шел на конюшни в седельную, и продолжил путь, глубоко погруженный в сердитые мысли.
Седельную он давно чисто вымел и переоборудовал, хоть оставшиеся приметы ее изначального назначения живо напоминают о славных былых временах. В стенах торчат деревянные колышки, где прежде висела упряжь и сбруя. Даже сейчас слышен слабый запах седел, табака, мази для копыт, едкий запах лошадей. Рон сел на скамью и занялся секатором, ничем не отличаясь от конюхов, которые когда-то сидели здесь, смазывая седла и начищая сбрую.
Он работал автоматически, думая о другом. Несомненно, гость сует нос не в свои дела. Пожалуй, надо было стукнуть в окошко, дать понять, что он его засек. С другой стороны, Ян сказал бы, что кузины ему разрешили. Можно рассказать мисс Оукли, когда вернется, но надо ли? Ян будет отрицать, если спросят. Поднимется нехороший семейный скандал. И в конце концов, это чужая семья. Надо хорошенько поразмыслить. Дело так оставлять нельзя. Необходимо разобраться с Яном, прекратить безобразие, доставив при этом леди минимальные неприятности. Рон принялся обдумывать проблему.
Примерно через полчаса, снова взявшись за изгородь, он с удивлением и неудовольствием увидел вышедшего из дома Яна, который направлялся к нему спортивным, пружинистым шагом. Сегодня не в джинсах, а в светло-коричневых слаксах и в свитере с рисунком. В гости собрался?
Ян поравнялся с ним и остановился:
— Вы очень трудолюбивый, мистер Гладстон.
Вид такой самодовольный, что Рон с трудом сдержал едкий ответ. Он решил сам поговорить с Яном о сцене в кабинете, не рассказывая сестрам. Они только расстроятся. Но пока неясно, как дать ему понять, что Рон любую игру разгадает. Слова надо выбрать тщательно, чтобы Ян не выкрутился. Поэтому он только кивнул и буркнул:
— Вот именно!
Ян намека не понял.
— Иду в Бамфорд. Жалко, автобусы не ходят. Поехал бы в такси с кузинами, да очень уж тесно.
«А тебе надо было остаться одному в доме, — мысленно заключил Рон, — чтобы спокойно пошарить в столах».
— Ну, так идите, — сказал он, желая, чтобы Ян ушел навсегда. — У меня дела. Некогда тут стоять и болтать.
Но парень все стоял с непонятной самодовольной ухмылкой, явно желая поделиться какой-то новостью.
— У меня свидание, — сообщил он. — Одна девушка на чай пригласила.
И пошел, оставив за спиной оторопевшего Рона.
— Так! — воскликнул садовник. — Не знаю, что это за девушка, только ей головой надо думать.
Мередит согласилась бы с Роном Гладстоном. Нельзя было поддаваться на уговоры Джулиет. Стыдясь за свою слабость, что не сказала Алану о предполагаемом визите Яна, она проследила, как он уехал с Полом, и помахала вслед с притворной беспечностью.
Вернувшись на кухню, начала готовиться к встрече. Взяла пакет с концентратом для приготовления шоколадного бисквита, прочитала инструкцию, все больше мрачнея. Конечно, можно сбегать за готовым кексом, только кажется, что, приглашая гостя, надо его хотя бы побаловать домашней едой. Проблема в том, что она не умеет готовить. По инструкции все очень просто. Добавить одно яйцо. Добавить столько-то воды. Перемешать и поставить в духовку.
Мередит все это проделала, хотя смесь выглядит как-то не так. Вылила в формочку — должна быть такой жидкой? — сунула в печь. Перемывая миски, задумалась, как уговорить Яна оставить в покое сестер Оукли. Выстроила аргументацию. Они старые. Что бы Ян ни воображал перед приездом, он должен был увидеть, что они бедные. Считают их общего предка Уильяма Оукли настоящим чудовищем. Этот пункт трудноватый. Ян не любит, когда Уильяма Оукли называют убийцей. Необходимо отметить, что сестрам рассказывали совсем иную версию событий, чем Яну. Поэтому родство с Яном их слегка смущает. Он должен понять, что требовать с них деньги нечестно. Больше того — бесполезно. У них нет ничего.
Звякнул таймер, и Мередит вытащила бисквит из духовки. Не такой, как на картинке на этикетке, гораздо меньше, кривой, вздутый посередине. Глазурь внешний вид не украсила. Постоянно стекала, пришлось ее опять зачерпывать и опять поливать, пока она чуть-чуть не схватилась. Тогда Мередит быстро сунула бисквит в холодильник. Только успела закончить маневры, раздался звонок в дверь.
Ян стоит на пороге с пышным букетом ярких цветов.
— Спасибо, — слабо пробормотала она. — Заходите.
А он уже прошел мимо нее в дом, оценивая обстановку без большого восторга.
— Это дом моего партнера, — поспешно объяснила Мередит. — Мы собираемся его продать, купить другой.
— А, того самого полицейского… Он здесь? — Ян огляделся. Как показалось Мередит, с опаской.
— На футбольном матче. Будет позже.
Гораздо позже. Наверняка после футбола выпьет с Полом пинту, поедет навестить сестру и племянников. Скорей всего, вернется только вечером, но пусть лучше молодой человек знает, что в любую минуту может шагнуть в дверь.
— Очень мило, что вы меня пригласили, — улыбнулся Ян.
Мередит себе напомнила, что планом предусмотрено уговорить его исполнить общее желание и поэтому надо быть с ним полюбезнее.
— Хорошо знаю, как чувствуешь себя в чужой стране, — сказала она, провожая гостя в гостиную. — Располагайтесь поудобнее, сейчас чай принесу.
На кухне быстро припомнила сценарий и реплики. Если удастся повести беседу, как намечено, легко будет заставить его выслушать. Легко ли будет заставить отказаться от замысла — другой вопрос. Джулиет наверняка переоценивает ее способность к убеждению.
Ян развалился на диване, заложив руку за голову, когда Мередит вошла с подносом. Он слегка раскраснелся — вероятно, поспешно уселся, заслышав шаги, после того как обследовал комнату. Она налила ему чаю, подала кусок бисквита. Он с недоумением на него посмотрел, завяз зубами в тесте, с трудом вымолвил:
— Замечательно…
Мередит сочла момент подходящим для подготовленной речи.
— Послушайте, Ян, позвольте мне говорить откровенно. Я подумала, что вы здесь один и согласитесь выпить со мной чашку чаю, но пригласила вас и по другой причине.
Если думала удивить его, то ошиблась. Он кивнул, как будто ничего другого не ждал, улыбнулся ей, как сообщнице, с которой его связывает общая тайна. Умудрился-таки проглотить кусок, поставил чашку.
— Конечно, понимаю. Сам об этом думаю.
— О ваших кузинах?.. О продаже дома?.. — Мередит растерялась, не ожидая, что он первым затронет тему.
Но Ян затряс головой:
— О кузинах? Зачем нам о них говорить? Я пришел, чтобы встретиться с вами. Вы хотели со мной встретиться. В этом все дело, правда? Очень умно отделались от полицейского. Он нам вовсе не нужен.
