что-то можно изменить. А в целом? Увы. Такова участь людей моего типа – бесплодных неисправимых идеалистов и мечтателей.
Хотя, хотел бы обратиться к таким же как я. Нет милые мои. Не надо нам меняться. Пусть другие, матерящиеся, пьющие и бесцельно гуляющие, и бессмысленно тратившие свое время и прожигающие свою жизнь в дыму на танцах, в выпивках в туалетах, беготне от дружинников, пусть они меняются. Не на них человечество держится. Не за счет их развивается, а за счет нас, мечтателей, фантазеров, читающих книги, думающих, ищущих ответы на острые проблемы современности. Вот они пусть меняются, пьющие водку, за углом дома культуры и в туалетных комнатах на танцах.
Нет, не несчастны мы, одиночки среди толпы. Счастье наше внутри нас. Оно бьется. Мечтать это и есть истинное счастье. Вот это мне нравится.
И еще вернусь к моему Федору Михайловичу.
Да, мне близки его герои. Его эпоха. Его время. Читая Достоевского, чувствую много общего с его героями, их внутренним миром, с их борениями и переживаниями. Много общего. Те же бурные чувства, та же мечтательность, недееспособная и неспособная изменять жизнь и судьбу их, та безграничное и ничем не ограниченное бурление мысли, те же не нужные никому самообвинения, то же, то же, то же. И болезненно ощущаемое и тяжело переживаемое одиночество.
Я только не могу понять одного. Героев Достоевского такими нервными, одинокими, несчастными, порой ущербными психологически, сделала тяжелая капиталистическая, буржуазная, феодальная несправедливая и жестокая реальность. Их сделала такими та социально-экономическая формация, тот ущербный и несправедливый монархически – помещичьей строй, с полным самодурством и самоуправством хозяев жизни, зажравшихся помещиков, бездельников – дворян, тупеющих от своего безделья. Такой строй был, калечащий людей их души.
А почему я, да и другие сегодняшние современные читатели этого гениального писателя испытывают не только сочувствие к его героям, но и как я, ощущают родство с ними, с их переживаниями?
Откуда это, откуда такие упаднические настроения в нашем Советском обществе, здоровом, строящем коммунизм, светлое будущее всего человечества, обществе жизнерадостном с оптимизмом, идущее в будущее, откуда у нас в советское время могут быть у меня, как у юноши, вступающего в жизнь, такие же настроения и мысли как у героев Достоевского?
Нас учат в школе, что это порождение несправедливых социально – экономических условий, в которых жило общество того времени. Но почему нам, советским людям, живущим в справедливом развитом социализме близки переживания героев Достоевского. Вот этого я не понимаю. Видимо мне надо перевоспитывать себя, бороться с пережитками.
Читать Достоевского мне нравится. А бороться с пережитками, о которых он пишет, не нравится. Почему? Почему я не живу, как Павка Корчагин, а сомневаюсь, размышляю о вещах, оторванных от жизни, как некоторые герои Достоевского?
Надо обдумать. Что-то не складывается здесь. Что-то уводит меня от советской действительности в неправильном направлении.
***
Ветер монотонно дул в одну сторону, угнетая своей однообразностью и раздражающей непрерывностью. Что-то невнятное бурчал лес. Непонятно, о чем перешёптывались степенные деревья. Солнце как-то нехотя закрылось рваными тяжелыми тучами. Редкие кусочки синего неба робко выглядывали из-за них, как бы по дежурному приглядывая за землей. Несмотря на ветер, духота стола. И поддавшись всей этой меланхолии я просто остановился и сел прямо на травку, мягкую и теплую еще от толкло что ушедшего солнышка. И отдавшись этой дремотной бездумности местной природы, я смотрел на извивающуюся по полю деревенскую дорогу, уходящую наверх к Юрье, как раз к улице, где живет тетя Люба.
– Далековато еще, – подумалось мне.
Недавно я получил письмо от моего давнего друга. Мы вместе учились в одном классе. Но он принял решение не учиться дальше, а жить, работать, наплевав на образование, на получение профессии. Как я ему завидую. Он уже самостоятельный, сам зарабатывает на жизнь, курит, ведет вполне себе взрослую жизнь. Я еще учащийся техникума. Правда, у меня будет профессия интересная «техник-электрик по производству авиационного электрооборудования», но, когда еще.
Вот он сейчас на Север уехал на заработки.
Я иногда думаю, может и мне сейчас сразу после первого курса бросить техникум? Уйти в рабочие на завод. Изучать жизнь. Стать рабочим писателем. Описывать наш социалистический производственный труд, новых молодых людей – строителей коммунизма, ветеранов, передающих им свой опыт, связь поколений, военного, после военного и сегодняшнего молодого. Неисчерпаемая тема. Вот где современному молодому писателю раздолье. Это тебе не в своих переживаниях копаться. Там на заводе настоящая жизнь, бьет ключом. Там строится наше будущее.
Но легко сказать. А как мама? А как дядя Петя? А как дядя Ваня? А Валерка, лидер нашей районной комсомолии, что скажет? Сдрейфил, скажет этот самоуверенный Сашка, сбежал от трудностей, техникум бросил, слабак оказался, не выдержал учебы.
Валера для меня авторитетный парень. Он Пермский политехнический институт закончил. Инженер на заводе. В комсомольском активе ходит. Нет, не одобрит он меня. А слабаком выглядеть, кто захочет? Так вот и отбрасываю я постоянно свою мечту стать рабочим писателем.
Мне и посоветоваться не с кем по этой важной для меня сегодня проблеме. А так хочется с кем – то поговорить, высказать все накипевшее в душе, поделиться мыслями, планами. С ребятами и девчатами из группы? Так это дела не учебные. С друзьями, которые ушли на завод работать? Так устают они после работы, да и интересы у них уже друговатые. С мамой? Так никогда мы на такие темы не говорили. Зачем? Мы и так понимаем друг друга без слов. Она чувствует, когда мне плохо, и понимаю ее сегодняшнюю жизнь, сочувствую, жалею. А выгнать этого отчима не могу. Ведь он ее муж. Это ее выбор. Вдруг это ее счастье? И если я выгоню ее мужа, вдруг сделаю ее несчастной? Нет, с мамой на эту тему не поговоришь. У мамки свои проблемы, грузить ее своим зачем. Надо самому все решать.
Никогда особо не увлекался «рекомендованной» литературой. Не интересно было читать «рекомендованную». А первые два курса мы в техникуме проходим полностью программу 9 и 10 классов, в общем, полный курс средней школы, конечно, с углублением технических дисциплин, физик, математики. И русский язык, и литература, и немецкий все есть. И об Островском, и его романе, конечно, слышал раньше. Но как-то не тянуло и времени не было, специально сесть и читать именно эту книгу. Я лучше Бальзака, Стендаля, Джека Лондона в Герценке почитаю.
Но вот однажды, где-то у Женьки в груде книг, случайно взял в руки. Без корочек. Название заинтересовало. Зачитанная, затрепанная. Вспомнилась фраза: «Хорошая книга всегда потрепана». Там продолжение этой присказки есть, что-то насчет девушек, но то продолжение меня пока мало интересует.
Взял книгу у Женьки.
–Бери, бери, – смеется он. Такую, не
