денежных средств.
Мой бывший шеф был вполне встроен в эту систему, и он понимал, что если он кого-то изобьет или даже убьет, то его высокопоставленные друзья всегда его прикроют либо он всегда откупится, так как правоохранители очень падки на денежные знаки. Я, примерно зная, что мои шансы победить систему, как-то наказать Золкина за свое избиение и сломанную челюсть невелики, все же решил вступить на путь борьбы с этой порочной системой.
После моего посещения травмпункта мне позвонили из дежурной части полиции и предложили написать заявление, что мной и было сделано. Дело передали на проверку участковому Клюеву, который три месяца морочил мне голову, что вот-вот он вынесет то ли постановление о возбуждении уголовного дела, то ли отказ о возбуждении уголовного дела.
На самом деле Золкин преспокойно дал взятку начальнику полиции Урлапову и забыл о нашем инциденте. Три месяца — достаточно большой срок для проверки такого дела, и, чувствуя неладное, я обратился в Лефортовскую прокуратуру.
В то время начальник полиции Урлапов еще не договорился с Лефортовской прокуратурой, и поэтому после посещения заместителя Лефортовского прокурора по моему заявлению было возбуждено уголовное дело и назначена судебно-медицинская экспертиза.
Откровенно говоря, в тот момент они имели все возможности для того, чтобы дело закрыть. Провести нормальную проверку из тех шести человек, которые видели мое избиение, четыре были сподручными Золкина, двое других — его работники, никто бы свидетельствовать против Золкина не стал, и дело можно было сдать в архив. Но полиция, а затем и прокурорские работники стали активно препятствовать допросам свидетелей, и мне это нарушение казалось настолько очевидным, что я решил продолжать свою борьбу до конца, к тому же появились некоторые обстоятельства, которые давали основание мне полагать, что у меня есть шанс восстановить справедливость.
Этим обстоятельством был тот факт, что начальник юристов Петров Сергей сбежал от Золкина, зная, что по-хорошему Золкин никого не отпускает, Серега даже не стал забирать свою трудовую книжку. А кому хочется рисковать жизнью из-за трудовой книжки. С другой стороны, мое дело было настолько банальным, что в условиях России это не было чем-то криминальным, ну подумаешь, сломали челюсть на работе, ведь меня даже не убили. А правоохранительная система не расследовала даже громкие убийства, получившие всенародную известность, и по какой-то неведомой причине это устраивало всех.
На протяжении нескольких месяцев МВД настаивало на том, что громкое ДТП, где был сбит мальчик, произошло по вине его родителей и алкоголизма шестилетнего ребенка. В другом случае на протяжении года они не могли разобраться, откуда у полковника МВД миллиарды рублей. Примерно такая же неясность произошла с деньгами судьи Хахалевой. На свадьбе ее дочери пели многие представители российской эстрады, и, как всем объяснили, они пели бесплатно. Все эти случаи активно обсуждались, как и многие другие, но не приводили даже к локальным отставкам, а не то что к переменам в системе унижения сограждан.
Так или иначе, я пытался действовать двумя путями. Первый — это обжалование действий полиции в вышестоящих структурах МВД, а второй — это обжалование действий прокуратуры в вышестоящих прокуратурах. Первый путь поначалу принес свои плоды. Из ГУВД г. Москвы мне пришло письмо, что в моем уголовном деле со стороны сотрудников полиции усматривается неполнота исследования доказательств и признаки волокиты.
Поначалу я обрадовался: вот она, победа близка, теперь полиция зашевелится, подумал я. На самом же деле любые такие проблемы внутри полиции можно решить не очень большими деньгами, и к расследованию моего уголовного дела никто так и не преступил. Грозное письмо из ГУВД Москвы оказалось простым бесполезным сотрясением безграничного интернет-пространства.
Что касается вышестоящих прокуратур, то, как понял я устройство данных систем, они служат лишь сами себе, собирая дань с прокуратур нижестоящих, они грудью будут защищать честь мундира и никогда никого из своих не сдадут. Поэтому на свои обращения я получал лишь отписку, что мне ответят те, на кого я жаловался. Лефортовский же прокурор мне прямо заявил, что никакого расследования не будет, вот так просто и никого не боясь.
Поэтому мне ничего не осталось, как попробовать доказать свою правоту в суде. В суде я трижды признавал действия ментов незаконными и нарушающими мои права, но на деле это не несло никакой смысловой нагрузки. Мое дело кидали из отдела в отдел, а расследовать его никто не собирался. В суде прокурор заявлял, что дело находится под контролем прокуратуры, волноваться мне не о чем. Для обоснования своих слов прокурор продемонстрировал бумаги, которые должны были продемонстрировать суду, как прокуратура работает над восстановлением моих нарушенных прав.
А впрочем, какие могут быть права у бесправного, ведь с точки зрения руководителей государственной системы БДСМ у меня и прав-то никаких нет. Ну чтобы доиграть эту ситуацию до конца, я обратился в администрацию главного БДСМ-щика страны, в администрацию нашего президента. Поначалу я был настолько наивен и даже немного опасался, что люди, на которых я жалуюсь, могут меня и убить. Ради справедливости нужно заметить, что никакой опасности моей жизни не было, потому что с их точки зрения я просто не существую.
В наше псевдодемократическое время обратиться к президенту может любой, достаточно лишь войти на его сайт, где и я попытался своими обращениями привлечь к себе внимание. Данные обращения в администрацию президента давали мне иллюзию, что за моей ситуацией кто-то наблюдает со стороны, но, как я уже заметил выше, с их точки зрения нет никакого смысла наблюдать за тем, кого в их реальности не существует. Как и всякая иллюзия, в конце концов и эта будет разрушена, главное самому не быть погребенным под обломками своих иллюзий. Я хотел бы показать парочку своих жалоб из дюжины, чтобы у читателя была возможность оценить, как происходит их рассмотрение.
в Электронную приемную Администрации Президента Российской Федерации
Текст
Здравствуйте!
Я хотел бы пожаловаться на то, что, несмотря на все мои обращения к Вам, ответа от органов прокуратуры по существу моих доводов (противодействие расследованию, лжесвидетельство в суде, фальсификация доказательств) я так и не получил.
14.09.2017 года Лефортовский районный суд (дело № 3/12-88-2017) рассмотрел мою жалобу и уже вторично признал бездействие сотрудников полиции по расследованию уголовного дела № 11601450411000225 незаконным.
Однако, противодействие расследованию уголовного дела продолжилось, и я был вынужден обратиться в суд в третий раз о признании действий сотрудников полиции и прокуратуры незаконными в порядке ст. 125 УПК РФ.
Сложилась парадоксальная ситуация, когда расследование уголовного дела не ведется уже
