Она не спала, когда на рассвете в комнату проскользнула Мэдж, чтобы унести золу и развести огонь в камине.
– О, мадам. Я разбудила вас? – огорченно спросила девушка, когда Честити села на постели.
– Нет, я не спала. – Честити откинула одеяло. – Я разожгу огонь, Мэдж, если ты принесешь мне чай.
– Вы, мадам? – ужаснулась горничная.
– Между прочим, у меня неплохо получается, – едва заметно усмехнулась Честити, опустившись на колени перед камином. – Ты рада, что скоро Рождество?
– О да, мадам. Тетушка, миссис Хадсон, рассказывала мне о рождественском обеде, который устраивается для слуг.
– Мы отлично проведем время. – Честити ворошила кочергой угли, пока не вспыхнуло пламя.
Хорошо, что в этом году с ними будут дети. Присутствие Сары придаст событию нечто особенное.
Мэдж отправилась на кухню за чаем, а Честити осталась сидеть на коленях у камина, грея руки у разгорающегося огня. Снаружи свистел ветер, заставляя дребезжать оконные стекла, а внутри потрескивало пламя, распространяя приятное тепло. Зима всегда вызывала у Честити прилив бодрости. Констанс и Пруденс предпочитали лето, умудряясь оставаться подтянутыми и свежими даже в самые знойные дни, а она увядала от жары. Наверное, потому что сестры высокие и тонкие, как подсолнухи, подумала Честити. А она какой-то другой цветок, меньше и ближе к земле... как подснежник, расцветающий на снегу. Впрочем, слишком уж затейливая метафора пришла ей в голову, и Честити отказалась от нее, слегка пожав плечами.
Позже, спустившись вниз, она с удивлением обнаружила, что комната для завтраков пуста. Место отца за столом прибрано, а газета, прочитанная и аккуратно сложенная, лежала возле ее тарелки. В комнату вошел Дженкинс с кофейником в руках.
– Доброе утро, мисс Чес.
– Доброе утро, Дженкинс. Отец уже позавтракал?
– Его милость рано спустился вниз и ушел минут десять назад. Он сказал, что у него срочное дело.
– В такое время? – удивилась Честити, отломив кусочек тоста. – Как странно.
– Мне тоже так показалось, – согласился дворецкий. – Не хотите ли яйцо всмятку, мисс Чес?
Честити на секунду задумалась, затем покачала головой:
– Нет, ограничусь тостами. После завтрака я собираюсь в Кенсингтон, чтобы навестить вашу сестру и забрать почту, а потом, возможно, заеду к Пруденс, так что едва ли мне удастся вернуться к обеду. Но к ужину обещали прийти Кон и Пру.
– Его милость предупредил меня. Как я понял, мистер Энсор и лорд Гидеон не ожидаются?
– Вряд ли. Мы надеемся уговорить отца устроить прием перед Рождеством.
– Понятно. В таком случае мне следует проверить содержимое винного погреба. Его милость наверняка захочет знать, чем мы располагаем. – Дженкинс поклонился и вышел, оставив ее завтракать.
Честити быстро покончила с едой, бегло пролистала газету и поспешила наверх, чтобы взять пальто и шляпку. Помимо необходимости забрать почту для «Леди Мейфэра», у нее имелся другой, личный мотив для посещения миссис Билл. Ей пришло в голову, что хозяйка магазина, возможно, располагает какими-нибудь новостями о Дугласе Фарреле. Впрочем, вряд ли доктор по-прежнему посещает Кенсингтон и убогие окрестности больницы Святой Марии теперь, когда он во всеуслышание заявил, что живет на Уимпол-стрит и имеет практику на Харли-стрит.
Она стояла в холле, надевая шляпку перед зеркалом, когда увидела, как по лестнице спустился лорд Дункан. Облаченный в элегантное пальто из серого твида, брюки в тон, с серым цилиндром в одной руке и большим букетом хризантем – в другой, он зажимал под мышкой плоский предмет, завернутый в коричневую бумагу.
– Доброе утро, – с улыбкой приветствовала его Честити. – Не знала, что ты уже вернулся. Какие прелестные цветы. Для кого они?
Отец слегка смутился.
– Я обещал показать графине Делла Лука ту замечательную книгу с гравюрами, которую купила ваша матушка, когда вы ездили в Италию. К сожалению, она куда-то запропастилась, но я нашел ее позже и подумал, что мог бы занести ее графине.
С букетом цветов? Отец выглядел как мужчина, собравшийся на свидание. Неплохо бы оценить его шансы собственными глазами, а заодно посмотреть, как он будет принят почтенной дамой.
– Если не возражаешь, я бы составила тебе компанию, – предложила Честити небрежным тоном. – Я собиралась нанести ответный визит Лауре и ее матери в ближайшее время. Почему бы не сегодня?
Она понимала, что отцу едва ли понравилось ее предложение, но он слишком хорошо воспитан, чтобы отказать ей.
– Конечно, дорогая. Мне будет очень приятно, – пролепетал он. – Но разве у тебя нет других дел? – Он бросил выразительный взгляд на ее верхнюю одежду.
– Ничего такого, чего нельзя отложить, – заверила его Честити. – Ты послал за Кобемом или мы наймем экипаж?
– Думаю, лучше нанять экипаж. Нужно привыкать обходиться без собственного транспорта теперь, когда Кобем выходит на пенсию, – вздохнул лорд Дункан. – Как я понял, Пруденс все устроила.
– Да, – подтвердила Честити. – Кобем выразил желание покинуть Лондон и поселиться за городом, вот она и нашла ему коттедж в имении.
– Теперь у твоей сестры есть свой дом, которым надо заниматься, – уведомил лорд Дункан, пропустив Честити перед собой на улицу. – Я должен научиться жить, не полагаясь на нее, как я делал до сих пор. Да и на тебя тоже, дорогая. Скоро и ты обзаведешься собственным домом.
– Я не стремлюсь к этому, отец, – уточнила она. – Во всяком случае, такой цели нет в моих ближайших планах.
– Может быть, может быть. Но такова жизнь, моя дорогая. Я привык думать, что вы всегда будете со мной, и посмотри, что получилось. Твои сестры вышли замуж в течение одного года. – Он покачал головой, но отнюдь не выглядел недовольным.
– И за весьма респектабельных мужчин, – ввернула Честити с лукавой улыбкой, взяв его под руку. – Вот что самое удивительное.
– Пожалуй, – согласился лорд Дункан, взмахом трости остановив приближающийся кеб. – Учитывая, что в них самих респектабельности ни на грош. И в тебе, кстати, тоже. Хотя, глядя на вас, этого никак не скажешь. Ваша мать была такой же. – Он открыл дверцу экипажа и подал руку Честити, чтобы помочь ей забраться внутрь.
Нормальный вежливый жест, отметила Честити. Дугласу Фаррелу неплохо бы поучиться.
Они лениво болтали, пока экипаж вез их по улицам, прежде чем остановиться перед внушительным строением, выходившим окнами на Гайд-парк. Графиня, очевидно, очень богатая женщина, подумала Честити, стоя на тротуаре в ожидании, пока отец расплатится с извозчиком. Дом такого размера и в таком месте .должен стоить целое состояние. Ну вот, теперь и она рассуждает, как Дуглас Фаррел! Считает денежки в чужом кармане с расчетливостью рыночной торговки.
