меры для предотвращения подобных явлений в дальнейшем. «Слепцы! — обращался Идальго к «доблестным креолам». — Оказывая сопротивление вашим братьям и освободителям, вы противитесь своему собственному благу»{43}.
В обращении к «американской нации» (вторая половина декабря 1810 г.) Идальго призывал соотечественников, сражавшихся на стороне испанцев и составлявших большую часть их армии, дезертировать и присоединяться к патриотам. Он уверял, что единственной целью восставших является «отнять у европейцев управление и власть». Учитывая настроения креольской верхушки, Идальго указывал, что если она желает сохранить свое имущество и предотвратить социальную революцию, то необходимо изолировать «гачупинов» и тогда «все это закончится в один день». «Но с величайшей сердечной скорбью мы заявляем, — писал он, — что будем сражаться против всех, кто выступит против наших справедливых стремлений»{44}.
В связи с ростом освободительного движения, которое в начале 1811 г. добилось новых успехов, колониальные власти решили форсировать военные операции против патриотов. В качестве первого шага роялисты предприняли наступление на Гвадалахару, где Идальго удалось вновь собрать 80-тысячную армию.
Когда стало известно о приближении испанских войск, повстанцы заняли позиции по берегу Лермы, и районе моста Кальдерон. 16 января произошло столкновение передовых частей и испанцы захватили мост. На следующий день в бой вступили главные силы. Патриоты имели значительный численный перевес, и, хотя их армия представляла собою неорганизованную, плохо обученную и вооруженную массу, они успешно отражали натиск врага. Но испанцам помог случай: их снаряд попал в повозку с боеприпасами, в результате чего произошел сильный взрыв. Огонь быстро распространялся, так что вскоре боевые порядки армии Идальго были окутаны густыми клубами дыма. Это вызвало смятение, и под усилившимся нажимом противника повстанцам пришлось отступить, понеся весьма значительные потери. Пять дней спустя испанские войска вступили в Гвадалахару.
Измена
Поражение оказало деморализующее действие на патриотов. Многие из них покинули ряды революционной армии. Этому способствовало дальнейшее ухудшение военного положения. После разгрома при Кальдероне остатки повстанческих отрядов, преследуемые по пятам роялистами, отступили на север. В связи с военными неудачами отношения между руководителями повстанцев обострились. Усиление разногласий привело к смещению Идальго. Вместо него генералиссимусом стал Альенде.
21 марта двухтысячная колонна — все, что осталось от революционной армии, — попала в засаду, устроенную предателями возле родников Бахана, и почти в полном составе оказалась в плену.
Идальго, Альенде и других руководителей восстания, закованных в кандалы, повезли для суда в Чиуауа. Главной причиной, побудившей военные власти судить Идальго и его соратников на месте, являл ось стремление поскорее расправиться с ненавистными «мятежниками». К тому же они боялись, что если везти Идальго в столицу, то по пути следования могут вспыхнуть народные волнения.
В ходе следствия, происходившего с 7 по 9 мая, Идальго вел себя спокойно и твердо, бесстрашно отстаивая свой взгляды. После допроса Дело передали В военный суд, который вынес смертный приговор.
Остальных руководителей восстания, а также многих рядовых участников, постигла та же участь. В течение мая-июня было казнено более 300 патриотов.
Утром 29 июля представители церковных властей публично совершили над Идальго акт снятия духовного сана. Для этого его заставили опуститься на колени и одну за другой сорвали одежды священника. Во время этой унизительной и тяжкой для верующего католика церемонии он держался внешне невозмутимо, ничем не выдавая своих переживаний, а потом с таким же спокойствием выслушал прочитанный ему приговор.
В ожидании казни Идальго вел себя перед лицом тюремщиков мужественно, с большим достоинством и подчеркнутым хладнокровием. Он с аппетитом позавтракал, пообедал и поужинал. На стене камеры написал свои предсмертные стихи. В ночь перед казнью он крепко спал, а проснувшись, не спеша съел свой последний завтрак.
Отважного священника расстреляли утром 30 июля во дворе госпиталя, где его содержали под стражей. По приказу военных властей место казни оцепили плотным кольцом войск, а для приведения приговора в исполнение выделили усиленный отряд численностью около 200 солдат.
Идальго вывели из камеры, крепко привязали ружейными ремнями к столбу и завязали ему глаза. Он стоял молча, с распятием в руках. Большинство людей, присутствовавших при казни, плакало, а у многих солдат так сильно дрожали руки, что они никак не могли попасть в цель. Поэтому после первого залпа Идальго продолжал оставаться на ногах. Три пули попали ему в живот, четвертая раздробила руку. От сильной боли несчастный согнулся, повязка, закрывавшая глаза, сползла, и он посмотрел на своих палачей, однако не проронил ни единого слова. Когда прозвучал следующий залп, Идальго, опять раненный в живот, лишь слегка вздрогнул и из глаз его выкатилось несколько слезинок. И после третьего залпа, весь израненный, он был все еще жив. Тогда лейтенант, командовавший при расстреле, приказал двум солдатам приставить дула своих ружей вплотную к сердцу Идальго и прикончить его.
Труп выставили для всеобщего обозрения, а затем обезглавили. Головы Идальго и других руководителей восстания отвезли в Гуанахуато и там, поместив в железные клетки, показывали для устрашения народа.
Тюрбан мавра
Казнь Идальго и его сподвижников явилась серьезным ударом по освободительному движению в Новой Испании. Тем не менее оно продолжало развиваться и во второй половине 1811 г. вновь охватило большую часть страны. Повсюду действовали партизанские отряды, угрожавшие почти всем важнейшим административным и экономическим центрам, которые оставались в руках колонизаторов.
Для руководства борьбой за независимость 19 августа в Ситакуаро была образована «Верховная национальная хунта Америки», во главе с Игнасио Лопесом Районом. Эта хунта выражала интересы тех креольских помещиков и купцов, которые в ходе восстания не перешли на сторону колонизаторов и, оставшись в революционном лагере, составили умеренное правое крыло освободительного движения. Они проявляли склонность к компромиссу с испанскими властями при условии некоторых политических и экономических уступок имущим классам, подчеркивали свою лояльность по отношению к бывшему королю Фердинанду VII. Деятельность ситакуарской хунты характеризовалась колебаниями и непоследовательностью, отсутствием четкой политической платформы, игнорированием коренных социально-экономических проблем, волновавших широкие слои населения. Этим главным, образом и объяснялось то, что она не пользовалась авторитетом у большинства повстанцев, а многие командиры партизанских отрядов отказывались подчиняться ей.
Фактически уже вскоре после гибели Идальго вооруженную борьбу патриотов возглавил его ученик и соратник Хосе Мария Морелос-и-Павон. Он родился в 1765 г. в Вальядолиде. Его отец был плотником, а мать — дочерью школьного учителя, В детстве и юности Морелос испытал много невзгод. Рано лишившись отца, он в 14 лет оказался единственным кормильцем семьи и нанялся в батраки, а потом стал погонщиком мулов. Лишь в возрасте 25 лет ему удалось поступить в училище Св. Николая, ректором которого являлся тогда
